Я одна!.. А вот теперь ещё и вы, – тревожно добавила она.
Тина на несколько секунд крепко сжала ладони Веры Константиновны.
– Насчёт меня не волнуйтесь! Я могила. Я никогда… Никому… Клянусь вам!
Вера Константиновна как-то сразу поверила ей. Эта девушка, пришедшая к ней, рискуя своей жизнью, не могла никого предать.
– Скажите мне, Тина, – смахнув слезу со щеки, прошептала Вера Константиновна. – Если дело не в происхождении, то почему её хотели арестовать? За что? Что такого она могла сделать?
– Она влюбилась.
– Влюбилась?
– Ну да. Влюбилась!
– Разве за это арестовывают? – почти задохнулась от удивления Вера Константиновна.
Часть первая. Крушение иллюзий
Глава 1
МОСКВА, 1958 год
Зима в этот год выдалась морозной. Уже несколько дней градусник термометра показывал минус двадцать шесть. В большом сером доме на Лубянской площади, с грозной вывеской «Комитет государственной безопасности СССР», была своя котельная. Истопники старались, не жалея угля. Чугунные батареи пылали. Работники изнывали в своих кабинетах от жары. Все форточки были распахнуты настежь.
Генерал Павлов Сергей Львович, вернувшись с экстренного заседания, вызвал к себе полковника Кудряшова и, сев за огромный письменный стол, стоящий в глубине кабинета, расстегнул ворот кителя. Жарко! Генерал достал из пачки «Беломорканала» папиросу, прикурил от серебряной трофейной зажигалки и, жадно сделав первую затяжку, выпустил из своих лёгких густой едкий дым. На заседании курить не разрешалось, и Павлов с трудом дождался его окончания. Теперь же, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги под столом, он не спеша наслаждался крепким табачком. Хорошо! Но это блаженное одиночество длилось недолго. Дверь открылась, и на пороге возник адъютант Сараев.
– Товарищ генерал, к вам пол… – начал было он, но Павлов прервал его на полуслове.
– Проси, – приказал он, быстро застёгивая китель на все пуговицы.
Адъютант посторонился, пропуская в кабинет Кудряшова, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Проходи, Евгений Петрович, – приветствовал генерал входящего. – Садись.
Их связывала давняя дружба. Вместе они окончили школу НКВД в начале тридцатых годов, вместе сыграли свадьбу, женившись на двух неразлучных подружках, вместе бок о бок служили на благо Родины, как в мирное время, так и во время войны. Почти одновременно получали друзья повышения и отличия по службе. Вот только в тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году Павлов опередил друга и удостоился звания генерала, а Кудряшов так и застрял в полковниках. Его жена была этим крайне недовольна. Ей тоже хотелось стать генеральшей, и она была уверена в том, что её мужа обошли несправедливо. Кудряшов в глубине души вполне разделял её мнение, но его дружеские отношения с Павловым были все так же крепки, и разница в звёздочках на погонах им не мешала.
– В мае балет Большого театра летит в Париж, – сообщил генерал. – Только что получил разнарядку. Труппу повезёшь ты.
«В Париж, так в Париж», – подумал полковник, удобно расположившись в кресле около стола. Ещё во время учебы в школе НКВД он специализировался для работы с использованием французского языка, а потому совсем не удивился, что выбор везти Большой театр на гастроли в эту страну пал именно на него.
– Бросал бы ты курить, – глядя на то, как друг выпустил из своих лёгких очередной столб едкого дыма, посоветовал Кудряшов. – Бери пример с меня. Я уже год, как не травлю свой организм.
– Ты бросил, потому что тебе врачи запретили, а я абсолютно здоров.
– Лучше бросить самому, чем ждать, пока тебе запретят.
– А я всё-таки подожду, – хитро прищурился генерал и жадно вдохнул следующую порцию никотина в лёгкие.
Не торопясь, он открыл верхний ящик письменного стола, достал папку и протянул полковнику.
– Держи. Здесь список отъезжающих. Твоими подопечными являются только актеры и балетмейстеры. Всеми другими службами театра будут заниматься майор Прохоров и подполковник Сычев.
– Ясно.
– Смотри в оба, чтобы никто не сбежал. Париж для этих балетных, что Мекка для мусульманина.
Полковник удивлённо взглянул на друга:
– Это почему же?
– Да потому, что там искусство русского балета ценится очень высоко. Главный балетмейстер «Гранд Опера» и тот – наш бывший, – генерал сделал небольшую паузу и, стряхнув пепел с кончика папиросы, пытливо взглянул на друга сквозь очки. – В Париже осела и небезызвестная Матильда Кшесинская. Слышал, небось, про такую?
– Кто ж про неё не слышал! А она разве ещё жива?
– Жива. Только теперь она зовётся великой княгиней Романовской-Красинской. С самого начала карьеры водила шуры-муры с Романовыми и умудрилась-таки, сучка, одного из них на себе женить!
– Видать, была большая искусница по этому делу, – усмехнулся полковник.
– Нельзя допустить, чтобы твои подопечные встретились там с этой «искусницей», – строго прервал его генерал. – Да и вообще будь начеку! Не исключено, что кто-нибудь из солистов способен предать Родину и остаться. А ведь наши танцоры – очень дорогой товар.
Увидев, что Кудряшов погрузился в изучение списков, генерал встал, подошёл к окну и приоткрыл плотно задёрнутую штору. Из открытой форточки подуло морозным ветром. Большими хлопьями шёл снег. Часы показывали только начало пятого, но, как всегда зимой, в это время уже зажглись фонари и был ясно виден хорошо подсвеченный монумент Дзержинского, стоящий посреди Лубянской площади с большой снежной шапкой на голове. «Целый день валит снег, – подумал Павлов. – Валит и валит! А ведь через пару часов домой ехать». Ехать от Лубянки было недалеко, но только квартира, в которой проживал генерал, находилась в самой глубине длиннющего двора, и он был уверен, что дворник опять не успеет прочистить там дорожку для машины. Перспектива тащиться пешком от ворот в такую метель портила и без того не радужное настроение. Павлов вернулся в своё кресло и затушил остаток папиросы в большой хрустальной пепельнице.
– Ведь этим балетным никакого иностранного языка знать не надо, – продолжил он, и в его голосе чувствовалось явное раздражение. – Эти стрекозлы, мать их, разговаривают со зрителем исключительно ногами, руками и такими умопомрачительными прыжками, что диву даёшься! А кто их всему этому научил? Мы! Так и работать они должны на нас, а не украшать труппу всяких там зарубежных театров. Ясно?
– Ясно, – откликнулся полковник.
– Вот и хорошо, – произнёс генерал и устало откинулся в кресле.
Тяжёлая у него работа. Столько анкетных данных надо хранить в голове, вовремя учуять врагов, вовремя обезвредить. А страна-то ох какая огромная: от Тихого океана до Атлантического!
– Если я не ошибаюсь, два года назад Плисецкая устраивала в министерстве культуры разбирательство по поводу того, что её не взяли
