администратора отеля. При этом описания внешности человека у этих двух свидетелей совершенно различаются. А в-третьих, странным было то, что во всем номере он не оставил ни единого отпечатка пальцев. Из-за последнего обстоятельства сложилась версия, что он мог быть беглым преступником, возможно даже международным. И его якобы самоубийство – еще одна попытка замести за собой следы.
Дневник Клима Кирова считается подделкой, а вера в его подлинность вызывает насмешки у любителей интернет-загадок. Все упирается в то обстоятельство, что в дневнике слишком много противоречий – очевидных намеков на желание «все прекратить» и в тоже время планов на будущее. В одной заметке он писал: «Приятно осознавать себя свободным, пусть это и продлится всего две недели, а потом закончится. Пока идут эти дни, как минуты в странных часах, к которых целых четырнадцать делений, я осознаю одновременно и то, что поступил правильно, избавившись от всего и то, что окреп в намерении избавиться от остатков – от себя». И в другом месте: «Этот новый год я встречу с семьей и вряд ли буду вспоминать это место. В чем-то даже жаль – тут очень красиво, особенно по вечерам». Из этой последней заметки многие исследователи и полиция сделали вывод, что слова автора иносказательны – встреча Нового года с семьей может означать, что они давно погибли и он сам спешит к ним. Либо, что еще более жутко – планирует забрать их с собой». В любом случае, никаких сведений о семье Клима Кирова найти не удалось. Более того – никто не заявлял об исчезновении человека с таким именем и не пытался его искать.
***
В долине стоял парк развлечений – давно заброшенный и засыпанный снегом. Для маленького поселка на самом краю материка, для которого даже качели – масштабный аттракцион, он выглядел чем-то совершенно инородным, немыслимым и жутким. И тем не менее, он был абсолютно реален.
Ограда местами покосилась, а местами вросла в лед и была похоронена под высокими сугробами. Билетная будка – вполне уцелевшая – даже сохранила все стекла, покрытые теперь морозными узорами, скрывающими тесное пространство внутри. А за турникетами замерли в ожидании людей огромные металлические карусели: зеленые ракеты на шестах, сиденья с ремнями на скрипучих цепях, потрескавшиеся пластиковые кабинки. Одна ракета уткнулась носом в снег – удерживающий ее кронштейн погнулся под тяжестью конструкции и наросшего льда. Почти ничего не осталось от горок – только торчащие из снега трубы и лежащие на боку примерзшие к земле вагончики. Обледеневшие обрывки баннеров прилипли к фонарям. От скамеек вдоль дорожек остались железные остовы. Над парком, угрожающе покачиваясь на ветру, возвышалось колесо обозрения.
Аня снимала странный парк на видео, но совсем не так как гигантских миксин четверть часа назад. Неспешно, по несколько минут один и тот же объект, словно искала в съемке доказательство того, что она не сошла сума. Но события последних нескольких дней не давали никакой гарантии в этом, а скорее намекали на обратное. Парк. Никто не будет строить парк в ледяной пустыне, тут просто некому в него ходить. Тут тяжело его собрать и обслуживать. В голове вертелся еще десяток причин считать то, что мы видим бредом. В попытках не потерять связь с реальностью, разум признал чудовищных размеров миксин и кита размером с остров вполне допустимыми – мало ли что живет в глубине океана. Он готов был смириться с живыми куклами, посчитав их неизвестным видом. И с тем, что я за два дня напрочь забыл лицо Даши. Вот только парк на краю земли он признавать не хотел.
А парк был реальным. Мы слышали скрежет и стон железных конструкций. Слышали, как шуршит по его дорожкам сухой снег и покачиваются скрипучие цепи качелей. Парк завораживал и пугал, но нужно было идти вперед. Турникеты и будка кассы были совсем рядом, шагах в ста он нас, но никому и в голову не пришло подойти ближе. Мы огибали это место дугой, бредя по колено в снегу вдоль рыжих скал. Поначалу оглядывались – нам казалось, что вот-вот перепрыгнут гряду извивающиеся тела полурыб-получервей и бросятся за нами, или поднимется над скалами чудовищных размеров голова кашалота. Но ничего не происходило. Да и пугающий парк полностью отвлек на себя внимание и тревогу.
За весь долгий путь никто из нас не проронил ни слова. Я боялся услышать в тишине свой собственный голос, будто он мог пробудить парк ото сна. Заворочалось бы колесо, завращались натужно скрепя карусели, замерцали парковые фонари.
Все это казалось очень знакомым: заброшенные строения, колесо над ними. Казалось, что я видел все это раньше. Конечно! В первое утро. Это был хиллингар. Он оказался не просто миражом, а отражением того, что скрывалось тут в долине за заливом. Мираж оказался реальностью. Теперь никто не даст гарантии, что реальность не окажется миражом.
– Люди, – сказала Аня. Ее голос показался громом в тишине. Она указала рукой в сторону парка и пояснила. – Там люди.
Я всмотрелся. На самом краю парка под опрокинутым на бок аттракционом в виде огромного гриба двигались чьи-то силуэты. Кто-бы там ни был, выбраться отсюда они помогут. Пусть даже охотники за металлом – мы не лезем в их дела.
– Эй! – крикнула Аня охрипшим голосом и замахала руками.
– Стойте! – Максим в два прыжка оказался рядом и схватил ее за рукав, но было поздно. Они заметили нас, а мы слишком поздно поняли, что с этими фигурами что-то не так. Издалека они казались семьями, вокруг которых суетились дети. Только двигались странно, переваливаясь с ноги на ногу, словно только научились ходить и ощупывали снег перед собой. Их руки свободно болтались плетями вдоль тела. Издалека не было заметно странной формы голов, но только их движения уже давали понять, что это вовсе не люди.
По снегу они скользили куда быстрее нас, словно и вовсе не имели веса. И расстояние сокращалось стремительнее, чем можно было ожидать. Вокруг я не видел никаких укрытий, кроме скал, на которые можно было попытаться забраться, но я вовсе не был уверен в том, что у преследовавших нас существ с такой же легкостью не получится взобраться вслед за нами. И все же проваливаясь в снег мы спешили к скалам. Вовсе не хотелось быть застигнутыми ими в заснеженной равнине, где нет никаких укрытий, даже таких ложных как скалы.
– Ребята скорее! – кричала Аня. Она почти добралась до скалы и тянула к нам руку, словно могла вытащить всех из рыхлого
