В разгар суматохи появился Брак, который деловито подошел к тележке с валами, готовясь катить ее дальше. Наступила немая сцена из «Ревизора»: все, пораженные догадкой, разом остолбенели. Наконец, тишину разорвал взрыв гомерического хохота. Смеялся весь цех, чуть позже все КБ, звонко хохотал Микулин, которого поспешили успокоить в первую очередь. Но, насмеявшись вволю, все, освеженные хохотом, вновь склонились над чертежными досками — время не ждало.
Завод работал в три смены. В это время Дубов был переброшен в Куйбышев — директором строящегося завода, а на его место назначен новый директор Михаил Сергеевич Жезлов, энергичный и знающий инженер, который впоследствии стал Героем Социалистического Труда.
И уже в мае — июне 1941 года было собрано больше сотни моторов. А представитель НИИ ВВС Чернокозов, отвечавший за моторы завода имени Фрунзе, отправился под Воронеж, проводить войсковые испытания новых двигателей.
В начале 1941 года Микулину была присуждена только что учрежденная Государственная премия. Микулин перевел дух. Задание выполнено. На носу лето, и он решил, что началась пора летних отпусков. Тем более что конструкторы порядком измотались за зиму. По графику была очередь Тапельзона. Он вызвал его к себе и подписал приказ об отпуске. Путевка в дом отдыха в Алупку у Тапельзона уже была.
— С какого числа у вас путевка? — спросил он, подписывая заявление об отпуске.
— С воскресенья, с 22 июня, — сказал Тапельзон.
— Ну, и отлично. Желаю хорошо отдохнуть!
11. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ
Весть о войне застала Микулина на даче, где он проводил последнее мирное воскресенье. Он тут же сел в «понтиак» и помчался в Москву, на завод. В тот памятный день Москва еще ничем не напоминала военный город, хотя уже в первую ночь было введено затемнение. Но еще не были перекрещены окна домов полосками бумаги, еще не появились ящики с песком и бочки с водой на лестничных площадках и чердаках, еще не было карточек, и магазины ломились от продуктов, но первое, что бросилось в глаза Микулину, когда он, сидя за рулем, ехал по улицам, — были длинные очереди у дверей военкоматов. В этих очередях вместе с людьми призывного возраста можно было увидеть и стариков, и мальчишек-комсомольцев, и девушек. Это были первые добровольцы Великой Отечественной войны.
Завод работал в три смены. И здесь первыми внешними признаками войны были койки, которые поставили к себе в кабинеты все руководящие работники завода. Впрочем, у Микулина койки не было, он спал на большом дерматиновом диване у себя в кабинете.
Начало войны резко изменило ритм работы завода. Теперь, когда все определял лозунг «Все для фронта, все для победы», роль серийного производства стала решающей. Если о создании принципиально новых моторов и можно было думать, то ни времени, ни возможностей их делать уже не было.
Оставалось идти по пути модернизации уже существующих двигателей, повышая их надежность и мощность. Вскоре на завод вернулись те инженеры КБ, которые перед самой войной были направлены в авиационные части проводить войсковые испытания моторов на МиГах и Илах. Именно там, в непосредственной близости от фронта, их застала война.
С болью в сердце Микулин услышал, от них об огромных потерях в самолетах в первую ночь войны. Но он вместе с ними радовался, узнав о том ужасе, который наводят на фашистов атаки штурмовиков. Поэтому Микулин сразу стал думать над тем, как увеличить мощность АМ-38. В это время в КБ пришло несколько молодых талантливых инженеров, среди них Зубец, Беленький, Кобринский.
22 июля на Москву был произведен первый налет вражеских бомбардировщиков. Но силы ПВО были наготове, и вражеская атака была отражена. В последующие ночи налеты повторялись. Но асам Геринга не удалось в Московском небе повторить Лондонский «большой блиц». Причем немалую роль в отражении врага сыграли МиГи с моторами микулинского КБ. Отдельным самолетам противника все-таки удавалось прорваться к городу. Иногда рвались бомбы и вспыхивали пожары. Однажды 500-килограммовая фугаска упала рядом со зданием КБ, но, к счастью, не разорвалась.
Днем работники конструкторского бюро трудились, не поднимая головы, а ночью дежурили на крышах цехов.
Сводки Совинформбюро были тревожными: враг быстро наступал.
В этих условиях встал вопрос об эвакуации КБ и завода.
Решить это дело было чрезвычайно сложно. К тому времени, в августе и сентябре, в сутки собирали до сорока двигателей. А это значило, что сорок штурмовиков в день можно отправлять на фронт. Эвакуация неизбежно прервет этот поток моторов. Поэтому решили готовиться к эвакуации поэтапно. В конце августа Микулину было приказано сформировать группу перспективного проектирования из 15 человек, с тем чтобы разрабатывать идеи на новые двигатели и выехать на завод имени Сталина к Швецову.
В сентябре на завод пришли железнодорожники и стали к каждому цеху прокладывать подъездные пути.
Началась эвакуация. Она проводилась по четко разработанному плану, и здесь проявился блестящий организаторский талант директора Жезлова, главного инженера Куинджи и главного механика завода Усышкина. Демонтаж оборудования и его погрузка велись с таким расчетом, что вывоз станков не сказывался на графике сборки моторов. Для этого на каждом станке предварительно делался большой задел деталей, и только после этого его снимали с фундамента и грузили на платформу. Тут же в теплушках размещались именно те рабочие с семьями, которые обслуживали эти станки. Затем длинный состав уходил на восток.
Тем временем Микулин со своей группой во главе с Базаровым прибыл в Пермь. Москвичи сразу ощутили, что они оказались в глубоком тылу: в городе не было затемнения. И, кроме продуктов по карточкам в магазинах, свободно продавали крабов, шампанское и другие деликатесы.
На заводе имени Сталина их встретили по-дружески. Выделили помещения для конструкторов. И все немедленно приступили к работе. Основной задачей, как считал Микулин, должен стать дальнейший рост мощности мотора штурмовика. С одной стороны, ее можно увеличить за счет снижения оборотов нагнетателя, как уже было. Но есть и другой путь. Его предложил двадцатишестилетний инженер Виталий Сорокин. Еще будучи студентом МАИ, он подумал, почему вместе с выхлопными газами двигателя теряется около 30 процентов тепловой энергии, полученной от сгорания топлива? Как разумно использовать энергию выхлопа? После окончания института он был направлен на завод имени Фрунзе. Но, к его разочарованию, он оказался не в КБ Микулина, а в другом, которое обслуживало моторы, выпускавшиеся для истребителей Поликарпова. Там интересной творческой работы не предвиделось. И Сорокин попросился к Микулину, напирая на свою идею. Конечно, Микулин тотчас же перевел его к себе. Правда, в предвоенный год не было времени заниматься этой проблемой.
Но теперь это время
