над главной своей книгой, – будучи в Барвихе, записал в тетрадь (31.XII.1953):
«Вошла Галина Николаевна (сестра Н.Н. Асеева), попросилась на машину до Москвы, только просит подождать до 3.30. Пожалуйста. А ещё одну сестричку можно взять? Пожалуйста. А вы пишите, берегите себя, не будьте эгоистом, не делайте только то, что приятно для вас, думайте о нас и т. д., – еле отпустила.»
Вот это тётка! Вломилась с п р о с ь б о й, – и наехала на Твардовского (!) ещё и с назиданиями (!), каким он должен быть, как себя вести…
Вот тут и вспомнишь, о чём тосковал Сенека.
29.11
В 1957 году довольно мощная оппозиция Молотова, Маленкова, Кагановича с им сочувствовавшими вполне смогла бы отстранить от власти Хрущёва с его залихватской манерой решать непростые задачи ( в частности за его неосновательные реформы в экономике). Но этому необдуманно помешал Жуков, который, помня своё решающее вмешательство в устранении Берии, бесхитростно, посолдатски верил, что у него теперь крепкая дружба с тем, кому он оказал неоценимую поддержку. И он помог Хрущёву и на этот раз устранить угрозу.
Пройдёт немного времени и Жуков поплатится за свою наивность: подло, в его отсутствие – во время визита в Югославию в октябре 1957 года – Хрущёв лишит его всех государственных постов.
30.11
Одно их самых популярных телезрелищ – передача Соловьёва. Передача дельная, основательная, но…
Про – без преувеличения унизительную – зависимость её от рекламы, от которой подобная серьёзная дискуссия должна быть независима по определению, – я уже писал. А вот ещё одна нелепость…
Обсуждаются серьёзнейшие вещи, идёт речь не только о бедах народа, но и о выживании всего человечества. Причём же здесь аплодисменты?! Зачем, для чего вокруг сидят какие-то замороженные статисты? Своими хлопками направить тупого зрителя в нужное русло? И, может, среди них есть тот, с а м ы й п е р в ы й , который знает, к о г д а именно надо ударить в ладоши?
А впрочем уже всё российское телевидение навострилось на многих передачах и концертах вставлять в нужный момент в зрелище подыгрывающие показу аплодисменты, улыбки, выражения лиц присутствующих…
Всё это напоминает методы тупых голливудских поделок, в которых в определённые моменты – с установленными интервалами – раздаётся заранее заготовленный дружный животный гогот, выполняющий роль этакой дешёвой подсказки.
2.12
Неумолимое время уничтожает всё.
Вот, например, хранит память блестящий образ «бравого гусара» – его жизнерадостный и мужественный облик…
Увидел на днях на телеэкране лицо Гафта и ужаснулся. Время, сделавшее из него глубокого старика, безжалостно. Каково ему-то теперь видеть себя самого на оставшихся изображениях прошлых лет?
Думаю, раньше – ещё до изобретения фотографии – люди были счастливее: ведь, достигнув старости, человек мог лишь не слишком отчётливо помнить, каким был он в молодости. Не то теперь. Много ли приятного старику видеть свою давнюю фотографию, безжалостно напоминающую ему о времени, когда он был молод, здоров, во цвете лет – о времени, которое ушло навсегда, безвозвратно?
А уж смотреть сохранившееся видео, в котором улыбается, полный жизни, тот, кого ты беззаветно любил и кого уже нет на свете, – сущая пытка.
Получается, что человек без конца оказывается заложником своего же изобретательства и плоды его даже таких замечательных изобретений каким-то боком оборачиваются против него, вопреки его желанию принося неожиданные страдания.
3.12
Мир подошёл к порогу. История человечества показывает, что во всех сферах жизни силы зла и низменных инстинктов нынче преобладают над добром и десятью заповедями (моральным законом). В этом противостоянии выстоит ли Россия, которую грязная волна захлестнула в девяностые?
Может выстоять, если… Совершенно прав неопровержимый Кургинян: довольно нам стесняться и вести пустые разговоры, наша страна выстоит лишь тогда, когда возобладает стратегия консерватизма и так называемые ценности вроде однополых браков или ювенальной юстиции будут выброшены к чертям собачьим.
4.12
Вот сюжет…
Создатель (будучи уверен, что всё пойдет так, как предписал он миру животных ) пустил сотворённую им парочку жить в напоминающих рай условиях так, как они хотят. И на какое-то время отвлёкся.
Но вот хватился, решил посмотреть, как обстоят дела у его детей – и пришёл в изумление. Мало того что они замусорили прекрасную планету! Адам полез туда, куда его не просили, заигрался с огнём да ещё выдумал и изготовил с огромной скоростью самодвижущиеся брёвна, которые вынесли его из родного гнезда. Ева почему-то вдруг возомнила, что она способна делать то же самое, что и Адам – а тот решил доказать, что и он не лыком шит: может выступить в роли… женщины.
Создатель грянулся в обморок.
6.12
Не отпускают раздумья о Февральской революции.
Отчего случилась она так нелепо – ещё и в тяжелейших условиях мировой войны?
Беда в том, что мы – народ эмоциональный, у нас на первом месте чувство – не расчёт. Это было время, когда в прекраснодушных головах влиятельных представителей интеллигенции, образованного класса засела одна идея, продвигавшаяся пресловутой Думой, которая с безумным легкомыслием продолжала расшатывать ситуацию, – идея о кардинальном пересмотре государственного устройства. Ну а что из этого выйдет – там видно будет.
Что из этого вышло – нам теперь хорошо известно.
После отречения безвольного царя подверглась уничтожению отлаженная система управления государством. И сколько несчастий обрушилось на погрузившуюся в хаос страну, сколько было пролито крови для того, чтобы вернуть хоть какое-то подобие былого – чтобы снова её, эту систему, хоть как-то наладить.
7.12
Стόит лишь подумать о делах столетней давности – тут же вспомнится атмосфера, царившая в столицах в начале века и в очередной раз подивишься тому сумбуру, поселившемуся в головах многих горожан.
У талантливых писателей острый взгляд на вещи, повышенная наблюдательность. Вот что писал Куприн о довольно распространённом тогда, модном типе молодых – культурных – женщин: «она была дочерью своей эпохи, когда молодые девушки либо мечтали о политике и курсах, либо напичкивались сверх силы Оскаром Уайлдом, Фридрихом Ницше, Вейнингером и половым бесстыдством».
Убийственную характеристику состояния тогдашнего общества оставил писатель Алексей Толстой:
«То было время, когда любовь, чувства и добрые, и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздражающему внутренности… Девушки скрывали свою невинность, супруги – верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения – признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из
