русского искусства на мировом рынке и в мировых художественных процессах.
Для меня тогда имена художников «другого искусства» были совсем внове, да и не могу сказать, что в то время оно меня сколько-нибудь серьезно интересовало. Я не увлекалась походами на Малую Грузинку, куда бегали все мои коллеги. Я, конечно, знала про «бульдозерную выставку», даже прорвалась на выставку в Измайлово, которая, впрочем, не произвела на меня какого-то сильного впечатления. Мне и в студенческие годы, и десятилетием позже было гораздо ближе русское искусство XIX и начала XX века, а из современных художников больше всего привлекали такие фигуры, как Дмитрий Жилинский, Виктор Попков (его неожиданная трагическая смерть в 1974 году была как удар), с серьезными оговорками – Гелий Коржев и, конечно, поколение семидесятников – Татьяна Назаренко, Наталья Нестерова, Александр Ситников, Ольга Булгакова. Интерес и любовь к творчеству этих художников привила нам в университете Мюда Наумовна Яблонская, блестящий преподаватель, она водила нас по их мастерским и таскала в какие-то заштатные районные выставочные залы, где проходили их негромкие выставки.
В первые годы работы в ВХПО, формируя выставки современного искусства для показа за рубежом, я открыла для себя и других художников, например Ивана Николаева, известного монументалиста, внука Зинаиды Серебряковой и прекрасного, абсолютно оригинального художника-станковиста. Познакомила меня с ним Светлана Джафарова, и мне очень понравились и его работы, и он сам – немножко странный и абсолютно безбашенный. Я включила несколько его картин, в том числе и потрясающий портрет родителей, а также работы скульптора Александра Бурганова в состав международной Ростокской биеннале-87, где наша экспозиция получила один из главных призов.
«Москва. Сокровища и традиции»
1988 год стал для меня очень важным еще и потому, что тогда началась работа над моей первой большой выставкой с вполне еще советским названием «Москва: сокровища и традиции». Эта выставка должна была состояться в 1990 году в рамках Игр доброй воли в Сиэтле, а потом переехать в Вашингтон. С американской стороны ее организацией занимался Смитсоновский институт в Вашингтоне[12] – единственное государственное музейное учреждение США. Министерство культуры поручило ВХПО быть соорганизатором с российской стороны, и Павел Хорошилов, понимая, что это будет сложная и ответственная выставка, решил доверить работу над ней мне – он верил в мои знания и чувствовал мой потенциал.
Я стала и куратором, и координатором этого проекта, хотя тогда даже не понимала, что стоит за определением «куратор выставки». Мне сказали, что надо написать концепцию выставки, я написала двадцать страниц текста и перевела его на английский – в преддверии встречи с коллегами из службы передвижных выставок Смитсоновского института. Прибывшую в Москву рабочую группу из Вашингтона возглавлял начальник этой службы Дональд Мак-Клеланд, очень элегантный джентльмен в годах с рыжеватыми волосами, почти бесцветными ресницами и перстнем на мизинце. Ну чистой воды персонаж из британской классической литературы, но с типичным американским выговором. Он взял мою концепцию, вечером ее прочитал, и на следующий день наша встреча уже за пределами министерских кабинетов проходила как встреча двух профессионалов – опытнейшего и абсолютного неофита, то есть меня. С самого начала это было общение, основанное на глубочайшем взаимном уважении, и его результатом стала феноменальная выставка, которую посмотрело 923 тысячи человек, мы немного не дотянули до миллиона!
В те годы, когда русское искусство, до тех пор не слишком широко известное, стало чрезвычайно востребовано в мире, мало кто из зарубежных партнеров смог избежать соблазна поставить свое имя в качестве куратора проекта, созданного в основном советским, а потом и российским специалистом. Коллеги из Смитсоновского на это не претендовали, чем приятно отличались от многих других партнеров.
* * *
У Дональда был прекрасный опыт работы с советскими музеями – за пару лет до этого он организовал в Америке, в Смитсоновском институте в Вашингтоне и еще нескольких городах очень успешную выставку передвижников из собрания Третьяковской галереи. Куратором той выставки была Лидия Ивановна Иовлева, которая тогда возглавляла в Третьяковке отдел живописи второй половины XIX века. У них с Дональдом сложились замечательные отношения, и потом, когда я приезжала в Вашингтон, он при встречах всегда спрашивал, как там Лидия и ее муж Генрих.
Дональд Мак-Клеланд был очень образованным человеком с безупречным вкусом, но главное – он был блестящим переговорщиком и очень хорошо разбирался в психологии. Он замечательно работал со своей командой. Это были довольно молодые люди, которые, хоть и подсмеивались немного над его педантизмом и старомодностью, относились к нему с большим уважением и приязнью. В качестве моего сокуратора он пригласил искусствоведа Салли Хоффман, влюбленную в русское искусство и в русских, удивительно открытого, искреннего и простого человека, жену Роберта Хоффмана, очень крупного ученого, директора Национального музея воздухоплавания и космонавтики Смитсоновского института. Дональд и Салли приняли все мои предложения по концепции, и мы начали общение с ведущими музеями Москвы и Ленинграда.
Вначале я была на вторых ролях – это был мой первый проект, я никогда не вела серьезных переговоров и училась у Дональда этой непростой науке. Работа над этим проектом научила меня очень многому, в частности – выстраиванию человеческих отношений и бесконечному терпению, всегда необходимому ради достижения большой цели.
Мы пригласили к участию в выставке все главные музейные собрания страны – Третьяковскую галерею, Музеи Московского Кремля, Исторический музей, Русский музей, Музей-усадьбу Кусково, региональные музеи – такие, например, как Музей изобразительных искусств Татарстана. И для меня, и для моих коллег, работавших над этим проектом, выставка «Москва: сокровища и традиции», с огромным успехом прошедшая в США в 1990 году, стала настоящим введением в то, как делаются сегодня художественные выставки. Мы освоили множество новых профессиональных навыков: как работать с дизайнерами, как выстраивать экспозицию в современных витринах и делать этикетки – в тон внутренней обивки витрин, писать экспликации, как слаженно действовать. Работа на выставке сплотила многих моих коллег и переросла в настоящую дружбу – например, с Алексеем Левыкиным, ответственным за участие в выставке от Музеев Московского Кремля.
Когда списки были сформированы, приехал дизайнер Художественного музея Сиэтла Майкл Мак-Кафферти, отсмотрел все экспонаты в музеях Москвы и Ленинграда и создал удивительный по своей красоте и профессионализму проект. Следующими приехали потенциальные спонсоры – представители компании Boeing во главе с вице-президентом. Я их всюду сопровождала и получила прекрасные уроки, как работать фандрайзером – по результатам поездки Boeing стал генеральным финансовым партнером проекта.
В Россию вице-президент Boeing приехал со своей женой, невысокого роста, очень приятной, скромно одетой, я с ней разговорилась во время одного из приемов. Она рассказала, что по профессии она медсестра, что у них четверо детей, которые выросли и живут самостоятельно, и что сейчас она два дня
