он подсказал бы, кто они, а так остается лишь предполагать, что это, во‑первых, благородные, и во‑вторых, явились сюда рассчитаться со мной, судя по их ухмылкам, не предвещающим ничего хорошего. Тот, что в центре, – явно главный, здоровенный экземпляр благородного с руками как лопаты и волосами цвета пламени голосвечи.
– Эге, кто это у нас здесь, ребята?
Тот, что в центре, гогочет. Я не двигаюсь с места: пытаться сбежать от них бесполезно. Меня окружают, отсекая пути к отступлению.
– Мое имя Синали фон Отклэр, – заявляю я. – А ваши?
Тот, что в центре, фыркает.
– Так дело не пойдет, дворняжка. Я не удостою тебя чести узнать мое имя.
– Пусть сапоги тебе вылижет, Ольрик, – ржет тот, что слева. Это звучит так по-детски, что у меня невольно вырывается смех. Все трое замирают, с главного слетает спесь.
– Что тут смешного, дворняжка?
– Знаешь, мне случалось раньше лизать сапоги. Ничего особенного, – говорю я. Двое его напарников хмурятся, а я улыбаюсь еще шире: – Почему ты больше никого не привел? Я привыкла, что мужчины кидаются бить меня целой толпой. И выглядят гораздо злее вас.
Мощным рывком за воротник Ольрик притягивает меня к себе и поднимает так, что мои ноги болтаются в воздухе. Моя улыбка меркнет. Росту в нем не меньше шести футов и пяти, а то и шести дюймов, и тело – сплошные мышцы. Наездник. А я думала, все благородные изнежены и не тренируются по-настоящему… я ничего не знала. Мне нечем дышать. Будь я повыше, могла бы дотянуться до его глаз, но он держит меня на вытянутых руках, так что я даже пнуть его не могу…
Щелчок снятого с предохранителя твердосветного пистолета я узнаю безошибочно, и вслед за ним бесстрастный голос командует откуда-то из-за спины Ольрика:
– Отпусти ее.
Он скалится:
– Мирей.
Я судорожно сглатываю: Мирей? Ашади-Отклэр? Спасает меня?
– О-о, не припомню, чтобы разрешала тебе звать меня по имени, Ольрик. Я полагала, ты поумнел – после того, как проиграл мне на квалификации Хризантемы.
Говорит она ледяным тоном. Крупные капли пота проступают на большом лбу Ольрика, и он спрашивает:
– Как ты пронесла сюда оружие?
– Эх, Ольрик, все-то тебе объясни. А чья семья, по-твоему, отвечает за подготовку стражников? Кстати, четверо из них уже ждут тебя снаружи.
Двое напарников Ольрика вдруг вскрикивают и ныряют в живую изгородь. Воротник платья врезается мне в спину, перед глазами мелькают вспышки, и тогда Ольрик отпускает меня. Почувствовав под ногами траву, я потираю шею и смотрю, как он уходит в глубину лабиринта, растительные стены которого едва доходят ему до пояса. И мы… остаемся вдвоем. Мирей Ашади-Отклэр стоит передо мной. Подобно Раксу, вблизи она выглядит так же, как ее снимок крупным планом, и напоминает девственно-чистое изваяние святой. Убирая твердосветный пистолет в кобуру на безупречно-белых бриджах, она не спускает с меня взгляда золотистых глаз.
– Вот так.
– В-вот так? – хрипло повторяю я. – Зачем ты его убрала? Застрели меня. Я же намерена уничтожить Дом Отклэров.
Звук, который она издает, – не смех, не хмыканье, а выражение равнодушия. И спокойствия. Как то, что я слышала от отца. На него она так похожа, что от одного ее присутствия меня бьет дрожь – тот же нос, та же… аура. Взмахом руки она отбрасывает за спину шелковистую волну волос.
– Ты действительно ничего не понимаешь, самозванка.
– Так объясни.
– Собираясь убивать друг друга, благородные не объявляют об этом, – втолковывает она мне медленно, словно ребенку. – Они строят планы и держат их в тайне. А твоя сегодняшняя выходка – блеф. Ты добилась лишь одного: выставила на посмешище себя и свой не существующий Дом.
– Тогда зачем ты только что спасла меня? – спрашиваю я. – Почему помешала им меня избить?
– Потому что, – просто отвечает она, – Вестриани – необузданные дикари. А рыцарю не пристало просто смотреть, как страдают беззащитные.
Наступает моя очередь смеяться.
– Ты считаешь меня беззащитной? А себя – рыцарем?
Взгляд ее золотистых глаз становится жестким.
– Я – рыцарь в большей мере, чем ты, лгунья.
Я смотрю на нее в упор, а она – на меня. Мы – враги, и мы – одна кровь. Я прохожу мимо нее к выходу из лабиринта, но, прежде чем выйти, останавливаюсь.
– Что бы ты обо мне ни думала, я не лгунья: моим отцом в самом деле был Фаррис фон Отклэр. Я уничтожу наш Дом, и наш род иссякнет.
Она улыбается – ослепительно и жестко.
– В таком случае встретимся на турнире и все решим в бою.
* * *
После банкета весь двор выстраивается для церемонии прощания с королем.
Дравик по какой-то таинственной причине отсутствует, так что я остаюсь единственной Литруа в этих двух длинных шеренгах благородных. Они кланяются и опускаются в реверансах, когда король проходит мимо, волоча по траве фиолетовый шлейф, пока не останавливается… передо мной. Нова-король Рессинимус медлит, якобы дожидаясь, когда его нагонит шут. Его лицо непроницаемо, взгляд устремлен вдаль, как у человека, привыкшего смотреть поверх голов толпы.
– Ты уверена, что будешь состязаться, – произносит король Рессинимус. В седле Разрушителя Небес я убедилась, что многие слова имеют не только тот смысл, который лежит на поверхности, и то, что говорит король, переполнено скрытым смыслом. Ты уверена, что хочешь убить семерых моих придворных?
– Да, – отвечаю я. В наступившей тишине слышен звон бубенчиков приближающегося шута. – Вы могли бы остановить меня.
– Нет, – он тихо вздыхает. – Если ты та, за кого себя выдаешь, тогда это они должны разбираться с тобой, а не я.
– Но… я же намерена их убить, – не отступаю я. – А они ваши придворные, и вы…
Только тогда он наконец удостаивает меня взглядом свысока, и его возраст становится очевидным, церемониальный макияж не скрывает морщин и пятна.
– Я не стану останавливать тебя, Синали фон Отклэр.
У меня пересыхает в горле.
– Почему?
– Потому что он и меня предостерегал однажды. А я не послушал.
Шут приближается, и король шествует дальше. Затем он садится в великолепный фиолетовый ховеркар, украшенный оскалившимся драконом, который обхватил золотыми когтями сопла, и уезжает.
«Он и меня предостерегал».
Тот самый «он» возвращается, когда толпа благородных успевает поредеть. «Он» проворно заскакивает в серебристый ховеркар Литруа, когда машина низко плывет над посадочной зоной. Мы покидаем дворец, направляясь в Лунную Вершину. «Он» молчит, пока дворец в заднем окне не отдаляется, сделавшись крошечным.
– Ты неплохо осадила Ракса. И я слышал, парней Вестриани отогнала от тебя леди Мирей.
Я игнорирую его:
– Где вы были, пока мы прощались с королем? Вы
