на него снизу вверх. – Что я должна чувствовать, Доменико? Благодарность за своеобразное спасение? Или влюбиться в тебя и быть послушной собачкой? Ты купил меня, Доменико! Вытащил из одного круга ада, чтобы бросить в другой?
Я видела, как ему тяжело даётся этот разговор, как он борется с бурей эмоций, бушующих внутри. Но в эту минуту мне было всё равно. Мне нужны были ответы, чтобы понять, что происходит между нами.
– Ты хочешь знать правду? – процедил Доменико сквозь зубы. – Да, ты напомнила мне ту единственную женщину, которую я когда-либо любил и не смог спасти.
– Но я не она! – перебила я, чувствуя, как горячая волна обиды захлёстывает меня. – И никогда не буду!
– Ты не замена, Анастасия. Ты особенная для меня. – он горько усмехнулся. – Я чувствую к тебе… что-то большее. Что-то, чего я не испытывал после Софии ни разу.
Дом сделал шаг ко мне, сокращая разделявшее нас расстояние.
– Я не обманывал тебя, Анастасия. – Его ладони легли на мои плечи, и я вздрогнула от этого прикосновения. – Никогда не делал и не собираюсь начинать сейчас. Ты не моя игрушка, а свободная женщина, и я хочу, чтобы ты была рядом со мной по своей воле. Потому что ты мне небезразлична. Ты важна для меня, больше, чем можешь себе представить. Но… любовь? В этом мире, пропитанном кровью и ложью, нет места для таких сказок.
Его слова обжигали, как удары кнута. Я вздрогнула, пытаясь отстраниться, но Доменико вновь наклонился ко мне и крепко схватил меня за плечи.
– Однажды я уже усвоил урок – эмоции делают нас слабыми, уязвимыми. И советую тебе запомнить это. Я не способен на любовь. Всё, что я могу дать тебе – это защиту и заботу обо всех твоих нуждах. Но никогда любовь. Не совершай мою ошибку, Настя… Не влюбляйся в меня… Это опасно… Для нас обоих…
Я мотнула головой, отстраняясь от него, от его обжигающей правды.
– Нет! Я не хочу твоей защиты и заботы. Это всё чёртова ложь, Доменико! – Голос сорвался, превращаясь в хриплый шёпот.
Я сделала шаг назад, чувствуя, что между нами начинает расти непреодолимая пропасть.
– Знаешь… ты говоришь о любви как о слабости… – прошептала я, поражаясь собственной проницательности. – а сам до сих пор пленник своего прошлого…
Не дожидаясь ответа, я развернулась и бросилась прочь, споткнувшись о собственные ноги. Я бежала по бесконечным рядам винограда, не разбирая дороги, лишь бы подальше от него, от этой опасной близости, от его правды, которая резала острее ножа. Слёзы подступили к глазам, застилая мир мутной пеленой, но я не позволяла им пролиться. Не сейчас. Не здесь. Не перед ним.
Наконец, оказавшись в своей комнате, я захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. Горячие слёзы наконец-то прорвались наружу, катились по щекам, смешиваясь с горьким привкусом разочарования.
Почему всё так сложно? Почему его слова, его отказ причиняют такую невыносимую боль?
Ответ, пугающий своей простотой, пришёл неожиданно. Я влюбилась. Глупо и безнадёжно. За какие-то несчастные дни. В человека, который видит во мне лишь бледную копию своего прошлого, в того, кто не способен ответить на мои чувства взаимностью.
«Не влюбляйся в меня… Это опасно…» – его слова эхом отдавались в голове. Опасно? Да, безусловно. Но разве любовь когда-нибудь спрашивала разрешения?
Я сползла по двери на пол, обхватив колени руками. Мне было страшно, больно и невыносимо одиноко. Почему я снова оказалась в ловушке чужих чувств и игр? Неужели я никогда не буду свободна?
Глава 21. Доменико
Я облажался. Чертовски сильно.
Растоптал, разбил вдребезги, превратил в пыль… Да, я был чересчур хорош в разрушении, особенно когда дело касалось хрупких вещей, таких как доверие, которое только-только начало расцветать между мной и Настей.
Чёрт бы меня побрал!
Редко что-то могло пробить ту броню, которую я носил долгие годы, но боль в глазах Насти… Dio mio… это просто разорвало меня на части. Видеть, как страдание искажает её прекрасное лицо, было невыносимо. Я мог бы поклясться, что кто-то вырвал из моего сердца кусок, оставив после себя зияющую рану. А ведь всего несколько минут назад мы целовались, опьянённые близостью.
Когда она убежала, растворившись в тёмных рядах виноградников, я остался стоять как статуя. Будто сам Люцифер, насмехаясь, сковал мои мышцы невидимыми цепями, не давая ни броситься следом, ни закричать, ни просить о прощении. А мои слова… пусть и правдивые, но такие жестокие, до сих пор эхом отдавались в ночной тишине.
Мне не следовало говорить ей всего все эти вещи, особенно после того момента близости, что мы разделили ранее. Я не планировал ворошить прошлое и обсуждать это сейчас, но разговор сам собой зашёл на эту тему, и я просто не мог солгать.
– Идиот! Кретин! – прорычал я в пустоту, когда её силуэт окончательно исчез в ночи. Я яростно сжал волосы на затылке, желая причинить себе хоть какую-то боль, лишь бы заглушить тот ураган эмоций, что разразился внутри.
Мне нужно было извиниться, объясниться, но я понимал, что вряд ли она захочет слушать меня сейчас. Но разве это могло меня остановить?
Нет, Настя слишком… важна для меня. Она стала частью моего существа, как бы сильно я ни сопротивлялся этому, и я не мог позволить себе её потерять.
Я понимал, что мне потребуется нечто большее, чем простые извинения. Никакие широкие жесты из любовных книг или фильмов, или букеты розы не смогут исправить то, что я натворил, и залечить нанесённые мною раны. Да и моя жизнь – не мелодрама, а Настя – не безмозглая куколка, которую можно купить.
Мне нужно было открыться ей, рассказать всю правду о своём прошлом. И, возможно, она сможет найти в себе силы не только выслушать, но и понять.
– Чёрт побери, да я же влюбляюсь в неё, как мальчишка! – слова вырвались сами собой, прежде чем я успел их остановить. Вот до чего меня довела эта русская красавица – вынудила признаться себе в том, что я так долго отрицал. Я в очередной раз падаю в эту бездну под названием «любовь».
