в Сауле снова появилось три населённых мира, и все они не просто вытягивали ресурсы, но и возвращали потраченное сторицей.
В продолжение темы промышленности — Георг договорился с Альянсом Колоний Сутунг-Хара до того, что скваты разместили в системе Отарио корабли-фабрики и литейные тендеры. Отарио-I и Отарио-II обеспечивали производства сырьём, Нагара — рабочими. Поток беженцев из мест не столь развитых и безопасных не становился меньше, а только рос.
На пару с Дитритом передвижные производства скватов обеспечивали разнообразными товарами не только сектор Сецессио, но и расположенные вблизи звёздные скопления. Пока дом титанов — Тангира-III — только восстанавливался после нашествия тиранидов, именно Отарио стала центром промышленного развития и полёта мысли.
Вроде бы лакомый кусок и приоритетная цель для всех налётчиков, вроде "Блистательного Двора", но скваты надёжно защищали не только собственное имущество в звёздной системе, но и планеты, и всех, кто прилетал сюда торговать.
Ни разу не благотворительность, а взаимовыгодное сотрудничество. Альянс и сам рос год от года, нависая над Анаксановым Пределом. Возможно, когда-нибудь это государство станет слишком большим, станет опасным, вызовет тревогу, и начнётся конфликт, но, как мне кажется, не раньше чем через несколько десятилетий. Пока хватало врагов и без скватов.
Несмотря на все опасения, несмотря на безумные амбиции и прихоти вольного торговца, деятельность Classis Libera можно оценить положительно, и я гордился тем, что приложил руку к этому великому труду.
А засим, мои дорогие читатели, я прекращаю пичкать вас жутко скучной информацией и перехожу к эпизодам, которые посвящены тем героям, которым удалось пережить и голод, и мор, и смерть, и войну.
2
Великий инквизитор Адриан Тарасона обещал разобраться с делом, которое касалось столкновения его коллег, быстро, по законам военного времени. Но даже так разбирательства затянулись на несколько месяцев.
Ущерб значительный, людей погибло великое множество, а обвинения и с той, и с другой стороны раздавались очень даже громкие. Туонела не преследовала ни Рыцарей Некоронованных, ни Збаржецких, что несомненно работало на образ хладнокровного и честного лидера, радеющего о справедливости, но в то же время совершила, казалось бы, грубейшую ошибку — казнила Гая Гуса.
То есть все понимали, зачем Туонела это сделала, примерно понимали, что исчезновение свиты и личного архива Гая Гуса — не совпадение, а поэтому ошибка или нет, об этом в финальной речи поведает господин Тарасона.
Все заинтересованные лица встретились на борту флагмана боевой группы "Иридика" — линкора типа "Немезида" под названием "Saltatio Mortis". И на этот раз, когда я использую слово "все", представьте больше двухсот человек из судебной коллегии, свидетелей, обвиняемых и тех, кто за них заступился. Одних только представителей космического десанта больше десятка!
Разнообразные знамёна, символы и цвета, хоровод стиля и культур. Поверх брони сюрко или табарды, кольчуги или тоги, цепи или аксельбанты.
Особенно выделялись Тёмные Кракены. Воины этого капитула покрывали доспехи письменами, нанесёнными чернилами морских созданий их родного мира. Сами по себе антрацитово-чёрные, на свету письмена и заклятья переливались, точно радуга, чаруя удивительными сочетаниями оттенков. Вкупе с выбеленными костями гигантских рыб, образ Тёмных Кракенов удивлял так, как никакой другой.
Они, да ещё блистающие золотом Сыны Аэтоса — ударный кулак "Иридики" — защищали прародителей — Саламандр. Рыцари Некоронованные, в свою очередь, заручились поддержкой Вестников Железа и Тёмных Ангелов. От мрачной делегации в балахонах и капюшонах веяло осязаемой угрозой. Когда-нибудь бремя вседозволенности и спесь Первого Легиона обязательно утащат их на дно.
Воины Караула Смерти, Брат Иоанн и всеми любимый граф Виконтийский тоже здесь, среди разгневанных представителей тех капитулов, чьи эмиссары погибли во время обороны Белами-Ки. Какие бы высокомерные взгляды ни бросали Тёмные Ангелы, но и среди пострадавших тоже — влиятельные воинские сообщества, которые не торгуют смертями своих братьев.
Толпа собралась на обзорной палубе флагмана, под светом звёзд, пробивающихся сквозь огромные витражные иллюминаторы, и теней, отбрасываемых множеством других кораблей по правому, по левому борту или над громадой "Saltatio Mortis".
За действом также наблюдало множество каменных бюстов и статуй в полный рост. Каждая такая скульптура изображала предыдущего капитана корабля, и по их общему числу можно было судить о том, что история у "Saltatio Mortis" богатейшая. Её и запечатлели с помощью панно и плафонов, от колыбели на верфях Марса и по сей день. На последней такой мозаике можно было увидеть грандиозное сражение с рабами кровавого бога, когда те посмели напасть на Святую Терру. Гиганты будто бы из золота и мрамора против роя грязно-алых звездолётов. Блестящая победа.
Судебная коллегия и сам великий инквизитор стояли на уровень выше всех остальных участников разбирательств на выступающей к участникам платформе, ограниченной с обеих сторон дугами лестниц.
Великий инквизитор Адриан Тарасона выглядел следующим образом: лысая морщинистая голова со старческими пятнами, серые и безжизненные глаза навыкате, в которых не разобрать ни одного чувства или мелькнувшей мысли, темнейшие круги под глазами, словно господин Тарасона не спал уже несколько дней, впалые щёки, маленький рот с плотно сжатыми бесцветными губами и вытянутый, даже немного острый подбородок. Короче говоря, тот ещё упырь. Он был облачён в тёмную мантию, из широких рукавов которой выглядывали руки в кожаных перчатках, — пальцы настолько длинные, что можно было подумать о мутации. Из украшений — несколько серебряных перстней и, разумеется, печать инквизитора, что раскачивалась на цепочке у груди.
Он бросил на собравшихся полный презрения взгляд, а потом начал говорить… или хрипеть — это слово лучше подходило для описания того, как звучала его речь.
— Решения приняты, — сказал он, опершись на металлическое ограждение площадки. — Не пытайтесь оправдываться. Любые попытки только усугубят ваше положение. Мне нет дела до ваших заслуг и репутации.
Великий инквизитор поднял руку, и сервиторы развернули увесистый пергаментный свиток так, что рулон размотался прямо к ногам Туонелы и Георга, которые ожидали приговора под площадкой. У Туонелы кровь от лица отхлынула, толпа затихла, Георг же даже вчитываться не стал. Свиток заполнен от руки, довольно мелко и витиевато, а печати в конце принадлежали множеству влиятельных организаций Империума, от Adeptus Arbites и до Officio Assassinorum.
— Туонела… торговец, — проговорил господин Тарасона, поморщившись, — на вас составлена Carta Extremis. Возможно, ты, Туонела, уже успела заметить белые пятна, но всё же поясню — в документах не выставлены даты и не хватает нескольких подписей: моей, господина Осдайн-Вайтимера и уважаемого Пирра Стикса. Вы с торговцем слишком долго ходили по краю, и теперь
