вроде бы слышал, он привязал лошадь рядом с нами. Услыхав этот страшный вопль, лошадь испугалась, оборвала свою привязь и убежала в темноту. Лобзанг выругался и бросился за ней. Я была в ужасе и не решилась последовать за Лобзангом. Я подумала, что, возможно, ему удастся поймать лошадь ночью, в противном случае мы стали бы искать ее оба, как только рассветет. Я подобрала ковчежец. Должно быть, Лобзанг, пытавшийся разбить ковчежец, сошел сума. Я положила коробку в ампаг. Лобзанг так и не вернулся ночью с лошадью…
Госпожа Тепг умолкла.
Мунпа все понял. Рассказ был вполне ясным. Лобзанг — так звали вора и убийцу. Этого человека мучил страх во время его панического бегства, и он думал, что за ним гонятся демоны. А ковчежец, который он не желал продавать, и который оказался пустым… ПУСТЫМ… Возможно ли такое! Вор наверняка надеялся что-то там найти. Это что-mo было бирюзой, после продажи которой он надеялся разбогатеть в том месте, куда направлялся… Он должен разбогатеть, сказал Лобзанг любовнице… И эта ярость, когда он увидел, что ковчежец пуст… пуст… пуст, — мысленно повторял Мунпа.
Никаких сомнений: история, которую только что рассказала госпожа Тенг, относилась именно к Лобзангу. Где он теперь находился? Возможно, его бывшая подруга это знала.
Стараясь не показывать своего волнения, Мунпа спросил:
— И что же было потом, когда рассвело?
— Я осмотрела ковчежец. Он был серебряным, очень красивым, украшенным маленькими золотыми лотосами. В каждый лотос была вставлена жемчужина.
Теперь картина стала ошеломляюще очевидной. Некогда, в бытность в скиту Гьялва Одзэра, Мунпа держал ковчежец в руках, когда гомчен поручил зашить его в новый лоскут. Но почему он был пуст? Где же волшебная бирюза?..
— Что было дальше?.. — осведомился он.
— Утром я нашла Лобзанга. Стая валков напала на лошадь. Лобзанг хотел ее защитить, и волки бросились на него. Его тело и труп лошади, оба наполовину съеденные, лежали рядом.
Мунпа уцепился за стол обеими руками, чтобы женщина не заметила, что он того и гляди упадет.
— А что было с вами? — спросил он, понимая, что ему все же следует притвориться, будто его интересует окончание этой истории.
— Я не помню, что потом делала. Дрокпа говорили, что они подобрали меня, когда я валялась на земле как мертвая. Должно быть, это было довольно далеко от того места, где погиб Лобзанг. Они не видели его труп. Они ничего мне о нем не сказали. Дрокпа отвезли меня на муле в свое стойбище. Некоторое время я была не в себе. Они за мной ухаживали… Они взяли у меня ковчежец… в качестве платы. А потом, когда я поправилась, заставили работать… как у Калзанга, и там тоже один старик хотел взять меня в жены… Мимо проезжал господин Тенг со своими приказчиками и мулами; он ездил за шерстью. Пока его работники объезжали соседние стойбища, господин Тенг жил в красивой палатке. Мои хозяева посылали меня к нему с молоком и маслом. Он спросил меня о людях, с которыми я жила, не приходятся ли они мне родственниками. Я сказала, что нет… А потом произошло это… Когда господин Тенг собирался уезжать, он сказал, что если я хочу, то он увезет меня в Китай и женится на мне, так как он вдовец. Я согласилась. Так началось мое счастье.
У Мунпа хватило сил еще раз поздравить госпожу Тенг с благополучным исходом ее злоключений. Однако он думал о другом. Между тем его ожидало еще одно потрясение.
— Вы неважно выглядите, Кушог, — участливо заметила женщина. — Может быть, вас расстроила эта история с демонами? Я-то всегда считала, что эти волки, растерзавшие Лобзанга, не были настоящими зверями. Это были демоны, обернувшиеся волками. О да, я в этом уверена, демоны… Я так рада, что живу в Китае.
Она немного помолчала. Мунпа был ошеломлен.
Затем, как бы жатая смягчить неодобрительное суждение о своей родине, госпожа Тенг продолжала:
— Зато в Цо Ньонпо также есть великие дубтхобы, Кушог; вы, конечно, слышали о Гьялва Одзэре? В Цинхае всем известно его имя.
— Да, — сказал Мунпа, у которого вдруг закружилась голова.
Что еще ему предстояло услышать?
— Вы его когда-нибудь видели?
— Нет, — ответил Мунпа, не осознавая, что говорит.
— Я тоже никогда его не видела. Но в его скиту произошли удивительные вещи. Дрокпа рассказывали об этом в Сипине, и люди из Сипина мне это передали. В Цинхае только об этом и говорят.
— Я ничего не слышал, — произнес Мунпа, чтобы его молчание не показалось странным. — Я ездил торговать к ходи-ходи.
— Ясно. В таком случае я вам сейчас расскажу. Гьялва Одзэр часто уединялся, проводя много времени в цхаме[89]. Поэтому никто не пытался с ним встретиться, опасаясь его потревожить. Однако несколько учеников гомчена отправились в скит, чтобы справиться о нем у одного из своих друзей, жившего поблизости от пещеры и обслуживавшего Учителя. Ученики не нашли этого человека; тогда они вошли в скит и увидели на сиденье для медитации гомчена его платье и зэн, в стоячем положении, как будто они были на отшельнике. Но самого тела под одеждой не было. Перед сиденьем для медитации находился алтарь, и на нем горели три лампады. А на полу, у подножия сиденья дубтхоба, валялась одежда, одежда его учепика-слуги. Она была разложена во всю длину, с вытянутыми руками, словно внутри находилось тело распростертого человека. Но никакого тела не было, там было пусто, как и под одеждой гомчена. Вы когда-нибудь слыхали о таком чуде, Кушог?
— Такое случалось с Марпой и Рэчунгпа, — произнес Мунпа, которому невольно пришло на память предание об этом чуде.
Он чувствовал, что его силы на исходе, и он не мог больше здесь оставаться.
— Чам Кушог, — сказал молодой человек госпоже Тенг, — мне нездоровится, я должен вернуться домой… Наверное, это приступ лихорадки… Я подхватил лихорадку у хоуи-хоуи. Не надо готовить для меня обед и скажите вашему мужу: мне очень жаль, что я не смог его дождаться.
— Правда, вы бледный как полотно. Я прикажу позвать рикшу.
Она хлопнула в ладоши и дала распоряжение слуге, явившемуся на ее зов. Но в это время личная коляска Тенга подъехала к дому и остановилась у дверей. Вернувшийся хозяин застал Мунпа стоящим у выхода.
— В чем дело? — воскликнул он. — Мы же договорились, что вы останетесь обедать.
— Мне очень жаль, мне очень жаль, — пробормотал Мулла.
— Кушог заболел, — сочувственно произнесла госпожа Тенг. — Он подхватил лихорадку, когда ездил к хоуи-хоуи.
— В самом деле вы очень плохо выглядите, — заметил Тенг. —
