Скрынников.
– Нет, какой смысл, – пожала плечами Лена.
Следователь посмотрел на нее, как будто знал, что она чего-то недоговаривает. Лена думала, не рассказать ли о визите Николая, но промолчала. Рассказывать еще об одном любовнике матери было стыдно. С момента, как она вошла в кабинет, Лена испытывала жгучий стыд за мать, за себя, за то, что Миша оказался рядом с историей спивающейся женщины, вокруг которой до смерти водили хороводы любовники. История была мерзкая, как испорченная еда, забытая в холодильнике.
Телефон Скрынникова, лежащий экраном вверх, зазвонил.
– Ваш супруг звонит. Алло, Михаил, – сказал он в трубку.
Он замолчал и слушал, что скажет муж, и по его лицу было видно, что ничего хорошего Миша не говорит.
– Вызывайте скорую и полицию через 102. Это формальности. Скорая зафиксирует смерть, а участковый задокументирует. Я сейчас подъеду, двадцать минут.
Он сбросил звонок. Лена смотрела на него.
– Иван Вадимович умер.
– Как?
– Пока непонятно. Придется договорить в следующий раз, – ответил следователь, поднимаясь со стула. – Я вам позвоню завтра утром.
– Да-да, конечно, спасибо, – ответила Лена.
Они вышли из кабинета, Игорь Вячеславович коротко попрощался и ушел. Лена присела на стул для посетителей и позвонила мужу.
– Зашел к нему в комнату, а он мертвый, вот и вся история, – ответил Миша на ее вопрос.
– Его убили? – нервничала Лена.
– Не похоже. Как будто во сне умер. Вчера пьяный был. Сердце, наверное, не выдержало.
– Следы борьбы есть?
– Ну ты даешь, – рассмеялся муж.
– Ответь, а?
– Он жил в мусорной свалке.
– Ты как вообще? – сменила тему Лена.
– Нормально. Трясет немного. И жалко его.
Лене захотелось стукнуть мужа за его вечную симпатию ко всем людям на свете.
– Что ты там делал? – спросила Лена. – Говорил, что у тебя встреча в агентстве.
– Заскочил, чтобы вернуть документы, которые вчера забрал. Не вскрывали бы эти полы… Ой, извини, это же твоя мама.
– Не извиняйся. Если честно, я тоже не хотела вспоминать. И если это моя мать, то пусть бы и оставалась в перекрытиях, – ответила Лена.
– Ох, Лена… – начал Миша, но на его стороне раздался дверной звонок, шаги и звук открывающейся двери. – К нам скорая приехала.
– Ладно, давай. Звони, как освободишься, – сказала Лена и нажала на отбой.
Первым порывом ее было заказать такси и поехать в квартиру на 5-й Советской, но она пересилила себя и пошла на работу, хотя отпросилась и на этот день тоже.
В кабинете, который она делила с методисткой и заведующей Домом творчества, Лена просмотрела сценарий к Новому году и решила вычеркнуть червя, потому что у него было всего две реплики, а костюм слишком трудозатратный, могут не успеть. Потом подобрала музыку для танца друзей Деда Мороза, ориентируясь одновременно на свой вкус и на просьбу заведующей не выбирать «совсем уж всякое такое». Просьба сопровождалась активной жестикуляцией. Лена работала в Доме творчества десять лет, и этой информации ей было достаточно. Например, Шнура и «Рамштайн» было нельзя, а «Пси», МакSим и Басту – можно. Сложно объяснить, если не знаешь. Лена давно изучила правила игры и спокойно их принимала.
Переделав все дела, она взглянула на часы – час дня. Время сегодня тянулось медленно. Она сообщением спросила мужа, как дела, но он не ответил и не прочитал. Нарушив данное себе обещание, Лена зашла в переписку с Костей, но и тут ее сообщение было последним. Она перешла на его страницу и стала снова просматривать его фото, фото родителей, квартиры, машины. От картинок веяло мещанской тоской.
Лена вернула в сценарий червя, а в документе для реквизита сделала пометку, что актеру нужно надеть облегающую шапку, очки и игровой тоннель (заметка: принести из дома накануне). Она подкрасила губы, припудрилась, чтобы убрать жирный блеск. Костик-красавчик смотрел на нее с экрана телефона. Самое удачное фото из всех: вид снизу, загорелый, на фоне пальм. Она поняла, что волнуется, как будто идет на свидание.
Костик ждал ее в фойе прямо у раздвижных дверей. Дорогой отель. Охранник поздоровался с ней и оглядел с ног до головы.
– Лена!
