своего угасшего рода.
Старкальд вспомнил, как люди Раткара оглушили его и стали связывать, но теперь он почему-то свободен от пут. Что это значит? Зачем его пощадили?
— Пусть и человек назовется свое имя, раз Рчар назвался свое, — предложил оборванец.
— Они уже ушли? — не скрывая страха в голосе, прошептал Старкальд.
— Тут никого больше не быться, кроме человека и груды мертвецовского тела.
Сорнец встал, ощутил странную легкость в движениях и тут же понял, что кольчугу с него сняли. Не было и пояса с верным мечом, пропал кинжал на перевязи. Он прислушался, огляделся по сторонам, но не обнаружил ничего, кроме голых каменных стен, скудно освещаемых колеблющимся пламенем. Полную тишь нарушал только шум падающих с потолка капель. Действительно, он все еще на нижнем этаже башни Хаонитовых могил. Неподалеку раскинулись на плитах несколько трупов в натекших лужах бурой крови. Жутко было даже смотреть в ту сторону.
— Старкальд меня зовут. А ты откуда здесь взялся?
Рчар выпучил глаза и просиял, будто признал родного брата, которого не видел много лет.
— Стракаль! Рчар, наконец, дождал! — обрадованно выкрикнул он.
— Да тише ты, олух, — зашипел на него Старкальд, не вполне еще уверившийся, что поблизости нет врагов.
Тот опомнился, закивал и стал говорить едва слышно.
— Скажи, Стракаль знает деву с глазами цвета сирени?
— Чего? Ясноглазых что ли? Здесь их никогда не было.
— Рчар все равно очень рад.
— Откуда взялся ты, спрашиваю?
— Рчара привез ужик.
— Ужик? Лопни мои глаза, если тебя можно понять. Какой еще ужик?
— Большой ужик и злобный. Ужик кусал и рычался, но все-таки согласил взять Рчара.
Рчар указал в сторону темного провала в стене.
— Ужик…
До него дошло. Этого странного бродягу они нашли запертого в Могилах, и, если здесь не было потайных ходов, то попасть в гробницу он мог только по тоннелю, который проложил гигантский змей.
— Бросай мне голову морочить и сказывать сказки. Что ты здесь искал?
Оборванец развел руки в стороны.
— Рчар ждал Стракаля.
— Меня зовут Старкальд, — раздраженно поправил его сварт.
Тот кивнул и будто бы понял, но снова повторил исковерканное имя на южный лад.
— Откуда ты меня знаешь? Ты от Раткара?
— Рчар не знает никакого Раткарля.
— Темнишь. Дай-ка сюда.
Старкальд вырвал из рук у Рчара лампу и направился в сторону лестницы. Пока кому-нибудь не пришла охота вернуться, нужно было уносить отсюда ноги. А от этого помешанного вовсе не ясно чего ожидать. На вид он безобиден, да и оружия при себе вроде не имел, но лихорадочный блеск в глазах его наводил на нехорошие мысли. Быть может, его оставили присматривать за ним.
Стараясь не издавать шума и не опускать взгляд на лежащие тут и там окровавленные трупы, Старкальд поднялся по диковинным ступеням, вылез из колодца и скоро добрался до выхода из гробницы, но столкнулся с затруднением — двери не поддавались.
Сколько бы он ни толкал, сколько ни налетал с разбега, пытаясь выбить их плечом — створки не сдвигались даже на толщину пальца, будто с той стороны их завалили валунами. Толстенное дерево за десятилетия превратилось в камень, а под рукой ничего крепкого не было — все оружие и доспехи с мертвецов сняли, и не мудрено, ведь воинское снаряжение жуть как дорого.
Старкальд выругался и присел на корточки, отдуваясь и отплевываясь.
Вот отчего ему оставили жизнь. Он должен был сдохнуть тут от холода и жажды. А вернее всего — от ужаса. Рано или поздно разъезды южной четверти отправятся на их поиски и доберутся сюда, но на это может уйти несколько дней, если не неделя. Люди Раткара явно не знали про спрятавшегося во тьме Рчара, который и освободил его. Так кто же он?
Смуглолицый оборванец как раз поднимался вслед за ним, впотьмах ощупывая каменные плиты лестницы. Кем бы он ни был, может, от него будет прок.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться? — спросил Старкальд.
Рчар снова улыбнулся, точно услужливый паж.
— Если в темные комнаты можно войтись, значит, можно и выход, — глубокомысленно изрек он, подняв кверху указательный палец.
— Веди, — сказал Старкальд и передал ему лампу.
Найденыш поклонился до груди и стал сходить по треснутым гробам, разгоняя перед собой тьму.
— Еще Рчар скажется. Если нельзя выйтись наверху, то выход сниз.
Масла осталось мало, пришло в голову Старкальду. Если кончится прежде, чем они выйдут на поверхность, придется туго. Ему не хотелось и думать о гибели посреди беспросветного мрака в окружении мертвецов.
Его проводник уверенно ступал по увитым паутиной смрадным комнатам усыпальницы, словно знал здесь каждый угол. На одном из трупов сверкнула золоченая пряжка плаща. Вшивая Борода. Тело его вынесли из тоннеля, чтоб точно нашли. На миг Старкальду захотелось остановиться, пасть на колени, но мимолетное желание тут же затмило омерзение к самому себе, и он не посмел задержаться, дабы испросить прощения у напрасно погибшего князя. Он убил Харси лишь затем, чтоб раткаровы слуги удовлетворились и отпустили его, но у тех были другие приказы. Этого следовало ожидать. Зачем оставлять свидетелей?
Рчар вывел сорнца к дальнему краю залы с колоннами, полез в тоннель и поманил за собой.
— Постой, туда нельзя. Воздуха нет, задохнемся, — окликнул Старкальд.
Не обратив на его слова внимания, южанин отряхнулся, пожал плечами и поплелся в сторону, противоположную той, где побывал Старкальд. Быть может, тот путь идет на подъем и скорее выведет на поверхность. Стоило попробовать.
— Так скажешь ты, наконец, кто таков и чего тебе от меня надо? — спросил он, догнав его.
— Рчар скажется. Рчар услышался о Стракале из бездонного колодца без низа, что рассказывает истории. Колодец сказался, что Рчар должен отправить далеко на север, залезться в самый темный склеп и ждаться человека по имени Стракаль столько, сколько потребует. Рчар отправил в путь и шел половину времени, пока зеленеется трава и еще все время, пока листья падаются с деревьев.
Четыре месяца? Откуда же он начал путь? В этом не было никакого смысла.
— Ты что, местный дурачок? Посидел тут среди костей и совсем свихнулся?
Бродяга покачал головой, не оборачиваясь. Обидные слова ему нипочем. Ну и пес с ним! Пусть плетет свою околесицу, только бы вывел отсюда. Дальше он как-нибудь сам.
Старкальда занимали другие мысли.
