кусочек. Я бью его по накаченному прессу.
– Эй, это мое!!!
– Да ладно, серьезно?
Он крутит капкейк в руке, а потом достает из него свечку, кидает ее на пол и впечатывает кекс мне в лицо. Я начинаю пищать.
– Боже, прекрати!
Я извиваюсь под Картером, потому что он меня щекочет. Когда он начинает размазывать тесто мне по лицу, я со смехом прикрываю глаза.
– Я тебе отомщу! – угрожаю я.
– Да ладно? И каким образом? – дерзко спрашивает он.
Я так скучала по нашей легкости в общении.
– Уж я что-нибудь придумаю!
Я, хихикая, вытираю глазурь со щек и слизываю ее с пальцев. Капкейки Пенелопы – лучшие!
– Пятое место, – со смехом говорит Картер. – Этот момент на пятом месте.
Мои «Лучшие хиты».
– Я уже думала, в этом году не будет.
– Мне порой кажется, что ты меня совершенно не знаешь, Скай-Скай. Какой день рождения без «Лучших хитов»?
Я довольная жду следующих пунктов.
– Четвертое место угадать легко. Прошлый Новый год. Помнишь, как мы напекли печенья с гадкими предсказаниями?
Я киваю.
– Конечно! Мое любимое было «На твоем месте под солнцем уже лежит чье-то полотенце».
Тот Новый год мы с Пенелопой праздновали в доме Хизер и Чарльза. Детям, конечно, мы дали печенья с нормальными предсказаниями.
– Мне оно тоже больше всего понравилось.
Картер снова начал накручивать мои волосы на палец.
– Третье место. Когда я впервые увидел тебя голой.
На его лице появляется наглая и двусмысленная ухмылка, а я краснею от стыда. Не думала, что он включит ту ночь в «Лучшие хиты».
– Что? – спрашивает он в ответ на мое молчание. – Для меня это был особенный момент.
Я верю, что он говорит абсолютно серьезно. В комнате становится так тихо, что я слышу свое сердцебиение. Мне так хочется попросить Картера лечь рядом, чтобы я могла положить голову ему на грудь. Чтобы проверить, продолжают ли наши сердца биться в такт, несмотря ни на что.
– Что на втором месте? – спрашиваю я взволнованно.
– Когда ты своей улыбкой сделала мой мир ярче, прямо как сейчас.
Моя улыбка как по щелчку пальцев становится еще шире. Я помню тот разговор слово в слово. Он сидел за ударной установкой на сцене в Лионе и выглядел потрясающе.
– Готова к первому месту?
Обычно я с трудом терплю до главного хита, но в этот раз я боюсь того, что со мной будет. С каждой секундой я все больше влюбляюсь в этого парня и понимаю, что на кону наша дружба. Я киваю, затаив дыхание.
– На первом месте ночь перед моим отъездом. В зеленом платье ты выглядела потрясающе, и я хотел… – Он не находит слов. – Я хотел последний раз почувствовать тебя перед отъездом, понимаешь? И мне было очень хорошо от того, насколько мы были близки. Я понимаю, что мы перешли границу, но в ту ночь это было неважно. Обнимать тебя, держать…
Слова Картера как музыка звучат в ушах. Но мы оба понимаем: рискнув всем, что имели, мы совершили ошибку. Но почему же я не могу перестать вспоминать о том, как хорошо мне с ним было в ту ночь? Не знаю, что между нами происходит, но, чтобы это понять, мне достаточно лишь протянуть руку и прикоснуться к нему. Но я не могу, хотя всем телом этого жажду.
– Это были лучшие «Лучшие хиты», – с улыбкой говорю я.
Но на сердце становится все тяжелее, ведь я понимаю, что нельзя просто начать там, где мы остановились.
Картер серьезно смотрит на меня и произносит:
– Согласен.
Пока он не начал читать мои мысли, я вытираю остатки теста с лица и на руках подтягиваюсь вверх.
– Мне пора спать. День был сложный.
– Могу остаться? Я же только к тебе вернулся.
Не раздумывая о том, удачная ли это идея, я киваю. Картер устраивается рядом. Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, и, несмотря на смертельную усталость, я не могу сомкнуть глаз, ведь моя голова покоится у него на груди. Сердце начинает биться чаще при мысли о том, как хорошо бы нам было без слоя ткани между телами. Без барьеров и без дистанции. Я слежу за сердцебиением и с улыбкой констатирую, что не все потеряно, – наши сердца все еще бьются в унисон.
