подражает взрослым, но подражает не слепо. Не всё то, что делают взрослые, годится и для него. Он это понимает.
* * *
Конечно, когда Кира стучит в дверь к соседу, Ивану Яковлевичу, и тот отвечает, что к нему сейчас нельзя, Кира огорчается.
Мы как-то разговорились с Иваном Яковлевичем об этом — что вот он огорчил ребенка.
— Но это необходимо, — говорит Иван Яковлевич. — Останавливающее ребенка на полном его разбеге слово «нельзя» защищает не только мои интересы, — а я не могу их не защищать, когда я занят и работаю, — но и интересы самого ребенка. Именно здесь начало общественного воспитания: собственное, личное хочу сталкивается с чужими интересами, и с этим приходится считаться. Иначе — что же будет? Ведь живешь не один, а с другими людьми, надо установить с ними определенные отношения. Так они и устанавливаются. Я хочу, но этого нельзя, так как от этого плохо другому. Понятно?
— Понятно, конечно, но ведь ребенок всё же огорчен. А он такой маленький!
— Что ж, огорчения также входят в школу жизни. Совсем без огорчений нельзя, поверьте мне!
И, как бы подчеркивая сказанное, Иван Яковлевич повторил:
— Когда это совершенно необходимо, нужно не бояться огорчать. Нарочно огорчать, без смысла огорчать, со зла огорчать — глупо. Но, если это необходимо, не надо бояться. Ребенок будет огорчаться, пока не поймет, а затем это станет для него естественным, простым — считаться не только с собой, но и с другими. Вот в чем дело! И огорчение пройдет.
У Ивана Петровича Павлова, великого физиолога, в его статье «Физиологическое учение о типах нервной системы, темпераментах тоже имеется такой весьма важный вывод:
«…жизнь к тому и сводится, что мы в определенной обстановке и в определенный момент должны проявить известную деятельность, а в другой — задержать ее.
На этом основывается высшая жизненная ориентировка».
Активность человека выражена в стремлении удовлетворить свои желания. Но не в меньшей мере его активность выражена и в непреклонности, с которой он умеет отказываться от желаний. Одно в жизни — можно, а другое — нельзя!
Родители, старающиеся удовлетворять все желания ребенка, изнеживают его.
— Пока я жива, — говорит иная мать, — я своему ребенку ни в чем не стану отказывать… Уж лучше я себе во всем откажу…
Так мать лишает своего ребенка «высшей жизненной ориентировки», превращает его в безвольное себялюбивое существо, наносит ему, любимому, величайший вред.
— Ну как я ему скажу «нельзя», когда он просит?
А в жизни в одном случае нужно непреклонно идти к цели, добиваться желаемого, а в другом — отказаться.
Это положение А. С. Макаренко сформулировал как весьма важную закономерность воспитания вообще и воспитания семейного в частности. Вот как он говорит об этом:
«Главный принцип, на котором я настаиваю, — найти середину — меру воспитания активности и тормозов. Если вы эту технику хорошо усвоите, вы всегда хорошо воспитаете вашего ребенка.
С первого года ребенка нужно так воспитывать, чтобы он мог быть активным, стремиться к чему-то, чего то требовать, добиваться, и в то же время так нужно воспитывать, чтобы у него постепенно образовывались тормоза для таких его желаний, которые уже являются вредными или уводящими его дальше, чем это можно в его возрасте. Найти это чувство меры между активностью и тормозами — значит решить вопрос о воспитании».
Итак, с первого года!
А Кире уже два года.
* * *
Есть дети, о которых родители и педагоги говорят: «Они трудные!»
Каких же детей называют трудными? Тех, с кем нам, взрослым, трудно справиться. Но еще труднее этим бедным детям справиться с собой.
Их в раннем детстве жалели. Им старались ни в чем не отказывать. Удовлетворяли все их желания. Так воспитывались дети, с которыми трудно.
Так не должно случиться с Кирой.
Вот он подходит к двери и стучит в нее. В собственной комнате ему уже стало скучно, в коридоре тоже, он ищет новых переживаний и вспоминает, что есть соседи. Надо их навестить. Он стучит в дверь и ждет, чтобы ему помогли ее открыть, — она тяжелая, а он еще маленький, ему с дверью самому не совладать.
Кира пробует навалиться на дверь плечиком, упираясь в пол ногами. Никто его этому не учил. Это пришло к нему, возможно, как повторение пройденного далекими предками пути развития. Если им было необходимо и вместе с тем трудно сдвинуть тяжелый камень, они так же наваливались плечом и упирались ногами, образуя собственным телом подобие рычага. Но плечико Киры очень маленькое и слабенькое, — ничего не получается.
Тогда он кричит:
— Киа!..
Затем вспоминает, как надо говорить в этом случае, — Можно? — спрашивает он. — Можно?
— Можно, — отвечают ему.
Со стороны комнаты нажимают на ручку и тянут дверь к себе. Тянут тихо. Дверь медленно открывается. Кира протискивается в комнату, как только образуется щель, достаточная, чтобы пропустить его.
Но бывает, что из-за двери до него доносятся другие слова:
— Нет, Кира, нельзя! Я работаю…
Проверив на опыте, что слова «нельзя, я работаю» означают категорическое запрещение входить в комнату, Кира отходит от двери. Более того, даже тогда, когда он уже в комнате, когда он здесь играет, но раздается слово «нельзя», малыш подчиняется его магической силе.
Взрослый и сам играет с Кирой. Он отдыхает во время этой игры. Чем больше шума при этом, чем больше возни, тем веселее. Но истекает время, и нужно работать.
— Всё! — говорит взрослый. — Больше нельзя. Надо работать!
И малыш уходит из комнаты.
Иван Яковлевич смотрит на малыша, складывающего игрушки, и радуется. Он думает: ты становишься сильным человеком, малыш, ты учишься управлять своими желаниями. Надо же, чтобы человек владел своими желаниями, а не желания владели им. Даже если человеку всего два года.
— Вот еще! — говорит по поводу таких мыслей знакомая уже нам добрая старая родственница родителей Киры, проживающая в этой же большой коммунальной квартире. — Когда любишь ребенка, не станешь его огорчать. В этом всё дело!
И обращается к малышу:
— Иди сюда, Киа мой! Тебя, бедненького, обижают. Подумаешь, воспитание! Малышу нужно одно, — чтобы его любили! Еще придет его время, хлебнет он воспитания!..
Что ж, это верно, что малышу необходима наша любовь. Но какая любовь? В чем она должна проявляться? В чем ее сила и в чем ее слабость?
* * *
Любовь к ребенку рождается вместе с ним.
Конечно, его могли любить еще до рождения, ждать его, готовиться к его появлению на свет.
Но всё же образ его
