фланг, и он с рывка подает в центр, пытаясь убежать от наступающих «синих». Мяч попадает к Шмидту, который тут же пасует мне, и я бью в дальний угол, замыкая ногой дальнюю штангу.
Хорошо сыграно. И это гол.
Второй тайм после перерыва начинается с того, что «синие» хотят отыграться. Гринваль зарабатывает штрафной в нашей зоне, чем вызывает недовольство «белых». Но противный Штутгетхарен читает направление удара и подпрыгивает, чтобы поймать мяч.
Ладно, сейчас Штутгетхарен был не таким уж и противным.
Следующие пять минут мы контролируем мяч в своей зоне. Пару раз я пытаюсь прорваться через защиту «синих», но безрезультатно.
– Еще одна атака, и закругляемся, – командует тренер.
Шмидт кивает мне и тут же осуществляет в меня прострел. В воздухе касаюсь мяча головой и сбрасываю его на поляну. Смотрю по сторонам, пытаясь понять, кому можно отдать передачу, и нахожу взглядом Хильмарка в полузащите. Пасую ему низом, но мяч перехватывает Гринваль, чтоб его.
Признаю свою ошибку и подлетаю к нему, чтобы вернуть мяч «белым». Тут как тут появляется Шмидт. И окруженный со всех сторон Гринваль совершает ошибку.
Мяч снова оказывается в расположении «белых». Шмидт по флангу летит к воротам, и я делаю то же самое с другого фланга. Короткий пас и отличная голевая, ведь это еще один гол.
Отбиваю пять капитану и шумно выдыхаю.
Дубль.
Люблю дубли.
Вот бы еще когда-нибудь исполнить хет-трик. Нет ничего круче хет-трика.
После тренировки спешно принимаю душ, переодеваюсь и несусь к машине, чтобы поскорее добраться до дома.
Мы с Амелией договорились поужинать в новой закусочной, открывшейся еще в рамках Октоберфеста, а после – моя очередь устраивать ей свидание. Это так странно, но мне вдруг захотелось придумать что-то самому, поэтому мы договорились, что теперь будем чередовать свидания: одно – как в ее книгах, а другое – как в фильмах, которые смотрел я.
Правда, как оказалось, я смотрел не так много романтических фильмов. Но спасибо, что Ларри Пейдж и Сергей Брин в 1996-м придумали «Гугл», который очень помог мне в выборе места для свидания.
После закусочной мы отправимся в гончарную мастерскую, как герои фильма «Привидение». Надеюсь, Амелии понравится моя задумка. Я уже потерял сноровку в свиданиях, учитывая те три года, что я был один, но… но я больше не хочу быть один.
Заняв водительское место, я пристегиваюсь и выезжаю с парковки. Мой телефон тут же начинает вибрировать в кармане, и, выруливая на дорогу, я достаю его и принимаю вызов от отца.
– Ну что, танцуй и пой, документы для твоего возвращения из аренды почти готовы. Ты уже на низком старте?
Тяжело сглатываю, чувствуя, как дрожит рука на руле.
– Джейк? Ты тут? – взволнованно спрашивает отец.
– Да, да. Я просто… – задыхаюсь. – Время быстро пролетело.
В трубке – тишина, которая давит мне на виски.
– Что не так?
– Все так, – лгу я.
– Дело в Амелии?
Сильнее сжимаю руль пальцами, не в силах признаться отцу, да и самому себе, вслух, что впервые усомнился в своем желании вернуться домой.
– Честно, я думал, это все часть какой-то игры, что ты вдруг стал с кем-то встречаться, – хмыкает отец. – Учитывая то, как внезапно вы с ней стали встречаться.
– Так и было, пап, – признаюсь. – Пока я не влюбился в нее.
– Но ты же не собираешься оставаться там?
– Нет, – выдыхаю я. – Не собираюсь.
– Хорошо. Я бы, конечно, принял любое твое решение. Но еще пару месяцев назад ты обвинял меня в том, что лишишься карьеры.
– Футбол для меня по-прежнему на первом месте, – сквозь зубы цежу я. – Можешь об этом не переживать.
– Я не прошу тебя расставлять приоритеты и выбирать между Манчестером и Амелией, – шумно выдыхает отец. – Просто возьми Амелию с собой.
– В Манчестер? – Я вскидываю брови.
– У тебя странная интонация. Почему нет?
Действительно. Почему нет?
На мгновение впадаю в ступор, а когда прихожу в себя, губы расплываются в улыбке. Я ведь и в самом деле могу увезти ее с собой. Я влюблен в нее. Безоговорочно влюблен. И это взаимно. Нет преград между нами.
