за перья, заигравшие на солнце всеми цветами радуги, за непозволительное блаженство от южного тепла и моря в тот момент, когда надо скорбеть, потому что болезнь побеждает, а их Птичка уходит.
В то утро в отеле «Птичья гавань» они опять проснулись от кашля Невелички, и Орёл решил, что нельзя её брать на весь день на экскурсию.
– Она совсем там обессилит, надо кому-то из нас с ней остаться, – сказал он печально.
Жар-птица тут же прощебетала, что, конечно же, останется с ней, ещё будет время, они обязательно прилетят в Израиль и увидят Иерусалим, «а ты, Орёл, отправляйся со всеми на экскурсию».
Она быстро собрала старших птенцов и мужа и уже хотела прилечь в гнездо вместе с малышкой, обнять её горячее от температуры прозрачное тельце, прижаться, когда все улетят, и вдыхать её запах, пока ещё можно, пока он источает жизнь, как вдруг Орёл, уже на выходе, обернулся и очень уверенно произнёс:
– Собирайтесь. Вместе полетим.
И вновь она засуетилась, запрыгала вокруг гнезда, пытаясь приподнять Невеличку. Та не шевелилась. Тогда Орёл нагнулся, обхватил кроху своими мощными крыльями и нежно уложил на плечо её слабую головку.
Когда они, извинившись за опоздание, присоединились к компании, друзья вытаращили глаза, но промолчали, вновь с осуждением закачав головами. Всю экскурсию Орёл носил Птичку на себе. Она лежала как тряпочка, лишь изредка приподнимала тонкую шейку, смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом и опять тихо ложилась ему на плечо.
У Стены Плача Жар-птица страстно разговаривала с чужим ей Богом и одновременно дрожащими коготками тщательно засовывала в крохотную расщелину в стене начерканную наспех записку с мольбой о выздоровлении Птички-невелички. Шептала ему о том, что готова, умерев зимой, как это происходит год от года с жар-птицами, отдать малышке свой дар возрождаться каждой весной, лишь бы та не болела больше и жила, жила. Видимо, растратила все эмоции, потому что, обернувшись, заметила, что Невеличку держит не Орёл, а их друг Аист, и даже не удивилась.
Но вдруг что-то тяжёлое и тёмное ухнуло в сердце, пронеслось мимо, подняв пылевой вихрь и задев могильным холодом её крылья. Жар-птица словно во сне поглядела немного вбок и увидела на Стене искажённую неровностью древних глыб страшную тень гигантской хищной птицы, распустившей когти над одинокой фигурой на мужской половине древней святыни. А спустя мгновение поняла, что эта фигура – её Орёл. Он стоял, почти вплотную к плитам, прикрыв глаза, и будто немного раскачивался. Горделивый Орёл-безбожник, Орёл – царь всех птиц, согбенно стоял у Стены Плача в чёрной кипе, опустив крылья и голову в немом страдании, и ничего вокруг не замечал.
Жар-птица не моргая смотрела на тень, приготовившуюся к атаке, затем подняла голову. Никого. Тень без хозяина. Липкий животный страх захватил, сковал, но продержался недолго – глухое, рокочущее возмущение подступило к горлу. Ей нестерпимо захотелось взлететь и сжечь дотла своим волшебным огнём чудовищную картинку. Она взмахнула крыльями и вот уже собралась воспарить, как увидела, что тень, вздрогнув в полуденном мареве, стала быстро растворяться, словно древняя фреска под прямыми лучами солнца. Спустя мгновение от неё не осталось и следа. В этот же миг в сердце Жар-птица ощутила необыкновенную благость, которая стала разливаться по всему телу. Она посмотрела на свои крылья. Медленно они покрывались золотом. Такое с ней и раньше происходило, правда, редко, в особых случаях. Подобные метаморфозы всегда объяснялись торжественностью момента, будь то первая, судьбоносная встреча с Орлом или рождение их птенцов. Сейчас она не понимала символичности своего преображения. Она не понимала и того, что делал её Орёл у Стены, но ни тогда, ни потом не говорила с ним об этом эпизоде.
А через час, когда по программе нужно было опять куда-то лететь и смотреть что-то ещё очень важное и культурно значимое, Птичка-невеличка вдруг соскользнула с Орла, заскакала вокруг него и, вся светясь, звонко пропела:
– Я так есть хочу! Я так есть хочуууу!
Компания, стоявшая полукругом и внимательно слушавшая очередную экскурсионную легенду местной знаменитости – Ушастой Совы, обернулась на малышку. Один из друзей, активный и импульсивный, как все южные Соколы, взмахом крыла остановил гида и закричал:
– Мы сейчас все летим обедать. Долой экскурсию. Есть вещи и поважнее! Ура!
И все закричали «ура» и стали смеяться и шутить и забыли про гида. Та растерянно топталась в стороне, но понимала, что произошло что-то действительно очень важное. Напряжение, сопровождавшее группу, вдруг рассеялось, растворилось в горячей атмосфере древнего города.
Ближе к ночи в Тель-Авиве густой туман словно в хмельном угаре смешал в пьянящий коктейль улицы, дома, небо и море. Старый день расплакался и растаял вместе с ним, оставив лишь неясную память о страстях и мелких признаках бытия.
С первыми лучами солнца воздух стал прозрачным и обнажил город, засиявший свежестью утренних красок.
«И сили бичиби, ин тули унуму», – звучала в гостиничном номере тоненькая радостная трель Птички-невелички.
Орёл и Жар-птица лежали в гнезде, прижавшись друг к другу, и боялись пошевелиться, словно любое движение могло прервать долгожданный утренний концерт.
О. К.
Когда увидимся?
Татьяна
21 мая 2016 г., в 19:15
Привет, Оля.
Замечательная «Птичка» получилась!
Как здорово учиться!
Когда в Москву? С кем? Когда увидимся? У нас будет выезд в Переделкино 12–13 июня.
Дача Чуковского, потом – дом-музей Пастернака и в завершение – галерея Евтушенко.
Сегодня, в годовщину маминого рождения (ей исполнилось бы 95 лет), разбирала её архив. Рассматривала детские фотографии, листала школьные альбомы.
Родились стихи «Чёрно-белый человек».
Ольга
6 июня 2016 г., в 18:12
Дорогая Татьяна Владимировна!
Извините, что сразу не ответила. Вообще, не люблю вежливых отписок. Поэтому тянула, чтобы найти нормальное количество времени и Вам ответить.
В Москву 17 июня. А утром 18-го уже начинается учёба – 2 недели без перерыва с утра до вечера. Буду стараться найти время с Вами пересечься хотя бы на чашку кофе/вина/чая. Пока не знаю расписание. Заданий столько, что голова идёт кругом, но кажется, что мозги от тренировки помолодели лет на 10 (жаль, что не тело вместе с ними). Пишу-пишу-пишу. Шлите стихи!
Обнимаю и до скорой связи.
Татьяна
6 июня 2016 г., в 23:47
Лови!
Чёрно-белый человек
всё не так однозначно, как кажется
чёрно-белому человеку
часто белое серым замажется
часто серое чёрным окажется
да и чёрное – не от века
человек чёрно-белый – он мнительный
