истерики. И больше всего её бесило, что он никак не реагирует. В смысле, ничего не замечает. Не чувствует изменений, произошедших в её тонкой душе от любви с незнакомыми попутчиками.
Зато когда совсем ничего не было, какой-то там незначительный флирт по работе, муж ревновал на голом месте и закатывал омерзительные сцены. В знак протеста она сделала аборт, потому что муж очень хотел второго ребёнка. А когда немножко улеглось, ребёнок уже не получался.
В конце концов, Эльвира не выдержала и с мужем развелась. Она не понимала толком, почему она разводится. Когда у неё спрашивали, она не могла внятно сформулировать. Светке, например, говорила, что муж был жадным. «Именно поэтому он и подарил ей BMW», – думала Светка.
Сейчас Эльвира всё время хватается за телефон и не вынимает его из рук. Стоит на кухне, покурила и смотрит в ночное окно на Морскую набережную.
Ни с того, ни с сего, главное: «Ни о чём». И что самое обидное – эсэмэской. Даже как бы не стал себя утруждать звонком. Или нормально, как люди расстаются, при встрече. Как будто она для него совсем пустое место. Попользовался и выбросил, как попутчик в поезде: «Использовал». Так и будет теперь…
С утра подчиненные офиса вешаются. Над отделом, которым руководит Эльвира, навис дамоклов меч: это не так, то не так, почему не подготовили отчёт и так далее. Но длилось это не долго, минут десять-пятнадцать, не больше. А потом внезапно умолкло – как буря сошла.
Эльвира побушевала, весь пар из неё вышел, и осела за стол. И сидит за столом так весь рабочий день в полной прострации. Лица на ней нет – вся сошла с лица, бледная. На окружающую действительность реагирует с опозданием.
Несут ей, конечно, бумаги на подпись, распечатанные на принтере, а она ноль эмоций. Прямо очередь скопилась из подчинённых у её стола. А Светка приходит к ней на перекур и утешает подругу.
Посмотрела, конечно, сначала на линию чувственности – не горит уже, а наоборот, какая-то она совсем бледная и безжизненная.
– Ах! Эльвирочка. Козлы они все, не бери в голову, а бери в рот, – тарахтит Светка и рассказывает про своего австрийского мужа, чего он тоже недавно вычудил. И получается, что как бы и австрийский муж козёл. Но как-то это смешно так получается, что Эльвира даже улыбнулась. А сама стоит, сигарета у неё потухла, Светка ей зажигалку под нос суёт, а та и не видит. Погрузилась в прострацию. Светка на неё уставилась своими глазами и тоже погрузилась. Стоят, думают о горькой женской доле.
Но долго не подумаешь, нужно и работать. Изображать хотя бы какую-то полезную деятельность, чтоб не уволили. И Эльвира собирается, сидит уже за столом, перекладывает бумаги с одного края стола на другой, начинает подписывать потихоньку, что ей приносят.
А подчинённые смекнули, что начальница сегодня подписывает всё подряд, не глядя как бы, что там написано. И под это дело пытаются ей впарить все свои недоработки. А она подписывает. В таком она состоянии задумчивом.
И один подчинённый, по фамилии Чернышевский, тот, что всё время играет в компьютерные игры, воспользовался её состоянием, изловчился и пошёл на должностное преступление. Подсунул ей бумагу с серьёзными нарушениями, подставил её. А она подписала эту бумагу.
По дороге домой перед BMW загорается красный свет, бабушки на зебрах не укладываются во время, отведённое светофором. И даже небольшая пробка возникает на участке дороги от Приморской до Эльвириного дома, когда её тут сроду не было. Но милиционеры в засадах не стоят – и то хорошо. Спасибо им.
Вроде и ехать всего ничего, а пока доедешь с ума можно сойти. Перед глазами у Эльвиры уже вместо красных светофоров какие-то розовые полукружия, а тут ещё Ваня со своими вопросами – придёт ли сегодня Женя?
Но доехала нормально, никого не задела, поставила машину у дома, поднимается с Ваней на лифте.
Лифт весь обшарпанный, безобразный, с поплавленными кнопками и слегка пахнет мочой. А на стене висит белое объявление под скотчем: «Дорогие жильцы! Не бросайте мусор в мусоропровод – он запаян. По этажам будут ходить крысы!»