Разве что…
Улыбка сползает с лица, едва в памяти проигрываются ее слова на нашем первом свидании, когда она сказала, что человек должен следовать за другим, только если сам этого желает. Иначе это бессмысленно, ведь в неудачах он обязательно начнет винить другого.
Стискиваю зубы, ненавидя все это:
– Я не могу просить ее поехать со мной.
– Ты говоришь, что влюбился в нее. Так почему не можешь?
– Как раз таки потому, что люблю ее, пап. Я мог бы вести себя как конченый эгоист и попросить ее бросить свою привычную жизнь, семью и работу и улететь со мной в Манчестер, но я не имею на это права. Если в итоге у нас ничего не получится, то я ее сломаю.
– Да ты правда влюбился! – удивленно восклицает отец.
– Я только что тебе об этом сказал, – недовольно произношу я.
– Не ерничай.
По голосу отца чувствую, как он закатывает глаза.
– Не закатывай глаза, – устало выдыхаю я.
– Как ты узнал, что я сделал это? – фыркает отец.
– Я слишком хорошо тебя знаю.
– А я слишком хорошо знаю тебя, а потому не понимаю, почему ты просто не возьмешь и не увезешь ее из Ротенбурга. Если любишь, хватай и беги.
– Так бы сделала старая версия Джейка.
– Пьяная версия Джейка.
Едва сдерживаю смех:
– И это тоже.
– Ладно. Вернемся к этому разговору позже, но знай, что я бы хотел с ней познакомиться.
Дрожь проносится по каждой клеточке кожи. Боже, ну какого хрена все так сложно?
– Так и как тебе трезвая жизнь? – прерывает мое молчание отец.
– Нормально. Оказывается, у меня никогда не было зависимости от бурбона. Мне просто нравилось заниматься какой-то хренью.
Отец смеется:
– Надеюсь, больше никакого доггинга на футбольном стадионе.
– Можешь не переживать об этом. Когда мы с Амелией расстанемся, я планирую дать обет безбрачия и уйти в монастырь.
– Джейк… – начинает отец.
– Не надо, пап. Мне просто нужно время.
– Ладно. Если что-то понадобится, ты всегда можешь мне позвонить.
– Знаю, пап. Как в остальном дела?
– Все отлично. Подумываю сделать футбольную стипендию не только в университетах, но и в школах. Как тебе идея?
– Отлично. Если дашь мне возможность тренировать какую-то команду, то я не подведу.
Воцаряется тишина.
– Пап? – переспрашиваю я.
– Да. Я просто… приятно удивлен. Конечно. Давай ты вернешься, и мы обсудим, какие есть варианты.
– Супер.
– Поездка в Ротенбург пошла тебе на пользу.
Поездка в Ротенбург разбила мне сердце.
– Типа того, – вместо этого отвечаю я, чувствуя боль в груди.
– Ладно, мне пора. Как документы будут готовы, пришлю тебе на почту.
– Договорились. Пока, пап.
– Пока, Джейк.
Когда я сбрасываю звонок и паркуюсь возле дома, вижу ожидающую меня на крыльце Амелию. На ней темно-синее пальто и черные кеды с зеленым мехом. Она бежит к машине с широкой улыбкой, от которой мое сердце разрывается на части.
– Привет! – радостно восклицает она, когда я выхожу из «Мерседеса».
Я ничего не произношу и просто притягиваю ее в объятия. Она замирает, наверняка удивленная этим, но ничего не произносит. Зарываюсь носом в ее волосы и прикрываю веки.
Черт возьми, я не представляю, как отпущу ее.
– У тебя все хорошо? – Ее голос звучит тихо, ведь она утыкается носом мне в грудь.
Отстраняюсь и смотрю в ее яркие голубые глаза, которые сверкают в приглушенном солнечном свете. На ее светлых волосах оседают снежинки, неторопливо летящие с неба, и мне не верится, что на дворе уже конец ноября и выпал первый снег.
Ее взгляд взволнованно изучает мое лицо, пока мое сердце словно замирает, стуча так медленно. Хочется просто взять и сказать ей, что я люблю ее. Хочется просто взять и накрыть ее губы своими. Хочется просто взять и никогда не отпускать ее.
Но если я сделаю хоть что-то из этого, то сломаю ее.
– Я просто скучал, Принцесса, – тихо произношу я, поглаживая подушечками пальцев линию ее челюсти.
– Я тоже скучала, – шепчет Амелия, не отводя от меня взгляда. – Я сегодня написала кое-что, – выдыхает она с улыбкой.
– Правда? – Я вскидываю бровь.
– Да. Я… – Она прикусывает губу. – Я все еще боюсь, но…