Костя приобнял ее и клюнул в обе щеки.
– Почти не изменилась, я надеюсь? – спросила Лена.
– Очень похожа на маму, – сказал Костя, и от его слов Лену накрыла ненависть.
В этот момент Костя отвернулся, чтобы показать ей ресторан, поэтому ничего не заметил.
– Вот ресторан. Одежду можно оставить в гардеробе.
– Говоришь совсем без акцента, хотя уехал маленьким, – заметила Лена, отдавая пальто.
– Дома общались только на русском, и соседи тоже русские немцы. Родители не смогли ассимилироваться, – ответил Костя.
Лене дали номерок, и они вошли в ресторан. Администратор усадил их за столик у окна, Лена украдкой разглядывала Костю. Да, фото в «Одноклассниках» сделаны в лучшие дни. С тех пор он заметно пополнел, а когда шел впереди нее к столику, Лена заметила на его затылке проплешину, прикрытую зачесанными волосами. Черты лица расплылись из-за лишнего веса, но все еще красавчик. Рыжие волосы на висках смешиваются с благородной сединой. Одет со вкусом, но с отставанием от моды лет на десять. Сев напротив, Лена увидела, что и он стал походить на своего отца, каким она запомнила его в двухтысячном.
Лена выжидала удобный момент, чтобы расспросить о визите отца в Петербург, но они заказали шампанское, выпили за встречу, и после бокала Лена, не умеющая пить много, размякла. Болтали о жизни в Германии и в России. Вспомнили родителей и детство в Казахстане. Поговорили о семьях. Он был в разводе – не сложился брак с такой же, как он, русской немкой, ровесницей. Сыну было четырнадцать. Работал в банке. Разговор был самый обычный, как у старых друзей, и Лена подумала, что, наверное, ошиблась в намерениях своей первой любви – ни намека на флирт. Им принесли комплимент от шеф-повара.
– Мне пора за дочкой, – сказала Лена в половине четвертого. – Забрать из школы и отвести в секцию. Извини.
Ей жаль было прерывать приятный разговор.
– А как насчет завтра? Покажешь город? – спросил Костя.
Лене стало неловко, она опустила глаза. Но сейчас не хотелось все портить грубыми вопросами о поездке его отца в Петербург, сама собой беседа в эту сторону не пошла.
– Давай.
– В это же время? – спросил Костя.
– На перекрестке Восстания и Жуковского, идет? – предложила она.
Лена быстро накинула пальто и вышла, потому что Соня уже забросала все мессенджеры вопросами, когда мать за ней придет, жаловалась, что она сидит и парится одетая в раздевалке.
– Ну почему прямо не спросила, – прошептала Лена сама себе, когда уже ехала в такси.
Встреча, о которой она не говорила мужу, да еще в момент, когда муж сидел в квартире с трупом, казалась ей пошлой.
Глава шестнадцатая,
в которой коммуналка на 5-й Советской снова превращается в место преступления, а Михаил находит родную сестру Ивана Вадимовича.
Скрынников велел ничего не трогать и никого не пускать в комнату Ивана Вадимовича, пока стоял в пробке на Невском. Любопытные соседи задавали вопросы и заглядывали в дверь. Скорая примчалась быстро, следом пришел участковый, чтобы засвидетельствовать смерть. Приехавший следователь велел всем разойтись по комнатам и не уходить.
– Роман Петрович где? – спросил он.
– С утра не было, – ответил Михаил.
– Звонили?
– Звонил, телефон отключен. У него часто так. Бухает. Проспится – и перезвонит.
Скрынников поджал губы. Нателла Валерьевна слушала их разговор, чуть приоткрыв дверь.
– Порешили засранца, – прошелестела она.
– К тому все и шло, – прошелестела в ответ Валентина Афанасьевна, тоже подслушивавшая из-за приоткрытой двери.
– Закройте двери. Идут следственные действия, – сказал Скрынников. Обе двери закрылись. – Михаил Сергеевич, придется вам и в этот раз быть свидетелем, – обратился к нему следователь. – Подождите, пока сделаю осмотр с экспертами.
Михаил болтался без дела, ходил туда-обратно по квартире. Скрынников сегодня захватил маску с клапанами, белый клюв на нем выглядел комично. Через пару часов Скрынников вошел в кухню, на ходу снимая маску. Он открыл окно нараспашку и минуту глубоко вдыхал свежий воздух.
– Убили? – спросил Миша, понижая голос.
– Ждем, что скажут эксперты. Налейте воды, пожалуйста, вы тут ориентируетесь.
Миша достал из шкафчика логопеда чашку, которой