15 Картер
Еще пару месяцев назад я презирал холодную и дождливую погоду Лондона, но ливень сейчас пришелся бы очень кстати. Я вернулся в Бомонт всего три дня назад, но жара меня уже достала. На календаре суббота. Изначально я должен был приземлиться только сегодня, но сейчас мне кажется, что я никогда не уезжал. Осталось только заново привыкнуть к жаре и испарине на лбу.
Ну какой еще дурак решит ковыряться в «Харлее» под полуденным солнцем? Телефон вибрирует в кармане черных спортивок, и, увидев изображение Меган, я с улыбкой беру трубку.
– Здоро́во, крутой перец Европы! – Я приветствую Меган и кладу новую выхлопную систему на землю.
Пэн разрешила хранить новый Sportster в ее гараже, поэтому я стою на въезде и налаживаю детали байка. С момента возвращения мысли в голове настолько громкие, что мне нужно на пару часов чем-то отвлечься.
– Приветик, крутой перец Америки! – Голос Меган излучает хорошее настроение.
В последние недели она не давала мне унывать целыми днями из-за беспокойства о лучшей подруге.
– Ну что, как тебе дома? – интересуется Меган.
Я сажусь на пол, прислоняюсь к забору из светлого дерева, который отделяет участок Пенелопы от соседнего, и предплечьем утираю пот со лба. Руки в грязи и машинном масле, так что я по очереди вытираю их о штаны.
– Жарко! – смеюсь я. – Нет, серьезно, Мег, я люблю Техас, но от такой жары уже отвык.
– Похоже, в нашу поездку в конце месяца мне надо будет захватить пару бикини, – задумчиво произносит Меган, а я осмысляю ее слова.
– Погоди. Вы что, уже билеты в Техас купили?
– Ага. Финальный концерт отыграли, видео из тура монтируются, все дела сделаны. Мы хотели бы взглянуть на несколько концертных площадок и переговорить с владельцами, так что я поеду вместе с ребятами. Ну и по тебе соскучилась, ковбой!
Уголки губ ползут вверх, не могу дождаться, когда познакомлю Скай с ребятами и Меган.
– Ого, круто! Вам тут понравится. И я наконец-то познакомлю вас и Скай!
При мысли о молчании последних двух дней я чувствую ком в горле. На следующее утро после того, как Скай заснула в моих объятиях, она вела себя очень странно. И меня бесит, что я не понимаю, как нам быть. В Европе меня отвлекала работа с ребятами, я просто не успевал двадцать четыре часа в сутки думать о туче, сгустившейся надо мной. Но с тех пор как я вернулся, все рушится на глазах. Не понимать, как достучаться до Скай, – отстойное ощущение. Прямо как инородное тело, которое поселилось в моем теле на месте сердца. Да, я простил Скай ее ложь, но, возможно, я сам себя обманываю. Потому что именно так я поступаю с проблемами. Вытесняю их как могу. Но блин, Скай без меня решила, что для меня лучше, совершенно не понимая, что ошибается.
– Да, кстати, как поживает твоя ЛП? Ей стало лучше, когда ты вернулся?
– Надеюсь, – искренне отвечаю я.
Хотя мы с Меган знакомы не так давно, она до фига знает обо мне и моей жизни в Техасе, так же как и я о ней и ее жизни в Лондоне.
– Она рассказала, что ее тревожило? – спрашивает Меган с беспокойством в голосе.
Мег знает, как я переживаю из-за Скай. Я достаю гаечный ключ и задумчиво кручу его в свободной руке. Скай не говорила, что ее тревожило. Я все увидел сам, причем самым дерьмовым способом из возможных. Но я не знаю, могу ли рассказывать об аварии без ее разрешения, поэтому пока оставляю это при себе. Как раз вовремя перед домом Пэн останавливается такси. Водитель выходит, идет к задней двери и выкатывает небольшую рампу.
– Ладно, Мег, мне пора идти. Жду встречи с вами!
– Я тоже рада буду тебя увидеть, ковбой. Передавай привет своей малышке. Скоро мы познакомимся!
