справедливая.
Прилога дала льва и овна, но ехать к Люське Пашка отказался. Куда ему? С таким-то допквестом пиздецовым! В сердцах младший Соколов даже пожаловался, что мамка просит помочь и ему надо создать в телефоне файл эксель, а не получается.
Прилога выдала «тет» за лжесвидетельство на Другую маму, а Люся сделала ему файл. Только он, блин, не открывался — пришлось какую-то херню качать, а она ещё угрожать стала, что через месяц утащит с карты абонплату. Не привязывать карту к «бесплатной на тридцать дней» поебени было нельзя. Ещё и Люся, хотя и помогла, а звучала какой-то надутой.
Пашка вскрыл наконец-то файл, мутящимся от ужаса взглядом окинул бесконечные крошечные столбики и понял, что попал по-крупному. Да он будет там просто действия дня (Пашка решил, что остановится на одном всё-таки дне — не то хотели, так писать надо понятнее!) набирать будет неделю со своей-то скоростью да с телефона, мля! А как пояснять⁈ Чё ваще хотят от него⁈
Это с полуночи имеется в виду, или что?
«Заряд аккумулятора — 15%. Необходимо подключить устройство к сети» – уведомил телефон.
Су-у-у-ука! Ну вот этого только не хватало, электричества-то нет! Надо найти банку, её зарядить прилогой, а ею — зарядить телефон.
Пашка возгордился собственной гениальностью до льва тщеславия.
И тут совершенно внезапно позвонила (не написала, а позвонила!) паучья Женька.
И сразу понял Пашка, что не к добру.
— Здравствуй, — каким-то боязливо натянутым, осторожным голосом сказала она. И тут же огорошила: — Паша, ты что сегодня делаешь?
— Я… — растерялся Соколов-младший.
«С экселем для Адской комиссии ебусь, блин!» — пронеслось в голове.
— Мне нужно с тобой встретиться, — продолжала Женька. — Не мог бы ты ко мне приехать по тому же адресу? В любое время. Соседка в Геленджике до первого июля, пока квартира вся моя, никому не помешает, даже если ночью. Я понимаю, что у тебя дела и планы. Но тут… такое дело…
Господи, что с ней случилось⁈
Дополнительная вибрация телефона у уха, видать, означала, что дали «гимель».
— Ты… ты не заболела опять? — испугался Пашка. Что, если ему уже начали снимать всё, наделанное игрухой⁈
— Нет-нет, я здорова, — странным, всё ещё очень натянутым голосом заверила Женька. — Ты не мог бы… у тебя не получилось бы приехать сегодня? Сейчас? — Кажется, она сглотнула. — Мне нужно увидеться лично.
У Пашки по коже забегали мурашки. Какая-то херь, ну точно. Надо ехать. Надо было вообще давно поехать и мишку её выпотрошить, а не телиться тут. Могла Женька как Зинка ангела случайно позвать на помощь⁈ Только бы не ту же пришибленную…
Но с хера бы она звонила именно Пашке вот так?..
— Я приеду. Сегодня. Скоро, — объявил решительно он.
Но в прощании и благодарности Жени облегчение не слышалось.
Электрика Пашка выпроводил. Сказал, срочное дело. Тот и сам признавал, что не управится и завтра так и так заканчивать надо. А ждать ещё час, пока Другая мама с работы вернётся, было некогда. Где шарится Серёга — и вообще непонятно.
Короче, вышли они с электриком в итоге вместе.
Одолеть эксель в такси совсем не получалось: это надо было с инфо памяти сверяться, и как-то формулировать вообще. Вместо того назлил эксель Пашке уже шестого по счёту дракона и сто восьмой уровень. Толку только от тех уровней, особенно если их могут ещё и срезать.
Телефон неуверенно и очень медленно заряжался от банки.
Из-за Женьки сосало под ложечкой. Что бы она от него ни хотела, а мишку надо было обезвредить. Только за такое может опять воробей прилететь. Уже не по поводу объяснений, а чисто сообщить, что идёт Пашка на фиг.
Но его же не могут снять с сисадминства, оставив игру? А с другой стороны — не могут же отнять игру, если она оплачена? И не рублями, а душой? Без обратной силы, так сказать. Вельзевул говорил, что прилога бы возвращалась. Хоть ты от телефонов откажись, хоть на необитаемом острове поселись — а хотелки будут выполняться.
То есть письмо это — про админство и шанс вернуть батю. Который и не факт, что нужен. Батя, в смысле.
И ещё шанс спасти себя от Ада.
Ага, в концлагерь с тучками. Офигительная перспективка!
По дороге в вк таки постучались, но не от того акка, от которого Пашка ждал, а от нового и тоже чистого, созданного буквально сегодня. Назывался он «ДР комиссия», но аватарку имел такую же — эмблема «Дополненной реальности». Дружбу Пашка принял, но новой инфы это ему не дало — профиль был пустым.
Руки чесались написать в личку вопросов. Но очко делало жим-жим.
Надо сначала хотя бы за шестое какой отчёт накидать, и с ним осторожно уточнить, наверное. Типа про один день было или про все? Или не нарываться? Или он уже нарвался на всё, что мог, а сейчас полирнёт, если стырит мишку?
Женька открыла через секунду после того, как Пашка позвонил в дверь квартиры, где уже навещал её раз в самом конце мая. Словно бы стояла с той стороны и ждала, затаив дыхание.
Больной она не выглядела, наоборот, за две недели ощутимо набрала вес, в хорошем смысле слова: перестала выглядеть, как киношная нежить. Но под глазами у Женьки наблюдались заметные синяки, и была она какой-то скованной.
Впустила Пашку, зачем-то глянула на пустую лестничную клетку (тамбура у съёмной квартиры не имелось), потом закрыла дверь, повернула вертушку замка. Соколов-младший тоже осмотрелся, но никаких других… п-ф-ф… сущностей в коридорчике, заваленном кучей тапок всех мастей, не было.
Женя отступила от Пашки на шаг, вцепившись пристальным взглядом. Плотно сжала губы, словно собираясь с духом.
А потом выдала внезапно:
— Ты бес?
— Кажется, да, — растерялся Пашка и чуть не икнул, вытаращив глаза, — как тот лемур из «Мадагаскара».
— Кажется или бес? — у́же прищурилась Женька, складывая руки на груди. — Ты всыпа́л в моего плюшевого Тома землю с могилы?
— Д-да, — мученически признался Пашка.
Её пристальный взгляд на секунду расфокусировался, ушёл куда-то вбок на груду тапок и низ зеркала, потом снова обрёл ясность. Прям облегчением это выражение лица было назвать сложно, и сказать, что Женька расслабилась, — тоже нельзя. Но режущая искусственная натянутость, так несвойственная оптимистичной даже на смертном одре девчонке, всё-таки схлынула.
— Может, и хорошо, что я не ку-ку, — задумчиво пробормотала
