отряды десантников полные, где-то не хватало одного бойца, где-то двух или даже трёх, и именно так Котар понял, что первоначальные цифры в пятьсот-шестьсот Рыцарей преувеличены.
Другой вопрос, хотел ли магистр Нуоберон обмануть представителей инквизиции или его силы на самом деле ограничены?
Что точно можно было сказать о Нуобероне — он не из тех воинов Бога-Императора, которым не нужно ничего, кроме служения Ему. Это у рядовых Рыцарей серо-голубые доспехи, а у магистра всё больше золото. Нагрудник украшен золотой головой рычащего льва, позолоченные же лапы с когтями будто бы обхватывали наплечники и наколенники, а спину покрывала самая настоящая шкура этого редчайшего в здешних краях зверя. Высокий шлем магистра с декоративными белоснежными крыльями держал командир почётной стражи, а сам Нуоберон опирался на щит и на меч, который поставил на остриё, ничуть не страшась его затупить.
Котар кивнул капеллану Эллагору — тот стоял подле магистра — но не удостоился никаких знаков внимания, будто не проливали кровь в схватке с общим страшным врагом.
Туонела предстала перед Нуобероном и, несмотря на очевидно неравные условия переговоров, атаковала:
— Император защищает, магистр! Надеюсь, у вас есть веские доказательства вины Пустынных Странников, кроме какого-нибудь рассыпающегося листа пергамента. Каждый корабль моего крестового похода находится здесь во благо Империума, и вы не получите "Пентакль", даже если ваши подозрения подтвердятся. По крайней мере, пока война на Хелге-Воланте не завершится. Что же до "Странников"… К их службе у меня нет нареканий. Они приложили много усилий и многим пожертвовали ради победы, в то время как ваш капитул даже не откликнулся на призыв!
Уголки губ магистра, из-за которых он всегда казался недовольным, и вовсе изогнулись. Теперь он смотрел на инквизитора не просто с презрением, а как на ничтожное насекомое, которое нужно прихлопнуть, чтобы больше не слышать надоедливое жужжание.
— Чего-то подобного я и ожидал, — проговорил Нуоберон тихо. — Яд этого еретика — Калладо — сочится из ваших уст. Вы уже не понимаете, где добро, где зло. Вы им пропитались и стали марионеткой.
Туонела хотела вставить комментарий, когда Нуоберон рявкнул:
— Тишина!
Гром голоса впечатлил даже её, поэтому Нуоберон беспрепятственно продолжил:
— И если кого Император защищает, то точно не вас, "инквизитор".
Туонела потеряла дар речи. Котар сохранял спокойствие, несмотря на то, что и агенты инквизиции, и воины Караула Смерти подняли оружие. Котар лишь бросил братьям:
— Никаких резких движений. Вы же всё ещё собираетесь доставить меня на Ноктюрн, не так ли?
Туонела, наконец, собралась и произнесла:
— Сектор Сецессио — проклятое место. Здесь даже Ангелы Смерти сходят с ума. Сначала Крылатые Гусары, теперь вы. — Она перевела взгляд с магистра на остальных Рыцарей и продолжила: — То, что вы собираетесь предпринять, называется "вооружённый мятеж". Если вы решитесь на подобное, то еретиками назовут уже не Пустынных Странников, а вас. Нуоберон Таллистер должен сложить полномочия, я же продолжу говорить с тем, кто ещё сохранил разум.
Раздались редкие аплодисменты. В тишине перед кровопролитием они прозвучали особенно громко. Рядом с магистром появился невысокий мужчина в плаще с капюшоном. Он откинул капюшон, расстегнул одежду, и оказалось, что на груди — розетта агента инквизиции.
Чисто выбритое лицо, до синевы выбритая голова, пронзительный взгляд с внутренним колдовским пламенем и широкая улыбка, где во рту сплошь белоснежные ровные зубы. Таков таинственный незнакомец.
— Гай Гус, инквизитор Ordo Hereticus. — Он коротко поклонился. — Я сохранил разум, а ещё давно слежу за вами, Туонела. Могу сказать, что вам точно не следует обвинять кого-либо в ереси. — Он начал загибать пальцы. — Вы пригрели самых отпетых мошенников. Пиратов. Чужаков. Демонопоклонников с их богомерзкими ритуалами! — Гай обратился к Нуоберону: — Магистр Таллистер.
— Да, инквизитор.
— Взять их.
Возможно, в это мгновение началась бы большая битва, неминуемо закончившаяся поражением Туонелы, но… инквизитор-легат и двинуться не смогла. Никто не двинулся, кроме переглядывающихся воинов капитула Саламандр. Туонеле свело челюсть, и хоть что-то смог выдавить со стоном только Рутгер — её псайкер:
— Предательство… Котар! Котар! Это он нас держит!
Последние слова псайкер произнёс с хрипами, с кровью из глаз, ушей и рта, а после и вовсе потерял сознание.
Обвинение не пустое. Глаза Котара сияли сапфировым пламенем, спустя мгновение его скрыла мерцающая завеса чистого варпа. Библиарии Рыцарей увидели ещё и незримые нити, тянущиеся ко всем членам посольства Туонелы.
Цепи.
5
Безупречно чистое лицо Гая Гуса увидели на всех кораблях, которые участвовали в блокаде Хелги-Воланты. Он торжествовал, а потому не сдерживался и праздновал победу до того, как она одержана.
— Сава Калладо, Туонела Манала Зындон, Георг Хокберг, все прочие ксенофилы и демонопоклонники ныне вне закона. Тем, кто поможет задержать названных персон, я гарантирую свободу и всевозможные поощрения. Вы будете привлечены к судебным разбирательствам только в качестве свидетелей. — Инквизитор сделал паузу, а потом продолжил: — Что же до чужаков… Крууты, скваты, вам больше не рады не только в звёздной системе Фендлад, а вообще в секторе Сецессио. Я, Гай Гус, вестник Неодолимого Крестового Похода Робаута Жиллимана, клянусь, что если и не уничтожу вас, то прогоню за пределы пространства, освещаемого Астрономиконом. А пока вы можете воспользоваться моей добротой. Бегите и прячьтесь!
Возможно, инквизитор ожидал скорого ответа. Что после пленения главнокомандующего выстроится очередь тех, кто захочет получить помилование, готовые на всё, пусть бы даже обвинить в ереси родную мать.
Но ничего подобного Гай Гус так и не дождался. Только короткое сообщение от Георга и сеанс связи с Альдоной Вер-Криззой, которая командовала эскадрой имперского флота.
— Если вы, — начала Альдона без приветствия, зато с ведром со льдом в голосе, — вестник светлоликого примарха, то где его корабли и где же его войска?
— У меня достаточно сил, чтобы совершить правосудие, коммодор.
— Опальный вольный торговец и десантники, что себе на уме, — проговорила Альдона. — Единственное свидетельство власти, данной Богом-Императором, — это то, кого именно поддерживает имперская армия и имперский же флот. Ни армия, ни флот вас не поддерживает, господин Гус. Если с головы госпожи Зындон, любого другого члена посольства хоть волос упадёт, вы умрёте мучительной смертью.
Георг же в своём сообщении был ещё лаконичнее:
— Я на Белами-Ки. Иди и возьми меня, пидарас.
Роковые слова произнесены, эскадры сорвались с места, а дальнобойная артиллерия запустила плазменные снаряды. И мгновения не прошло, как тысячи людей
