событиям в истории. Этот приём – не исключение. Сегодня мы собрались отпраздновать не только спасение и исцеление принцессы Эвелин, но и её… счастье! И я с большим удовольствием преподношу вам этот дар, принцесса Эвелин!
И снова зазвенели бокалы, пока Эви выходила вперёд и поднималась на подиум к президенту. Она выглядела ослепительно в красно-оранжевом туалете с чарами в цветах морского заката. Он трижды расцеловал её в щёки, прежде чем отпустил.
– Благодарю вас, президент Лефлёр, – произнесла она сперва на великолепном пэйсидском, а потом по-новански. – Я очень взволнована тем, что сегодня нахожусь здесь, ведь это может стать важной вехой в истории. Здесь собралось так много дорогих мне людей. Все вы понимаете, что я не из тех, кто готов смириться со своей судьбой… – в зале послышался вежливый смех, но у меня сердце тревожно сжалось в груди. – Но пока она не наступила нам на пятки – предлагаю тост за здоровье и счастье. Не только моё, но и ваше, дорогие гости, и всех жителей нашей земли.
Тут бокалы зазвенели так, что я лишь диву давалась, как ни один из них не треснул. Наконец шум затих, и Эвелин продолжила:
– А теперь пора резать торт!
И тут же в центр зала выкатили огромный стол. Я никогда не видела ничего подобного: украшенный башнями белоснежного безе и фигурами фей-мотыльков, переливавшихся всеми оттенками радуги, торт семи ярусов роста казался настоящим чудом кулинарии. Древо Света в миниатюре.
Щелчок. В зале погасло освещение.
У меня перехватило дыхание, но я знала, что это лишь часть представления.
Кто-то истошно завопил. Яркий свет затопил всё вокруг, но он исходил не от фей-мотыльков. Где-то прогремел взрыв. Ещё один. И ещё. Стены дрожали от грохота, толпа кричала, от дыма слезились глаза. Праздничный звон бокалов сменился на звон разрушения.
Телохранители, не взирая на взрывы, помчались на подиум за Эвелин и вывели её из паникующей толпы. Тут и там одно за другим летали заклятья: кто-то безуспешно пытался развеять дым и вернуть освещение.
Из глаз ручьём текли слёзы, каждый вдох обжигал лёгкие огнём – и колдовство тут было ни при чём. Всего лишь обычный слезоточивый газ. Просто и сердито.
Кто-то дёрнул меня за руку с такой силой, что едва не вывихнул плечо. Сперва я решила, что это Зейн или кто-то из гвардейцев принцессы. Но когда у меня во рту оказался кляп, я поняла, что это не могут быть друзья. В попытках сопротивляться и зацепиться за что-то я упала на битое стекло и закричала от боли, но крик вышел приглушённым.
– СЭМ! – закричал где-то рядом Зейн.
Я не смогла ему ответить: кляп мешал. Только почувствовала во рту металлический привкус крови. Ужасный кашель, вызванный дымом, сделал своё. Кляп и ужас усилили действие слезоточивого «зелья».
Похитители безжалостно заломили мне руки за спину и заставили пригнуться. Я была не в силах им помешать, и меня вытащили из зала.
Глава 32
Саманта
– Налево. Направо. Направо. Ступеньки вниз.
Я сначала пыталась запоминать повороты, но это было бесполезно. Никогда бы не подумала, что могу оказаться в таком положении. Лучше бы они меня вырубили, чем заставляли беспомощно тащиться, связанной и ослеплённой, по тёмным извилистым коридорам дворцовых подземелий.
В ушах всё ещё звенели крики Зейна, звавшего меня по имени, вперемешку с гулом после взрывов. Неужели у меня лопнули барабанные перепонки? Резкая боль так пронзала всё тело, что я не в состоянии была понять, как сильно оно пострадало.
Не успели мы выйти из зала, как гвардейцы атаковали моих похитителей: я почувствовала, как ослабла связавшая меня верёвка, а земля вздрогнула от падающих тел. Но кто-то успел прийти им на смену и рванул меня ещё безжалостнее, чем прежде. Прямо в пролом в стене бального зала, проделанный взрывом. Они согнули меня кренделем и в этой неуклюжей позе – бегом на четвереньках задом наперёд – заставили двигаться дальше.
Тогда же я начала запоминать повороты. Если всё же представится хотя бы малейшая возможность побега, я должна знать, как вернуться.
