противнике, полученные от местных жителей – папуасов и полинезийцев (канаков). Как-никак, Австралия управляла здешними территориями на протяжении почти тридцати лет и успела создать довольно разветвленную административную систему, включавшую в себя не только белых, но и образованных представителей аборигенного населения, по преимуществу – врачей, учителей, полицейских. (По-видимому, из этого источника черпала сведения и организация Иеремии). Японцы же оставались для всех чужаками. Владычество их казалось чем-то эфемерным. Да и зиждилось оно, как правило, на страхе и насилии.
Одним из наиболее ценных агентов австралийской разведки, развившим поистине кипучую деятельность, являлся папуас из селения Киса по имени Аюмия, во многих оперативных документах проходивший под своим псевдонимом «Доктор Бой». Очевидно, в мирное время, он был студентом-медиком. Так или иначе, но «Доктор Бой» сообщил много важных сведений командованию союзных войск. Уже 2 февраля 1944 года в штаб пехотного батальона 57/60 попадает его отчет о японских позициях в окрестностях дороги, ведущей к населенному пункту Яула. Они состояли из трех рядов колючей проволоки, огораживавших искусно замаскированные дзоты и пулеметные гнезда. Также окрестными папуасами было отмечено наличие не менее двух трехдюймовых минометов.
Впрочем, сотрудничал «Доктор Бой» и с другими австралийскими частями. 11 февраля он сообщил в разведывательный отдел 24-го пехотного батальона о повторном занятии японцами селения Оргоруна 2. Помимо сбора информации от местного населения, Аюмия участвовал и непосредственно в поисках разведчиков. 9 марта, в 13.00, он встретился с патрулем №23 из пехотного батальона 58/59, состоявшим из одного офицера и двоих рядовых и передал им проводника хорошо знавшего окрестности. А на следующий день уже сам «Доктор Бой», в сопровождении одного канака и одного папуаса, в 11.45, вернулся из деревни Боимби и сообщил, что численность тамошнего японского гарнизона сократилась с двадцати человек до шести. Никаких иных сил противника к югу от побережья и к востоку от реки Кир замечено не было. Зато хорошо оборудованная позиция, включавшая в себя зенитную пушку и морское орудие, прикрывала проход в рифах, ведущий к селению Мале. Согласитесь, весьма ценная информация, пригодившаяся австралийцам при ведении дальнейших наступательных операций!
Но и японцы не всегда ограничивались пассивной обороной, порой предпринимая довольно решительные вылазки. Ночью 26 марта около двадцати морских пехотинцев противника, воспользовавшись наступившей темнотой, попытались напасть на наблюдательный пост батальона 58/59, сначала обстреляв его из двухдюймового миномета. Помимо винтовок с примкнутыми штыками, японцы использовали и ручные гранаты совершенно новой системы и даже… мечи-катаны! Однако застать австралийцев врасплох не удалось. О приближении неприятеля тех заблаговременно предупредили местные туземные полицейские. Австралийские солдаты тотчас открыли ответный огонь, который, судя по раздавшимся со всех сторон стонам и крикам, оказался отнюдь не безрезультатным. Вражескую атаку успешно отразили. Утром, на поле сражения, обнаружили тело одного убитого японца, множество окровавленных бинтов, две винтовки тридцатого калибра, один легкий ручной пулемет, одну гранату и некоторые документы.
Тем не менее, неуклонное продвижение союзных войск к Мадангу постепенно начало приносить свои плоды. Невзирая на упорное сопротивление японцев, оказанное в междуречье рек Нуру и Кабенау, австралийцы, 13 апреля, заняли населенный пункт Богадим. Существенную поддержку им оказывали и американцы, оперировавшие из своей базы в захваченном ранее Саидоре. Над японскими войсками в этом районе нависла реальная угроза окружения. В связи с чем, они и принялись незаметно оставлять свои позиции. 22 апреля, когда один из патрулей пехотного батальона 57/60 обнаружил множество брошенной амуниции противника, данный факт стал известен и союзникам. В это время, австралийское командование задумало осуществить очередную ротацию войск. 15-я пехотная бригада 11-й пехотной дивизии должна была быть сменена 8-й пехотной бригадой 5-й пехотной дивизии. Узнав об этом, командир первой бригадный генерал Хиткот Хаммер приказал своим подчиненным как можно скорее продвигаться вперед, дабы успеть первыми войти в Маданг и не отдать столь ценного приза только ещё прибывающим подразделениям бригадного генерала Клода Камерона. Важную роль здесь вновь довелось сыграть взводу лейтенанта Аткинсона из пехотного батальона 57/60. 22 апреля, в 13.00, он высадился с американского патрульного катера на побережье залива Астролябия в районе населенного пункта Малага. Весь остаток дня ушел на разведку подступов к Мадангу. Параллельно, австралийцы констатировали и полное отсутствие противника в окрестностях. В 19.45 взвод расположился на ночевку на пляже, в то время, как патрульный катер ушел на базу, обещав вернуться за подопечными Аткинсона завтра.
Однако 23 апреля американцы так и не появились. Тогда лейтенант решил действовать самостоятельно, попытавшись перейти вброд реку Гогол. Но та оказалась слишком глубокой, да и вдобавок, ещё и буквально кишела крокодилами. Двух из них австралийцы застрелили, трех – спугнули. Впечатляющая подробность боевых действий, не правда ли! Тем не менее, от дальнейших попыток форсирования реки патруль благоразумно отказался.
Между тем, не дремали и передовые подразделения 30-го пехотного батальона. Получив приказ на выступление, они действовали быстро и оперативно. Ещё 22 апреля, в 14.00, рота «C», минометный взвод и некоторые штабные и административные службы были переброшены в Саидор. На следующий день они же погрузились на десантные баржи и, в семь утра, отплыли к Богадиму, которого и достигли два часа спустя. Здесь войска сделали плановую остановку для отдыха и перегруппировки. Затем, в 07.00, 24 апреля передовой отряд 30-го пехотного батальона десантировался в Били-Били, где и встретился с патрулем Аткинсона, ранее прибывшим сюда на двух американских патрульных катерах. Лейтенант доложил о полном отсутствии противника в окрестностях Маданга. Поэтому, и было решено, немедленно двинуться к самому городу. Людям Аткинсона, как «старожилам», даже позволили идти в авангарде, после того, как передовой взвод 30-го батальона заблудился из-за незнания дороги.
Какого-либо организованного японского противодействия не последовало. Лишь кое-где раздавался отдаленный ружейный и пулеметный огонь, да в 14.30, с позиции на холме, начало стрелять единственное горное орудие. Однако все выпущенные ей двенадцать снарядов пролетели над наступавшей австралийской колонной и упали в море. Да и продлилась эта пальба недолго. Когда разведчики австралийцев, наконец, осторожно приблизились к артиллерийской позиции, то обнаружили там лишь следы лошадиных копыт и колес самой пушки. Очевидно, японская обслуга увезла его, в большой спешке, в направлении Алексисхафена. В сам же Маданг комбинированный отряд из представителей двух пехотных батальонов, без единого выстрела, вступил в 16.20 24 апреля 1944 года. Вот так, несколько буднично, и завершилась кампания, без малого, продолжавшаяся целых три месяца. А отчет о ней, благодаря полученным от Иеремии сведениям, своевременно попал в Москву.
глава 21.
Впрочем, вскоре Николаю, вместе с группой корреспондентов, довелось побывать и на северо-восточном побережье Новой Гвинеи. Конечно, в зону
