время меня жалели. Зато когда к нашей группе пришел успех, я почувствовала с их стороны некоторое напряжение. Было ощущение, что они думают: «Да, зря, зря мы ее жалели…»
Но потом снова происходил спад, они успокаивались и снова сочувствовали нашим неудачам. Никто явно не демонстрировал своих эмоций, просто у меня очень хорошая интуиция и я прекрасно чувствовала перемену в выражении глаз и интонациях окружающих меня коллег.
Когда мои самые удачные песни постоянно крутили по радио, коллеги по цеху делились на две части.
Одни завидовали — я это чувствовала физически, каждой клеточкой кожи. А другие не обходили вниманием, заводили разговоры, старались держаться поближе.
Все менялось, когда наступал спад. Те, от кого шли флюиды зависти, подходили и даже пытались — или делали вид — поучаствовать в моей творческой судьбе.
А те, кто раньше спешил пожать руку, проходили мимо. Наверное, в тот момент они думали: «Лучше с ней не здороваться, мало ли что — вдруг кто увидит».
Меня это не огорчало, даже забавно было наблюдать, как в зависимости от ситуации мимикрируют некоторые мои коллеги.
Я с самого начала знала, что шоу-бизнес — это террариум единомышленников. И чтобы не уподобляться коллегам, не стоит вплетаться в общий клубок — иначе можно запутаться и не выбраться оттуда уже никогда.
Это касается не только шоу-бизнеса и музыкальной тусовки. У моего мужа Влада было то же самое. Когда-то его называли золотым мальчиком футбола. Он начинал очень ярко, победа шла за победой. Потом Влад уехал в Испанию. А когда вернулся, времена изменились, и он оказался никому не нужным. Так совпало, что у него наступил кризис и в работе, и в семейной жизни, — он развелся с женой. Я знаю, что он очень тяжело и болезненно переживал тот спад.
Мы говорили с мужем о том времени, и Влад сказал:
— Таня, у меня было очень много друзей. А когда в карьере наступил кризис, многие от меня отвернулись.
Мне кажется, что со мной подобное вряд ли произойдет. С помощью своей интуиции я легко отделяю фальшь от искренности. А может, боясь разочарования, просто не подпускаю к себе людей слишком близко. Подсознательно я готова к тому, что что-нибудь не сложится и рассчитывать я смогу только на себя.
У Влада, к сожалению, нет моей интуиции, он слишком доверчив. Из-за этого иногда ошибается и потом сильно разочаровывается в людях. Правда, справедливости ради должна сказать, что рядом с моим мужем в трудный момент жизни все-таки осталось несколько друзей. которые и вытащили его из кризиса.
Даже если на мою долю действительно выпадал успех, до меня это не всегда доходило. А если и доходило, я прекрасно понимала: значит, теперь надо напрячься еще больше, чтобы этот успех подтвердить, доказать, что он не был случайным.
И, даже подтверждая, знала: так же как невозможно дважды войти в одну и ту же воду, не бывает двух одинаково успешных песен.
Сколько было артистов, которые гремели на всю страну, собирали многотысячные стадионы и выпускали кассеты и пластинки миллионными тиражами. А сейчас их никто не помнит. Время идет, и стрелки часов не останавливаются. Даже когда мы ничего не делаем, они двигаются, и мир вокруг нас, а вместе с ним и наша жизнь постоянно меняются.
Я всегда сомневаюсь, прежде чем принять какое-то решение. Может быть, эти вечные сомнения тоже уберегают меня от «звездной заразы». Потому и жить легко.
…Когда в детстве я выходила на сцену и выступала перед соседями по даче, я чувствовала себя невероятно счастливой. Получала огромное удовольствие и буквально фонтанировала эмоциями. Никакой дрожи в коленях, мурашек, ужаса, оттого что на меня смотрят десятки глаз, не было.
Страх появился позже — с первыми публичными выступлениями на больших сценах. Я всю жизнь борюсь с ним и до сих пор мне не удается одержать победу.
Я обожаю работать в студии, записывать новые песни, короче созидать. Совсем другое дело — публичные выступления. Особенно большие концерты, где на тебя в течение полутора часов смотрят тысячи глаз. Зато когда постоянно борешься со страхом, преодолеваешь какие-то невидимые остальным барьеры, совершенно некогда думать о том, какая ты крутая и знаменитая. Этот мой вечный страх перед публикой — отличное противоядие против звездности.
Я выступаю в сборном концерте. Из-за кулис наблюдаю за другими артистами.
Некоторые мои коллеги буквально выносят себя: вот он я! Встречайте меня! Ваши аплодисменты! Удивительно, как это им удается.
Я с ужасом жду собственного выхода и думаю: «Вот бы мне вместо двух песен спеть только одну и убежать!»
После одного такого выступления прошмыгиваю за кулисы. Меня встречает Филипп Киркоров. С высоты своего роста с недоумением смотрит на меня и говорит:
— Таня! Ну выйди! Поклонись нормально!
Я снова просеменила на сцену, поклонилась и убежала.
Я люблю выступать на корпоративных праздниках. Наверное, оттого, что там мало народу и обстановка иногда напоминает ту, что была в моем детстве — во время дачных концертов.
Выступления в клубах, на корпоративных вечеринках проходят легче, потому что барьер «зрительный зал — я — сцена», который мне постоянно приходится преодолевать в концертных залах, стирается. Когда все танцуют, подпевают, в общем, веселятся, мне работать легче. Наверное, это осталось от первых концертов. где весь партер танцевал и пел вместе с нами — казалось, что мы таким образом обмениваемся энергией.
Когда после этого я впервые выступила в концертном зале, было ощущение, что на меня просто никто не реагирует. Я спела. Мне похлопали. Я снова спела. Мне снова похлопали. Было ощущение, будто происходит что-то не то, казалось, зрители жалеют, что потратили деньги на билет и пришли в тот вечер на мой концерт. Потом я поняла, что именно так и должно быть, но так и не смогла привыкнуть к огромным зрительным залам с мягкими креслами.
И если я чувствую, что нет контакта с публикой, и если мне кажется, что меня не слушают, я не буду выпрыгивать из штанов. В такие моменты я даю себе установку: «Не хотите эмоционально реагировать — я спою для себя». И как правило, этот прием срабатывает с точностью до наоборот: видимо, включаются защитные механизмы, я становлюсь свободнее и раскованнее, люди это чувствуют и начинают меня слушать.
Я нисколько не стесняюсь корпоративных вечеринок, такие выступления — часть моей работы, и они тоже доставляют мне удовольствие. Тем более что, как правило, выступать приходится для вполне адекватных людей.
