class="p1">Я повернулся к послу и, улыбнувшись, сообщил, что приём на сегодня окончен. Следом за ним ушли все слуги, а через целую вечность в зал вошёл Элиас. Полуэльф в тёмный камзол и плотные штаны с высокими ботинками. Несколько шутливо приветствовал, стукнув кулаком по груди.
— Мы можем начинать? — Спросил он.
Я кивнул на окно. Снегопад уплотнился настолько, что не видно города, и, кажется, звуки снаружи пропали.
— Передай своей подружке, что может готовить удар.
Лицо друга перекосило, но он сдержался от дёрганых отрицаний. Кивнул и подошёл к окну, в глазах загорается фанатичный огонёк. Словно у пса, почуявшего кровь.
— Война... — Выдохнул он и стиснул кулаки.
— Репетиция. — Успокоил я. — До войны ещё четыре месяца.
— И всё же, это тоже война. — Элиас шумно втянул воздух носом и повернулся ко мне. Удивительно, как трезвость может изменить... человека. Лицо стало твёрдым, даже жестоким, морщины разгладились, а на щеках темнеет острая щетина. — Я чувствую себя живым, как в тот момент, когда убил Малинду.
— Кстати, об этом. — Вздохнул я. — Что насчёт Сквандьяра? Ты его простил?
Элиас разразился хриплым смехом, покачал головой. Эхо заметалось по залу, но быстро умерло.
— Нет. Ни капли, но видеть его таким... иногда жизнь хуже смерти. Гордый, яростный воин превратился в... озлобленного слизня, что сам и подтереться не может, а причиндал видит только во сне. Нет, смерть для него будет спасением, убью потом, если потребуется, или ты хочешь сам?
— Ну, пока он полезен. — Я пожал плечами.
— Пока. — Со смехом повторил Элиас, поклонился и отступил к выходу. — Пойду приготовлю людей.
— Да, мне тоже пора отправить пару писем.
Под парой имеется в виду несколько сотен. Запястье заболело от одной мысли.
***
На следующий день ударили первые заморозки, что лишь подморозили грязь. А вместе с ними явился и Сквандьяр. В тёплой одежде он выглядит комично огромным, слово скала из жира и дурного мяса. Щёки раскраснелись, а глаза прячутся в складках, колючие, как у злого хряка.
Он не кланяется, попросту не может согнуться. Кажется, если ему потребуется завязать шнурки, сердце лопнет. Я приветствовал его, поднявшись с трона и жестом отослав слуг и шута. Пригласил за стол с лёгкими закусками по нормам Сквана. Запечённые поросята в яблоках, пироги с мясом и овощами, вино.
Раньше я считал такую еду уделом нищих и дураков. Однако теперь так питаются короли. О времена, о нравы.
Сквандьяр опустился на массивное кресло, единственное в замке способное выдержать такой весь. Что показательно, его подарил сам первосвященник.
— Как успехи? — Спросил я, садясь напротив.
— Ну, казна битком набита, заказы на освящение полей так и сыплются. Будто и не будет никакой войны. — Ответил Сквандьяр, беря поросёнка как пирожок.
— Я не об этом.
— А... тоже прекрасно, ещё чуть-чуть и челядь будет считать тебя Святым. Поборником Добра и Света. Я сам видел, как на твой образ молятся.
Я передёрнул плечами, скривился.
— Ты подготовил бунтовщиков?
— О да. Золото и оружие розданы, люди только и ждут момента.
Я прикрыл глаза и медленно выдохнул.
— Хорошо.
Ах, это блаженное чувство, когда план приходит в действие. Подступающие морозы рисуют в уголках окон затейливые узоры. Пошёл обратный отсчёт, как только грязь промёрзнет, Новые Королевства захлестнёт кровавый прилив, а весной придёт цунами.
— Тебе страшно? — Спросил Сквандьяр, улыбаясь и пережёвывая кусок поросёнка размером, которым может наесться целая семья простолюдинов.
— Да. — Сказал я и взял кубок, полный сладкого вина. — Не боятся только идиоты и мертвецы. Первые либо умнеют, либо становятся вторыми.
— Мудро, мудро, как и положено будущему императору.
Я посмотрел ему в глаза, едва сдерживая гримасу омерзения. Первосвященник оторвал очередной кусок мяса зубами и методично полил место укуса соусом. Свет от камина падает на лицо, фактурно играет тенями и отражается в глазах. Блики скачут по заляпанным жиром губам и подбородку.
— Мне нужно мёртвое серебро. — Сказал я, отставляя кубок, вина даже не понюхал, не хочется, мне сейчас вообще ничего не хочется.
— Хм... сколько?
— Всё.
— Это много. — Сквандьяр отложил остатки поросёнка и вытер пальцы скатертью. — На это можно купить многое, но ты же понимаешь, никто не продаст нужного количества оружия и снаряжения. А если платить рабочим, то это не сильно ускорит производство. Хочешь взять наёмников?
— Нет. Оно нужно для другого.
— Для чего же?
Я вздохнул. Сквандьяр юлит, мёртвое серебро и золото могут купить ему жизнь в случае моего провала. Если не раскрою карты, то и ресурса мне не видать.
— Пойдём, покажу.
За нами увязались слуги и прихлебалы от уцелевшей знати. Я отослал их взмахом руки и злым взглядом. Сквандьяр же отмахнулся от священников, что сопровождают его. Те смотрят на меня и тайком осеняют себя защитными знаками.
Витая лестница словно прогибается под весом первосвященника, а бока скребут по стенам. Кажется, ещё немного и он застрянет. А ведь этот человек рвался по таким лестницам бегом, разрубая защитников ударами топора. Время бессердечно.
Дверь лаборатории отворилась с едва заметным скрипом. Фарина встрепенулась от радости и тут же напряглась, наблюдая, как Скван протискивается следом. Взгляд первосвященника пробежал по некромантским атрибутам, посуровел. А затем застыл и подёрнулся дымкой ужаса. Он увидел Фрейнара.
— О боги... это... это невозможно! — Пролепетал он, коснулся левой стороны груди и очертил священный круг.
— Ага, уже слышал. — Буркнул я.
Святой лежит на каменном столе, закреплённый кожаными ремнями. Торс и конечности покрыты линиями татуировок с добавлением мёртвого серебра. Рядом стоит краска и серебряный порошок, молоточек и «зубило», которым татуировка и наносится. Голубые глаза без выражения смотрят в потолок, а в уголке губ темнеет комок каши.
Сам есть не может, но тело сохранило некоторые рефлексы.
— Я... думал, что привык, ко всякому ещё на войне с империей. — Пробормотал Сквандьяр и на лице впервые отразился ужас. — но это... что ты собираешься делать со святым? Как ты вообще смог?!
— Руками. Он будет проводником и нашим основным оружием. Но без серебра и твоих знаний мало что получится. Так что прошу, помоги нашей красавице с этим.
Фарина залилась краской и потупила взгляд. Сквандьяр же мелко затрясся, лицо налилось пунцовым и сразу побледнело. На миг я испугался, что его удар хватит. Однако