Мы побежали – скорее, они поволокли меня – через настоящий лабиринт. Вокруг были сплошь поросшие мхом каменные стены, осыпающиеся от старости. Петли для факелов давно проржавели – ещё со времён, когда в замок не провели электричество. Я ждала, молясь о том, чтобы увидеть, как Зейн, или Катрина, или кто-то из гвардейцев выскочит впереди, чтобы остановить похитителей. Однако шум в бальном зале делался всё тише – пока я вообще не перестала его слышать. Может, все наконец убежали или задохнулись от газа. Может, их тоже похитили и тащат сейчас по туннелям. А может, они обо мне позабыли…
Я попыталась извернуться в хватке моего похитителя так, чтобы разглядеть его лицо. Но увидела лишь гладкую ткань балаклавы. Похоже, они отлично ориентировались в туннелях под дворцом: ни разу не задержались на поворотах. Похоже, мы уже оказались за пределами королевской резиденции: коридоры стали выглядеть намного запущеннее. Кажется, в одну из стен замуровали череп, а в углу блеснули белые кости. Мы в катакомбах. Я слышала о них. Здесь, под мостовыми Лавилля, останки давно забытых предков формировали фундамент новых улиц. Зловещее основание.
Туннель расширился настолько, что мой похититель смог выпрямиться во весь рост, и тогда мне завязали глаза. Грубая ткань пресекала весь свет. Без предупреждения он схватил меня за пояс. Я попыталась пнуть его, причинить ему боль, однако он не обратил на это внимания, поднял меня в воздух и кинул в какую-то маленькую тележку.
Насколько она маленькая, я выяснила весьма болезненным образом, когда ударилась о твёрдое дерево. Кляп ещё глубже залез мне в горло, и я начала задыхаться. От боли в глазах замелькали искры.
Тележка моталась так, что меня чуть не вырвало, но слух немного восстановился, так что я смогла различить звонкую капель где-то неподалёку. Вода падала на что-то твёрдое. Скорее всего, камень. Или кости.
Я в лодке.
Чтобы не сойти с ума от ужаса, я стала вспоминать, что знаю о географии Лавилля. Город стоял на реке Кейлор, вившейся через весь центр. Но она не протекала через дворец – и даже не приближалась к нему. Это наверняка приток, ответвление от основного русла.
Мысль о том, что приток подземный, едва не лишила меня рассудка.
Я не могла дышать.
Не могла видеть.
Не знала, нужна похитителям живой или мёртвой, но, если они не вынут кляп в ближайшее время, чтобы позволить мне дышать, ответ найдётся сам собой.
Странно, но в мыслях маячило только одно лицо. При виде его сердце билось чаще, а дыхание чуть не заглохло совсем.
Молли.
Кто станет для неё старшей сестрой?..
Сознание совсем помутилось.
Обессиленная, я перестала биться в тележке и лежала неподвижно. Мне не хватало воздуха.
Словно издали я услышала грубое ругательство, по щеке прошлись шершавые пальцы. Кто-то вытащил кляп, и я перевернулась на бок и закашлялась так, что чуть не выкашляла все лёгкие.
«Смешать пчелиный мёд и воду из Леты – против сильного кашля». Было бы забавно, если бы у них с собой оказалась бутылка с зельем. Меня разобрал приступ ненормального истерического хохота, превратившегося в новый приступ кашля.
А когда я прокашлялась, то открыла рот и закричала.
Меня никто не останавливал.
Раз они позволяют мне кричать – значит, никто меня здесь не услышит. И я предоставлена самой себе.
Они не мешали мне кричать, пока я не сорвала голос. Они просто ждали, пока я возьмусь за ум и соображу, что кричать бесполезно. Что и произошло.
– Обыщи её, – приказал хриплый мужской голос.
Меня подняли в сидячее положение, и я жадно вдохнула чистый воздух, избавившись от необходимости наполнять лёгкие вонючими выхлопами.
С меня бесцеремонно сорвали сумку и вытряхнули на пол её содержимое. Я услышала треск крышки моего телефона, шелест карточки с приглашением на бал, стук об пол тюбика губной помады и каблуков бальных туфель. Сейчас они казались на редкость неуместными. Но вот кто-то расстегнул молнию на большом отделении, и у меня всё сжалось внутри. Упал последний предмет.
Моя книга
