осмотрел и дал бы, что нужно. Ты же знаешь — мне для тебя ничего не жалко.
Леонид отрицательно покачал головой.
— Подскажи какое-нибудь кафе или закусочную, я там до конца твоего дня посижу, потом домой меня отведи.
— Говори, что у тебя случилось, или я ментов вызову. Пускай они с тобой, нариком-самоучкой, разбираются,— Саша бегло осмотрел Лёню,— так… рваная рана на шее, похожа на укус, ссадины на руках, джинсы дырявые, рубашка грязная. Сосновые иголки в волосах,— Саша посмотрел своему незваному пациенту в глаза,— ты в лесу ночью был? Напал на тебя там кто-то? Дикий зверь?
Лёня ответил взглядом в глаза своему другу.
— Да, Саша, зверь. Настолько ужасный, что мне до сих пор страшно. Я едва не обоссался,— он отвёл взгляд,— дай мне какой-нибудь антибиотик или обеззараживающее, и скажи, где здесь можно чай попить. Вечером отведёшь меня домой, и я всё тебе там расскажу. Только надо успеть до заката.
Саша кивнул, достал две таблетки из кармана халата.
— Вот,— он хотел отдать, но когда Леонид потянулся за ними, он их отодвинул к себе,— никакую дрянь не употреблял? Марихуану, экстази? Или, может, барбитурат?
Леонид покачал головой.
— Нет, Саш.
— Тогда держи,— врач отдал таблетки,— я сегодня отпрошусь, в пять буду свободен. Придорожное кафе — на той стороне дороги, сразу увидишь, не заблудишься. Заберу тебя оттуда.
— Договорились.
Леонид съел обе таблетки, Саша ушёл работать. Мужчина ещё немного посидел на бордюре. Почувствовав небольшое улучшение, поднялся. Всё равно, солнце уж слишком сильно пекло.
Лёня покинул территорию больницы, перешёл дорогу, закрыв голову рукой, зашёл в придорожное кафе. Утром там не было почти никого, только двое водителей-бомбил, рыжий толстяк в сером летнем свитере и седой усач в безрукавке с карманами, их машины, чёрный «Фольксваген Гольф» и тёмно-серая «Лада Гранта» стояли снаружи. Лёня сел за свободный столик и откинулся на спинку стула.
— Вы что-то хотели? — спросила женщина за барной стойкой.
— Чай, пожалуйста. Чёрный, в пакетике, не очень горячий и без сахара.
Женщина кивнула и включила электрический чайник.
ПВ. Глава 3
В Пачелме поезд сделал последнюю остановку перед Зарубино. Сергей дремал, сидя у окна. Он открыл глаза, узнал пачелмский вокзал, подумал про себя: «Пачелма, потом Зарубино, потом Башмаково…». Владелец нижнего места, на котором он сидел, так и не явился; должно быть, он сядет позже — или место так никто и не купил, что тоже может быть.
Напротив него сидела женщина средних лет, доедавшая лапшу быстрого приготовления. Она путешествовала с десятилетним сыном, который уже расположился на верхней полке над местом своей матери и проходил очередной уровень неизвестной Сергею игры на смартфоне. На столике помимо её лотка с лапшой стоял нетронутый лоток, предназначавшийся для мальчика, маленькая коробочка с солью, помидоры и варёные яйца. Со стороны Сергея же стояла только бутылка минеральной воды, в которой оставалось меньше половины содержимого.
Поезд снова незаметно тронулся. Через десять минут по вагону шла проводница. Дойдя до его отсека, она обратилась к юноше:
— Молодой человек! Зарубино через двадцать минут, приготовьтесь.
Сергей угукнул, проводница пошла дальше. Он допил минералку, поднялся, вынул сумку из-под полки и направился в тамбур, решив, что дождется своей станции там. Его соседи не обратили на его уход никакого внимания.
После высадки юноша осмотрелся: вокзал в его детстве был жёлтым, сейчас его покрасили в нежно-голубой цвет. На востоке виднелся элеватор.
Сергей пересёк железнодорожные пути по деревянному помосту, попав в северную часть Зарубино. Пошёл по улице Гагарина, которая шла через весь север посёлка и брала своё начало восточнее элеватора. Пройдя сто метров, повернул налево, попав в Осенний переулок, соединявший улицы Мичурина, Лермонтова и Карла Маркса. Дом, где при жизни жил его дед Степан, находился как раз на улице Мичурина, она располагалась между улицами Гагарина и Лермонтова.
Степан Иванович Скворцов родился в Башмаково за шесть лет до начала Великой Отечественной войны, через некоторое время его семья перебралась в Зарубино, где Степан окончил школу, а после стал комбайнёром. Здесь же он женился на местной девушке Лизе. За его трудолюбие и упорство на благо страны государство выделило его семье солидную денежную премию, на которую он смог приобрести участок земли и построить небольшую усадьбу. В этом доме у него родились двое его детей: Леонид и Светлана.
Елизавета умерла от рака крови, когда Леониду было пятнадцать лет, а Степана не стало после обширного инсульта, когда Сергею было пятнадцать лет; по крайней мере так было написано в медицинском заключении. Дом с участком Степан оставил своему сыну, который использовал его как летнюю резиденцию для жены и детей, сам он сюда приезжал не часто.
Сергей повернул на улицу Мичурина, его дом находился примерно в середине улицы. Проходил мимо домов, которые тут стояли, как ему казалось, всегда. С самого его детства, вот в этом деревянном доме, жил друг его деда, у которого была злая собака, а вот в кирпичном небольшом доме напротив деревянного — девочка, с которой он дружил в детстве, но потом она с семьёй переехала в Москву, когда её отцу предложили работу, и они больше не виделись.
На улице было жарко, приближался полдень, собаки не лаяли. Сергей ненадолго остановился перед кирпичным домом, посмотрел на него и направился дальше. Прошёл ещё пятнадцать метров, до его дома оставалось пройти мимо четырёх участков.
— Серёжа! — позвал его женский мелодичный голос.
Он оглянулся. У калитки рядом с кирпичным домом стояла та самая девочка, только она уже стала взрослой: пышные пшеничные волосы спадали на её плечи, но глаза остались такими же большими и синими, на щеках был румянец, она успела немного загореть. Девушка была одета в синие джинсы и белую футболку.
— Клава?..— Сергей не верил своим глазам, он пошёл к ней навстречу.
Юноша остановился у калитки, теперь она разделяла их. Девушка улыбнулась.
— А я тебя не сразу узнала, ты так изменился…
Сергей отвёл взгляд, но потом снова посмотрел на неё и улыбнулся.
— Не знаю, как изменился я, а вот ты очень даже похорошела.
Девушка опустила глаза. Из дома вышла упитанная женщина сорока пяти лет в запачканном переднике.
— Клава! — позвала она.— Дочка, напои лошадь и дай курам комбикорма.
— Хорошо, мам!
Женщина заметила Сергея, смотрела на него, сощурившись, будто пыталась узнать.
— Здравствуйте, тётя Настя! — поздоровался Сергей.
Тут Анастасия
