может- думал я- это поможет в какой-то мере спрогнозировать и действия нового правителя. А для того, чтобы присутствующий капитан стал откровенней и разговорился, применил “запрещённый” приём- время от времени подливал в его бокал наилучшее, из имеющегося у меня, вино, — это, кроме прочего, чтобы и дамуазо был доволен состоявшейся беседой.
— Мессир, вы говорили, что желаете попасть в Дижон. Но вы не объяснили, что в этом такого завлекательного…
— О, Ваша Светлость, разве вы не в курсе, что многие из наших товарищей (имеются в виду рутьеры) сейчас служат новому герцогу Бургундии и его младшему сыну, как наместнику. И это ныне очень выгодно… ну, вы понимаете…
Ага, отлично понимаю: если вспомнить, как рутьеры служили всем предыдущим нанимателям, то становится понятно почему у Таллебардона так глаза загорелись. Ведь наемники прежде всего служат себе, и только потом- и то, если это выгодно- нанимателю. Выражаться может подобное в разном: рутьеры не стесняются, одновременно с основной службой, заниматься поборами, как я, например, при помощи patis, вымогательством или обычным разбоем. По сути, то, что сейчас происходит в Бургундии, можно охарактеризовать поговоркой: “Пусти козла в огород…”, и хозяева этих земель ещё наплачутся, выдворяя тех, кого они столь опрометчиво допустили к “сладкого”, но… мне-то какое до этого дело. Другой вопрос меня волнует…
— Не получится ли так, что бывшие ныне соратниками- по прихоти нового нанимателя вынуждены будут рубиться ему в потеху? Может статься, стоит ожидать здесь появления наемных отрядов, и мы вдруг станем врагами…
Рутьер задумался на мгновение, но следом покачал головой:
— Нет- это вряд ли, — и тут же объяснил, почему, — Я сомневаюсь, что ныне в Бургундии найдутся глупцы, желающие скрестить с вами, Ваша Светлость, клинки- после последних-то громких побед. Знаете же наше братство: оно любит золото и победы, но в лёгких сражениях, а здесь такого точно не предвидится.
И, видя, что я по-прежнему сомневаюсь, со смехом добавил:
— А кроме того, королевский сынок никак не может очистить от бретонских компаний замки возле Дижона. Так что, ему сейчас есть чем заняться, и совершенно не до вас, сеньор…
А вот это уже аргумент-действительно, что важнее: крепости возле столицы, или где-то, можно сказать, на периферии- за мкадом?
Глава 15
Окрестности замка Мерси. Сентябрь 1363 года
Ныне герцогом Бургундским себя объявил король, но население герцогства, а главное- его высшая прослойка не приняли такой расклад, — и на прошедших совсем недавно Генеральных штатах бургундцы недвусмысленно это выразили. Как, не помню, кто-то говорил: “Лучше быть первым в деревне, чем последним- в городе”. Вот и для этих людей, нежелающих присоединяться к королевскому домену, такое половинчатое существование представляется более привлекательным с их местечковой точки зрения. Как же нация, народ, наконец? — спросите вы. А нет пока таких понятий: ныне в прекрасной Франции нет французов, а есть бургундцы, бретонцы, нормандцы и прочие. И единственной силой, причём натурально- в её физическом смысле, скрепляющей эту страну, является только король.
Ещё по прочитанному в детстве “Квентину Дорварду”, у меня отложилось в памяти, что Бургундия ещё долго будет в таком полунезависимом положении, и даже будет такой герцог, как Карл Смелый, попытавшийся стать полностью независимым от Парижа. Неудачно, и эта попытка будет стоить ему жизни. Но всё это ещё произойдёт- и то, быть может, потому что не стоит сбрасывать со счетов моё появление в этом распрекрасном мире и “нанесённые” с моей помощью последствия для него- но, главный вывод для меня в том, что если принять основные исторические процессы за аксиому, то у Бургундии обязательно будет свой правитель, — и это точно не французский король. Когда это произойдет- бог весть, возможно, что и при жизни ещё этого монарха. То есть, нынешнее положение, когда “низы не хотят, а верхи не могут”, при котором король и его сын просто вынуждены- ввиду дворянской фронды- опираться на наёмные клинки, — продлится недолго. Этот период межвластия обязательно закончится, но этого времени должно хватить мне на то, чтобы укрепиться достаточно для противостояния с будущим властителем- кем бы он ни был. Чтобы потери в войне со мной стали неприемлемыми, и предпочли договариваться. Не знаю, к чему это приведёт: быть может, придётся и отсюда уйти, но уходить я предпочитаю во главе крепкой армии и многочисленных ослов, груженных золотом…
На сегодняшний момент, что выяснилось при разговоре с Таллебардоном, у наместника Филиппа Ивановича, или, говоря по местному- у генерал-лейтенанта, силенок не хватает не то, чтобы со мной пободаться, но и в контролируемой части герцогства порядок навести, — и надо этим пользоваться. В этот момент я и решился на постройку пороховой мельницы и достройку третьего этажа в донжоне. Для меня главная защита замка- мужество его защитников, но отчего смелость не подкрепить удобством фортификаций…
И пока работающие проекты закрутились, принялся готовить первый поход- на Монбелье. И до этого городок входил в сферу моего влияния, не рискуя противиться новой силе, и неофициально мы делали там, что хотели. Но ныне мне потребовались не те крохи, что имел с этого, а поболее- полная мобилизация под нужды моей маленькой армии.
Осень в здешних местах мягкая, не в пример моим родным местам, осадки выпадают, но редкие-не говоря по такую экзотику, как снег. Тем не менее, местные полагают нынешнюю погоду значительным похолоданием, сравнивая этот период с неизвестным мне полувековой давности-называя либо таким же, или чуть получше того. Сказывают, случились тогда три года без лета, и даже солнце в то время видели считанные разы. Соответственно, не было урожая, и случился голод. События эти врезались местным в память настолько, что- наряду с Чёрной смертью, эпидемией- это главные временные ориентиры, — говорят, это случилось за, или после, столько-то лет от этой даты.
Сказывают, многие сорта винограда тогда вымерли- жалеют о том, качая головой, но и ныне- по их словам, лишь чуть получше. Может и так, но не для меня- такую погоду считаю чуть не курортной. Снег- только зимой! И только два месяца в году! И эти люди считают, что скоро наступит апокалипсис!? Как же тогда назвать место, где я родился и вырос? И если бы вздумал описывать его местным- как бы они подумали, небось сочли выходцем из ада… И, вполне возможно, не так уж сильно и ошиблись с определением…
Я думал об этом, качаясь в седле, любуясь отливающими золотом осени лесами и последними, перед отбытием в тёплые края, хороводами птиц. Здесь прекрасная погода, много живности в лесах и
