друг друга знаем. Целую вечность. И хочется оставшиеся дни… Боже мой, как быстро жизнь прошла… Как одно мгновение…
Б а б у ц а. Ты прав. Ох, как ты прав! Совсем недавно, я помню, в куклы играла. Потом гармошку из рук не выпускала, пела, танцевала. Замуж выскочила. И что с ним прожила? Всего девятнадцать лет, как девятнадцать дней… Ах, эти девятнадцать лет!..
Г а г у ц а. Ты хоть познала радость семьи, а у меня и этого не было.
Б а б у ц а. Сам виноват. Как мог бобылем остаться? Или мало девчонок по тебе сохло?
Г а г у ц а. Что я мог поделать? Сердцу не прикажешь.
Б а б у ц а (улыбаясь). А красоваться любил! Все велосипедами увлекались, а ты один на коне! Да на каком! Вороной, с белым пятном на лбу! Так и танцевал под тобой, когда ты песни свои пел!
Г а г у ц а. Да, с белым пятном… И танцевал… Красавец был конь!
Б а б у ц а. И всадник не хуже! И такой парень остался холостяком!
Г а г у ц а. Да, остался.
Б а б у ц а. Я до сих пор не верю, что тебе никто не нравился.
Г а г у ц а. Не то слово, Бабуца, любил я, да еще как! Это как болезнь! Как чума! Как бред! Бабуца, милая, мне кажется, что на этой земле никто так не любил! Как не лопнуло мое сердце?!
Б а б у ц а. Кто же та, счастливая? Почему не вышла за тебя?
Г а г у ц а. Не вышла, потому что не знала о моем чувстве к ней!
Б а б у ц а. Значит, слепая была, несчастная!
Г а г у ц а. Слепая, потому что на другого глядела…
Б а б у ц а. К себе повернуть надо было! А ты другому уступил! Все можно уступить в жизни, только не любовь!
Г а г у ц а (опять вынул валидол). Ладно. Не надо старое ворошить!
Б а б у ц а. И все же, кто она, эта несчастная, прошедшая мимо такой любви? Неужели я не знаю? А может, ее не было? Ты ее выдумал?
Г а г у ц а (горячо). Была, Бабуца, была! Я каждый день смотрел ей в глаза! Молился на нее! Мысль о ней прогоняла мой сон! И коня держал ради нее! И песни свои пел для нее!
Б а б у ц а. Недостойна она была твоей любви, если не замечала ее! Глухое было у нее сердце! Судьба не могла дать ей счастья за это!
Г а г у ц а. Нет, она была счастлива замужем.
Б а б у ц а. Я еще имени ее не знаю, но уже ненавижу. Скажи мне, кто она?
Г а г у ц а. Ты не знала ее. Не осуждай. Она не заслуживает этого.
Б а б у ц а. Она жива еще?
Г а г у ц а. Да, жива.
Б а б у ц а. Ты ее видишь?
Г а г у ц а. Да, вижу.
Б а б у ц а. И разговариваешь с ней?
Г а г у ц а. Почти каждый день.
Б а б у ц а. И ты не возненавидел ее?
Г а г у ц а. Нет. Даже наоборот. Хотя знаю, что сейчас теряю ее опять! Второй раз!
Б а б у ц а. Как? Она свободна?
Г а г у ц а. Да, свободна.
Б а б у ц а. Так куда ты смотришь? Нет, я, кажется, тебя возненавижу, а не ее! Почему ты уступаешь? Где твое мужество? Где твоя гордость? Почему ты не скажешь ей об этом, не встанешь перед ней горой? Сам не в состоянии, скажи мне! Я ей раскрою глаза! Я не уговорю, позовем Данела, Дарданела! Да нельзя же дальше ждать! Ну-ка, беги за своими друзьями! Пусть идут, да скорее!
Г а г у ц а направляется к калитке.
Постой! Пожалуй, не стоит их звать…
Г а г у ц а. Почему?
Б а б у ц а. А как же тогда они? Данел и Дарданел?
Г а г у ц а. Будут жить с нами!
