мёртв.
— Соболезную твоей утрате, король. — Эльф вновь поклонился. — И прошу воздержаться от других попыток.
— ЧТО?!
Геор подался вперёд, вцепившись в подлокотники с такой силой, что из-под пальцев брызнули щепки. Глаза вспыхнули Светом, но эльф остался безучастен.
— Ваше Величество. Я прошу вас, от лица всего Народа, не убивайте девочку. Она нужна нам живой.
Свет героя померк, и в зале будто стало по-вечернему темно. Геор обессиленно откинулся на троне, глядя на советника из-под приспущенных век.
Нет, эльф просто так по прихоти не вступится за человеческого ребёнка. Для них люди не более чем мушки однодневки. Какая разница, умрёт она сейчас или через жалкие семьдесят лет? Эльф просто не видит разницы.
— С чего нам щадить отродье Бездны? Она может убить не одну нашу армию.
— О, об этом не беспокойтесь. Я, от лица Высшего Совета, предлагаю вам отряд наших лучших воинов.
Советник щёлкнул пальцами и двери распахнулись во всю ширь. В зал строем вошло двенадцать эльфов в доспехах, украшенных яркими перьями. Холодные, почти белые глаза, каких Геор никогда не видел, смотрят вперёд. В каждом движении чувствуется чудовищная гибкость и сила. На поясах покачиваются странного вида клинки... Геор озадаченно вскинул бровь. Оружие деревянное, с прослойками из чёрного, как ночь, обсидиана.
Он знал, что эльфы не жалуют металл, но это перебор. Деревянные мечи и вулканическое стекло, против Бездны и Элдриана? Какая глупость! Впрочем, это эльфы... у них должна быть причина.
— Они берут её на себя. — Сказал советник улыбаясь. — Вам больше не надо беспокоиться.
— Х... хорошо, но зачем она вам?
Геор обратился к воинам, но те будто не слышат, так что советник откашлялся и ответил:
— Это сложно объяснить... мы ищем способ избавиться от самого влияния Бездны. Так что девочка нужна живой.
— Ладно... пусть так и будет. — Геор махнул рукой и будто сильнее оплыл в троне. — Разрешаю.
***
Бумаги подписаны, и советник, прижимает тубус с ними к груди, идя по коридорам дворца. Шаг его плавный, и человеку не увидеть в нём дрожь. А она есть, он боится этой бесшумной поступи за спиной. Боится тишины и ярких перьев. Боится обсидиановых мечей — итцтепоани.
Встречные люди низко кланяются и стараются скрыться с глаз. Воины миктлантекуани обращают на них не больше внимания, чем на мусор. Их интересует только девчонка и то, что спрятано в ней. То, что они потеряли давным-давно и уже не чаяли найти.
Советник шагает медленно, а сердце крушит рёбра, тщетно пытаясь сбежать.
Он толкнул дверь своей комнаты, ставшей почти родной за последнюю сотню лет. Внутри пахнет цветами, вдоль стен стоят книжные шкафы. Камин затушен, но в комнате тепло, а широкая кровать так и манит забраться под одеяло.
Дверь закрылась за последним миктлантекуани, а советник остановился посреди комнаты, глядя на ряды любимых книг. Странно, он успел проникнуться человеческим бытом и культурой. Наверное, зря.
Боли он почти не почувствовал. Обсидиановый меч воткнулся в бок, прошёл через туловище, нанизывая органы. Гарда закрыла рану, не давая крови пролиться. Эльф качнулся, но сильные руки подхватили и опустили на ковёр. Он ещё был в сознании, когда воины принялись за трапезу, орудуя обсидиановыми ножами и сцеживая кровь в священные бурдюки.
Глава 22
Фарина покинула мой шатёр утром, а я остался лежать на ворохе шкур и глядеть в потолок. Мужское проклятье, каждый раз после близости впадать в состоянии чистого разума. Где нет удовольствия или радости, только холодная оценка собственного существования. Нужно ли было вообще тянуть эту женщину в койку? Стоило ли оно того? Почти всегда ответ «нет». К счастью, ясность ума не длится долго.
Эта ночь была необходима, чародейка должна выложиться на полную ради меня. А учитывая, что ей предстоит... это самое малое, чем я могу её наградить. Заставить Свет подпитывать некромантию, даже звучит дико.
Я лежал так долго, что снаружи зазвенел рожок на подъём и лагерь начал оживать. Через морозный воздух пробиваются сиплые голоса, шорох снега под сапогами, звяканье металла. Со стороны полевой кухни потянуло кашей, в глубине лагеря сонно залаяла собака. Я поднялся и начал одеваться. Правитель, участвующий в походе, обязан делить все тяготы со своими людьми. Есть тот же паёк, вставать по сигналу и терпеть невзгоды. Единственное, чем он выделяется — шатёр.
Ну и есть должен отдельно. Нельзя заводить панибратские отношения с подчинёнными. Последнее звучит довольно двулично, учитывая, чем я занимался ночью.
Вода в тазике замёрзла, и я пробил корку кулаком, умылся, старательно игнорируя желание вернуться в тёплую койку. Вскоре пришёл Элиас и помог облачиться в доспехи. Прицокнул и широко улыбнулся:
— Шарфик надеть надо, ваше вашество, а то засос во всю шею.
— Ну хоть спина не порвана, как у некоторых. — Фыркнул я.
— Да что ты понимаешь, это же счастье, когда такая страсть!
— А на животе спать удобно после?
— Не очень... — Со вздохом признался Элиас. — Пойдём, пора строить войско.
Снаружи тёмное зимнее утро, едва подсвеченное кострами и занимающимся рассветом. В небе застыли промёрзшие облака и падает снежная крупа. Крепость вдали выглядит чёрной громадой, самим воплощением незыблемой силы. Но сегодня она падёт и захлебнётся кровью защитников.
Элиас выслушал договорённость с отродьями Крипты и скривился, словно хлебнув помоев. У него отлично получается кривиться, а щетина добавляет выразительности. Мимо нас проходят солдаты, спешащие к кострам, погреться перед построением.
— Знаешь, ты как-то легко раздаёшь города. — Понизив голос, сказал Элиас. — Ладно, с Лютой, это я одобряю... но им?! Я даже не знаю, что учудят эти выродки.
Я покосился на тени, окружающие нас. От палаток, от людей и отступающую к лесу темноту. Присутствия не чувствую, но вдруг они могут и чутья избегать? На всякий случай прижал указательный палец к губам.
— Они могут слышать. На твоём месте я бы не хотел иметь таких врагов.
— Да и друзей не то чтобы. — Фыркнул Элиас, но всё же огляделся, двигая ушами. — Ладно, помощь — это хорошо. Но они ведь не откроют ворота.
— Я вообще не знаю, что они хотят сделать. В любом случае сегодня мы используем его.
— Ох... я надеялся, что прибережём для Геора, как сюрприз.
— Он и без того удивится.
***
В лучах рассвета я построил легион. Вид солдат, стоящих ровными рядами и жадно внемлющих