Дома Эльвира ничего не готовит, открывает финскую бутылку вина, пьёт и плачет.
Телефон у Петрова отключён.
13
Стихотворение называлось – «Зимний сонет». Так было написано в теме поста в ЖЖ Эльвиры.
Ты похож на звучанье органа,
от которого слёзы и дрожь.
Зарубцуется старая рана,
только память мою не тревожь.
Но в бокал искушенья налей ты,
глядя мимо, в постель не спеша.
Не тревожь её звуками флейты,
пусть спокойною будет душа.
Как она без тебя исстрадалась,
как иссохла у дум взаперти.
До заката лишь самая малость.
Нетерпенье, любимый, прости…
И – как живопись тонкая стих.
В нём так дорого всё для двоих!
Поэтическое стихотворение – не «мама мыла раму». Сила поэзии проявилась здесь в полный профиль. Петров прочёл стихотворение три-четыре раза, а потом ещё два-три раза перечёл. И понял, что Эльвира его любит.
Это было настоящее открытие для него. Он сам понял, что любит её, а когда они встречались, он этого не понимал – что-то такое смутное чувствовалось, чего он и боялся. Это часто бывает.
Петров надел куртку, успевал ещё в Сбербанк до закрытия, заплатил за квартиру, и очереди не было у касс. По пути зашёл в парикмахерскую, уселся в кресло, ответил на вопросы, как его стричь.
Две парикмахерши спорят о подстригательных машинках, какая лучше стрижёт: «Мозер» или «Остер». Петров особенно не прислушивается. Смотрит на своё лицо в зеркало – старое оно какое-то стало. Отвечает, какие ему виски – прямые или косые. Думает об Эльвире. Она вот, оказывается, сидит там у себя одна и страдает, а кто бы мог подумать? Никогда они друг другу не говорили о любви – в койку побыстрее и всё.
Эльвира не особенно ласковая сама по себе, никогда не подойдёт, не обнимет, не скажет лишний раз что-нибудь там… нежное. А тут на тебе: «любимый».
Получается, она любила его, просто не могла показать. Это же ещё уметь надо, показать, не так это просто.
С момента эсэмэски «Мы расстаёмся» прошло пятнадцать дней, нет, шестнадцать – две недели, скажем так… или полмесяца – прикидывает по числам. Не так много – можно всё исправить. Если полмесяца – кажется, что много, две недели – немного. Чего он думал так долго? Проснулся. Сам же чувствовал, что что-то не так он сделал – рубанул шашкой просто и всё, как обычно. Всё постоянно рушится из-за этого. Всю жизнь уже себе шашкой изрубил!.. Отчаянье какое-то у него.
Подстригся, на душе посвежело. Мысль в голове пришла в устойчивое положение – «две недели – немного». Решил пройтись по парку, сделал крюк, зашёл с Бассейной в парк Победы. Идёт по аллее, гуляет.
Темно уже, но в парке очень красиво. От света фонарей снег искрится, а вокруг какой-то торжественный полумрак. Петров идёт и не замечает шум машин с Московского, настолько его захватила природа парка.
Прошёл озерцо, затянутое льдом, свернул на протоптанную в снегу между деревьями тропинку. Сделал снежок, с силой влепил его в дерево, хотел влепить второй, но промахнулся – снежок черканул только по дереву. Поигрался так – вспомнил детство, побродил немножко и пошёл домой. В магазин зашёл сначала, накупил всего, и пива.
Сидит уже дома у компа, стихотворение ещё раз прочёл. Встал из-за стола, заходил по квартире, сигарету закурил, плеснул пива в кружку. Размышляет.
И вино они пили в бокалах – всё сходится. И в постель спешили – одно к одному. Действительно, как бы дорого получается, если для двоих. А он, болван, ничего не понял. Вот же болван! И где таких делают только? Как говорил у них в армии замполит – на таких родители экономят сперму. Точно. Это про него как раз, а тогда он на замполита обижался. «Стадо непуганых идиотов!» – это тоже про него. А может, и не про него это стихотворение? Просто, такая как бы абстракция, про флейту.
Порвать легко, а ты попробуй что-нибудь построй. Выстроилось уже само что-то, а он взял и порушил. Так и с женой он развёлся пять лет назад – рубанул шашкой.