Б а б у ц а. Это ты так думаешь, а захочет ли она? Да, тут спешить нельзя… И ты, Гагуца, без них не сможешь… А мне каково будет?
Г а г у ц а. Тебе будет хорошо.
Б а б у ц а. Как знать.
И н а л (входит). Простите. Гагуца, ты мне нужен на два слова.
Б а б у ц а. К тебе обращаются! Нужен ты. Ладно, поговорите, я пойду. (Уходит.)
И н а л. Идем к ним, вы мне все трое нужны. Дело серьезное. Что ты на меня уставился? Ты не заболел?
Г а г у ц а. Инал, какой сегодня день недели?
И н а л. Пятница, а что?
Г а г у ц а. Так вот, запомни этот день! И по пятницам ты мне больше никогда на глаза не показывайся!
И н а л. Понял. Не буду. Извини. (Уходит.)
Г а г у ц а. Боже… В такой ответственный момент… И кто его звал? А Бабуца куда ушла? (Идет в дом, быстро возвращается.) Удивительно, лежит и плачет! Чем я ее обидел?
Д а н е л (входит). Ты уже здесь, Гагуца?
Г а г у ц а. А где же мне быть?
Д а н е л. Дом твой на тебя не обидится, если и там немного посидишь!
Г а г у ц а. По-моему, ты тоже больше здесь околачиваешься, чем дома. Понимаешь, с Бабуцей у нас разговор вышел… Очень серьезный разговор…
Д а н е л. Ну, и чем кончился?
Г а г у ц а. Кончился тем, что она там… Плачет.
Д а н е л. Довел, значит?
Г а г у ц а. Понимаешь, я ей об одном, а она про другое… Я ей о ней, а она обо мне.
Д а н е л. Почему же тогда плачет?
Г а г у ц а. Не могу понять!
Д а н е л. А про Дарданела не спрашивал?
Г а г у ц а. Не до него было. Очень прошу, побудь здесь. Успокой ее. Я за валидолом сбегаю!
Д а н е л. О чем же я с ней говорить должен?
Г а г у ц а. Не знаю, подожди, пока выйдет, а там видно будет. (Уходит.)
Д а н е л (ходит взад-вперед). Тьфу ты, какое дурацкое положение. Ну, о ком я с ней буду говорить? О Гагуце? Дарданеле? Или о себе? Нет, пожалуй, я уйду. Пусть без меня разбираются.
Б а б у ц а (входит). Данел, уходишь? Почему в дом не зашел?
Д а н е л. Думаю, помешаю тебе. Может, нездоровится?
Б а б у ц а. К больному и заходят…
Д а н е л. А что с тобой?
Б а б у ц а. Напрасно я работу оставила. Столько лет в детском саду проработала. С детьми одиночество свое забывала. Пропаду без дела.
Д а н е л. Да, без работы трудно. Я на пенсию ушел, как неприкаянный ходил. Даже ночью шум трактора чудился.
Б а б у ц а. Дочь меня сбила. Не оставлю, говорит, одну. Не позорь меня.
Д а н е л. И она права.
Б а б у ц а. Да, права. Но там я не дома. Вроде все свое, а ночью, как на чужом месте, глаз сомкнуть не могу.
Д а н е л. Прости мне мою откровенность, Бабуца, часто сердцем осуждаю тебя. Зачем обрекла себя на вдовство? Почему не устроила свою жизнь? Что ты выиграла от этого? Если б сын у тебя живым остался, был бы смысл сохранять этот очаг. А дочка выросла и к чужому очагу упорхнула.
Б а б у ц а. Значит, осуждаешь меня?
Д а н е л. Да, Бабуца.
Б а б у ц а. О новом очаге советуешь подумать? Где же ты раньше был с таким советом? Пока глаза мои горели? Силы были? А теперь какому дураку захочется тащить в дом старую рухлядь?
Д а н е л. Это ты напрасно. Вот я смотрю на тебя — и ты все такая же. Встряхнись душой. Надень нарядное платье, накинь цветастый платок, всякий залюбуется!
Б а б у ц а. Ты на меня смотришь
