но они могут разговаривать. А ну-ка…
Он шагнул к ближайшей грибной шляпке, замахнулся металлическим прутком…
Сияние грибов погасло, огонь тоже исчез, и люди оказались в кромешной темноте.
— Не надо! — попросил голос. — Я их столько выращивал!
— Где я? — просипел приходящий в себя Миклас.
— В Страшной Яме, — отозвался Ицкоатль. — Давайте выбираться отсюда.
— Точно, — отозвался бард. Ориентации в пространстве он не потерял и был способен вывести всех из этого места, чем и занялся, развернувшись и направившись к выходу. — Кстати, если не хочешь, что бы они растоптали несколько грибов — дай хоть какой-то свет. Они же сейчас пойдут прямо на мой голос. А на пути обоих я видел целую полянку этих твоих грибов.
— А твой друг не будет ломать их, когда увидит? — осторожно спросил голос.
— Не буду, если ты не будешь мешать нам спасти Микласа, — ответил Ицкоатль.
В темноте появилось слабое мерцание.
— Я хочу, чтобы вы вернулись и снова играли для меня, — попросил голос. — Это так приятно! Никто никогда для меня не играл, всегда был только страх. Это тоже приятно, но по-другому…
— Есть один вариант, но пугать ты будешь только тогда, когда разрешу, и тех, на кого покажу, — подумав ответил бард. — Играю я очень часто. Такой вариант тебя устроит?
— Ты хочешь забрать меня туда, наружу?! — не то угадал, не то уловил его мысли дух. — Но как?! Я мечтаю выбраться отсюда сколько себя помню, но не знаю, как это сделать…
— Слышал я одну легенду, — начал бард и повесил гитару на плечо. — И говорится там как раз про такой же случай. Нам надо установить связь и подыскать тебе новое жилище. И думаю, что гитара для этого прекрасно подойдёт.
Легенды о духах — их Ицкоатль тоже слышал немало. И оценил задумку побратима.
— Мы можем отвести Микласа к барону, и вернуться, — сказал он. — Завтра после тренировки, например.
— Ты можешь отвести его и без меня, — отозвался Халлар. — А мы проведём обряд, да тоже потихоньку пойдём вслед. Не думаю, что со мной что-то случится, да с такой защитой.
— Хорошо, — согласился Обсидиановый Змей. — Тогда встретимся утром. И если с тобой что-то случится, я приду сюда с настоящим огнём и сожгу тут всё.
— Договорились, — кивнул Халлар. — Встречаемся утром.
Глава 17
Когда Ицкоатль и Миклас выбрались на поверхность, сын пекаря бросился бежать, куда глаза глядят, и Обсидиановому Змею пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать его и вернуть на тропу. Миклас вообразил, что его хотят затащить обратно в Страшную Яму, и отбивался как ягуар.
Пришлось некоторое время идти вдоль тропы, продираясь сквозь заросли травы, пока Яма не осталась далеко позади. Миклас согласился вернуться на тропинку, но шатался и бормотал, словно пьяный, пугался каждого куста, и путь до ворот оказался бы очень долгим, если бы Ицкоатля не посетила спасительная мысль.
Он достал из-за пазухи флейту.
Незатейливая, живая мелодия вернула Микласу рассудок, расшатанный пережитым ужасом. Он плакал, но шёл рядом, цепляясь за плечо своего проводника, а при виде городских ворот разрыдался в голос, и затих только когда Ицкоатль сменил мотив на весёлую песенку своего народа.
Ворота ещё были открыты, но стража замахала путникам руками, чтобы они поторапливались. Как только Ицкоатль и Миклас миновали проход в стене, тяжёлые створки ворот дрогнули и начали медленно закрываться.
— Это, стало быть, Миклас и есть? — спросил командир привратной стражи. — А вроде чернявый был… Фу, воняет-то как от вас…
— От страха поседел, — пояснил Ицкоатль. — Такое случается, я слышал.
Он не стал уточнять, что слышал в школе, когда жрец рассказывал детям о трусливых людях. Здесь было иное понимание храбрости.
— А где же господин бард? — спросил кто-то. — Неужто погиб?
— Или ушёл куда на ночь глядя?
— Может, свидание у него в деревне?
Предположения и вопросы посыпались, как горох из дырявого мешка.
— Задержался в Страшной Яме, — ответил всем сразу Обсидиановый Змей. — Позже придёт.
— Что ему там делать? — поразились стражники. — Не набоялся что ли?
— Тоже хочет, чтобы волосы побелели? Девки блондинов любят, говорят, так то ж блондины, а не седые!
— Духа выгоняет, — Ицкоатль вздохнул. Люди этого мира были такими несдержанными… Почти все. Кроме побратима. — Очень злого духа.
— Чем?! — поразились стражники. — Он же не шаман!
— Музыкой, — ответил Ицкоатль. — Дух очень любит музыку. Вот заведёт его подальше от города и там оставит где-нибудь, где никто не ходит. Пусть птиц пугает.
— Главное, чтобы на выступление в город не явился…
Оставив стражу обсуждать, с какого расстояния дух может услышать музыку, и чем грозит его появление в городе, если всё-таки услышит, Ицкоатль повёл трясущегося Микласа через весь город к замку.
Остановились только у колодца — сын пекаря бросился к нему, чуть не перевалился через сруб, но увидел своё отражение в воде, и если бы Ицкоатль не схватил его за шиворот, пришлось бы ему снова ловить Микласа. Ещё и на крики сбежалась бы толпа горожан — и доставить добычу к барону оказалось бы сложно. Парня потащили бы к его отцу, радовать счастливым спасением. А барон ясно сказал — привести к нему.
Ицкоатль не сомневался, что барон отпустит Микласа, когда всё узнает, но чем раньше это случится, тем скорее Игнака выпустят из тюрьмы.
Достав ведро воды и дав Микласу вволю напиться и умыться, Обсидиановый Змей снова заиграл на флейте и так довёл своего подопечного до ворот замка. К барону их пропустили без лишних вопросов, только удивились, что господин Саркан так скоро выполнил поручение его милости. Ицкоатль предупредил, что бард задержится и подойдёт позднее, и продолжил путь.
У входа в донжон Ицкоатль подозвал пробегавшего мимо поварёнка и попросил передать барону, что Микласа он привёл, но очень просит его милость спуститься вниз, потому что от Микласа и от него самого разит трупным духом, и он не хочет провонять господину барону весь кабинет.
Должно быть, барон Балас был крайне заинтригован таким заявлением, потому что тут же спустился к дверям вместе с дознавателем.
— Что тут у тебя такое? — спросил барон, появляясь на крыльце, и тут же наморщил нос. — Да от вас действительно разит, как от скотобойни!
— В Страшной Яме оказалось несколько трупов, ваша милость, — пояснил Ицкоатль. — Микласа мы нашли живым. Вот он, невредим, только очень напуган.
Сына пекаря трясло мелкой дрожью, у него постукивали зубы, но он хотя бы не пытался убежать с криками.
— И очень голоден, — добавил Обсидиановый Змей. — Всё это время он просидел в Яме, где его мучил злой дух,
