деньги как настоящие артисты.
Работаем в Спортивно-концертном комплексе в Питере на разогреве у группы «Кар-Мен».
МОЙ ВЕЧНЫЙ
СТРАХ ПЕРЕД
ПУБЛИКОЙ -
ОТЛИЧНОЕ
ПРОТИВОЯДИЕ
ПРОТИВ
ЗВЕЗДНОСТИ.
Всего разогревающих групп пять, и нам не везет — мы последние в этой обойме.
Зрители устали ждать любимый «Кар-Мен».
Выходит ведущий и объявляет:
— Встречаем группу «Кар-Мен»!
Зал скандирует.
— Но сначала еще одна группа — «Летний сад»! Ваши аплодисменты!
Я понимаю публику, люди измаялись, и им не нужны никакие «сады» и «огороды».
Народ негодовал: нас посылали подальше, орали и освистывали кто во что горазд… Спасибо, что не закидали гнилыми помидорами.
Нам предстояло спеть пять песен. Первые четыре я выстояла — под улюлюканье и непотребные выкрики зрителей. На «сладкое» мы оставили наш хит — песню «Не плачь».
«Ну, — думаю» — сейчас зал успокоится, все-таки такая красивая песня».
Но никто нас не понял. В конце этой песни идет длинный проигрыш. Народ среагировал; перестал свистеть и материться, зато начал… громко подвывать под музыку.
Тут я не выдержала и расплакалась от обиды — прямо на сцене…
Уже дома мы со всей нашей группой сели на кухне и стали думать, что же делать дальше. На раскрутку были потрачены последние деньги, мы — в долгах как в шелках. Ничего путного нам тогда в голову не пришло. Решили просто переждать и перетерпеть.
Подобное выступление нам предстояло уже на следующий день. Пережив первое поражение, я уже не чувствовала прежнего липкого, панического страха. Наоборот, появился даже кураж. Я смотрела со сцены на зрителей и думала: «Если в меня сейчас чем-нибудь кинут, я отвечу». Я была готова к отпору. И все прошло замечательно — никто не свистел и не подвывал.
После этих первых концертов я поняла: не надо бояться. И даже если страх есть, ни за что нельзя его показывать. Ведь когда случился наш провал, я ощущала физический страх, который сковывал меня, — от макушки до кончиков ногтей. Я боялась заранее, несколько дней не могла ни есть, ни пить. И в общем, то, чего я боялась, произошло. Я накопила в себе этот страх, и, наверное, у меня было даже этакое «страшное» свечение. А когда разгоряченная толпа интуитивно чувствует такие вещи, происходит соответствующая реакция.
Нас стали узнавать после конкурса «Шлягер» в 1991 году. Эта победа была действительно честной, потому что в финал нас вывели не члены жюри, а многочисленные зрители, которые отдали за нас свои голоса.
Это была наша первая победа! Заслуженная и вымученная.
…После «Шлягера» нас заметили — стали приглашать на телевидение, радио, у нас начались гастроли. И артисты, которые раньше проходили мимо и делали вид, что нас, в принципе, не существует, начали обращать на нас внимание.
Позже я поняла, что так оно в жизни и происходит: пока ты на коне, тебя все узнают, улыбаются и протягивают руку. Но как только оказываешься не в фаворе, все ведут себя так, как будто тебя нет, словно на тебя, не предупредив заранее, надели шапку-невидимку.
Так происходит и в обычной жизни. В данном случае шоу-бизнес выступает вместо лакмусовой бумажки, все человеческие недостатки здесь проявляются ярче и резче, поскольку здесь — слишком большая концентрация людей творческих и эгоцентричных.
После первого конкурса, который закончился для нас победой, у нашего композитора Андрея проявились первые зачатки звездной болезни — ведь это его песня «Не плачь» стала «Шлягером»!
Мне это было неприятно и непонятно. Когда мы встретились на следующий день. Андрея как будто подменили — его буквально распирало от собственной значимости.
Подобная история произошла чуть позже с композитором песни «Колыбельная». Мы исполняли ее на записи программы в «Останкино». Когда песня закончилась, люди буквально хлынули к сцене за автографами.
И я заметила: когда мы заезжали в «Останкино», композитор был одним человеком, а когда выезжали, рядом сидел уже абсолютно другой человек. Мэтр, который всего достиг. Его переполняли чувства превосходства над всеми, собственной исключительности. Смотреть на него было и смешно, и грустно одновременно. Еще тогда, выезжая из «Останкино», я поняла: мы его теряем…
Через несколько лет история повторилась с еще одним композитором, с которым мы вместе делали танцевальные проекты.
Может, оттого, что я стала свидетелем этих превращений, у меня выработался иммунитет от звездной болезни, мне не хотелось становиться такой же, как они.
Когда твоя работа находит признание — это здорово. Но когда сносит башню от успеха — это плохо и опасно. Самое страшное, что спустя короткое время эти «небожители» становятся творчески неинтересными. Казалось бы, можно переболеть известностью, как гриппом, и выздороветь, вернуться к себе настоящему. Но опыт показывает: за кичливость своими успехами Бог отнимает у таких людей искорку таланта. Это случается не только в шоу-бизнесе. Просто люди, которые на сцене, постоянно на виду, за ними легче наблюдать и делать выводы.
Я заметила, что композиторы больше, чем другие, подвержены «звездной болезни». Может, этот недуг чаще поражает людей с комплексами, тем более тех, кому кажется, будто кто-то реализовывается за их счет: артист ведь выходит на сцену, а они остаются в тени. Возникает протест: «Это же я написал, а никто об этом не знает!»
Следом появляется зависть, неестественность в отношениях.
Слава — это серьезное испытание, и если человек его не выдерживает, он оказывается и профессионально несостоятельным. Нельзя долго упиваться своей эйфорией, ведь после очередной победы наступает следующее утро, и ты автоматически становишься героем вчерашнего дня. Время идет, и впереди много других барьеров, которые необходимо преодолеть. Либо ты собираешь лавры и красиво уходишь после яркой победы, либо работаешь дальше. Наверное, надо быть недалеким человеком, чтобы не понимать: все проходит, пройдет и это.
К счастью, у меня никогда не было «звездных» приступов.
Я постоянно терзаюсь сомнениями: правильно ли что-то делаю, так ли поступаю.
Мы работали в общем концерте с одним очень известным артистом.
— Вот эта моя песня — безоговорочный хит, — сказал он, спев свой шлягер.
Я бы в жизни так не сказала ни об одной своей песне. Я просто могу сказать: «Да, эта песня хорошая». Но станет ли она хитом — я не знаю, это может показать только время.
…У нас никогда не было финансовой поддержки и влиятельных покровителей, и никто не ожидал, что. не обладая большими деньгами. мы сможем раскрутиться. Поначалу никто из коллег по цеху всерьез нас не воспринимал, никто не верил, что из нас может получиться что-то стоящее.
Более успешные, именитые артисты первое
