забудем о том, как ужасен мир, ладно?
– Ладно.
Она смотрит на меня с уставшей улыбкой, затем указывает на грудь и кладет руки туда, где бьется ее израненное сердце. Оно все еще бьется. Это самое главное. Когда она показывает жест, означающий «тебя», я все понимаю без слов.
– Я тоже люблю тебя, Хейзел.
28 Скайлер
Через два дня я снова хотела перенести свидание с Картером, но Хейзел настояла на том, чтобы я провела вечер с ним. Мои встречные аргументы не помогли, и когда Картер устроил мне сюрприз, доставив загадочный пакет из маленького бутика в центре города, я уже не смогла отказать. Ни Хейзел, ни Картеру.
Для свидания он купил мне пурпурное платье, облегающее фигуру, как вторая кожа. Мягкая ткань приятно струится по бедрам. Изящные бретельки не совсем справляются с декольте, но все же не дают груди выпрыгнуть наружу. Для такого платья определенно не предусмотрен бюстгальтер.
– И? Как дела у Хейзел сегодня?
Картер забронировал ресторан неподалеку от маминого дома и своей квартиры, и мне так хочется побыть с ним, ведь в последнее время мы редко бывали вместе.
– Не очень, – с беспокойством отвечаю я. – Она отказывалась от еды, и мне буквально пришлось заставлять ее хотя бы пить воду. Сложно представить, что приходится видеть ее парню в Афганистане, но расстаться с девушкой в письме? Через три года отношений?
Я тут же прикусываю язык, потому что по собственному опыту знаю, насколько непросто даются некоторые решения.
– Полное дерьмо, – бормочет Картер. – А она правда не против, чтобы я украл тебя вечером?
– Поверь, она почти выгнала меня из квартиры.
– Хорошо. Я и не жалуюсь.
Картер проводит меня по тротуару в лучах закатного солнца. Внезапно он останавливается, наклоняется, и, почувствовав нежные поцелуи в шею, я закрываю глаза от счастья. Сегодняшний вечер пойдет нам на пользу, это точно. Последние несколько дней почти не было времени на разговоры, а нам нужно так много всего обсудить.
– Как Меган?
– Вчера она почти весь день провела, обнимая унитаз. В какой-то момент я даже думал вызвать скорую. Ну, то есть… Сколько может рвать человека, если он вообще не ел? Но сегодня ей уже было получше.
На улицах почти никого, потому что в этом тихом жилом районе редко что происходит. Каждый фонарь, каждая клумба, каждый кусочек тротуара возвращают меня в детство. Они хранят воспоминания, которые я рисовала мелом на камешках.
– Ну и хорошо. Она полетит обратно в Лондон с Айзеком и ребятами?
Чтобы скрыть беспокойство перед ответом, я подсчитываю облака.
– Да, она вернется домой. Айзек говорит, у их мамы хорошие связи с лучшими гинекологами в Лондоне. Ничего удивительного. Вообще, она главный врач в какой-то элитной клинике, где лечатся только богатые и знаменитые. Его слова, не мои.
– И как вы будете вывозить это? Вы с Меган, имею в виду. Мы только что убедились, что расстояние может все испортить…
Сдержанная ухмылка Картера заставляет меня нервничать еще больше.
– Хочешь знать, буду ли я по ней скучать, как по тебе, Скай-Скай?
– Глупости. Ты ни по кому так не скучаешь, как по мне, – отвечаю я, ухмыляясь и высоко задрав голову.
Надеюсь, это правда.
– Совершенно верно. Поддерживать связь по телефону будет нелегко, но все получится. Я полечу в Лондон перед родами. Но ничего конкретного мы пока не планировали.
Не хочется весь вечер посвящать беременности Меган, поэтому в качестве отвлекающего маневра я показываю на небо.
– Смотри-ка. Облако так похоже на уродливую утку с открытки из Германии!
Розовые облака напоминают сахарную вату.
– Эй… Иногда гадкие утята превращаются в гусей, да ведь?
– Лебедей, – поправляю я его. – Утенок превращается в лебедя. Боже, тебе нужно перечитать детские сказки, пока не родилась малышка.
– Малышка?
Картер приостанавливается, и когда я поднимаю на него взгляд, его лицо сияет.
– С чего ты взяла, что будет девочка?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Такое предчувствие. Интуиция называется.
– Я таким даром не обладаю. Иногда мне снится, что у Меган рождается инопланетянин. Как ни странно, в отцовстве я при этом не сомневаюсь…
Мы смеемся и двигаемся дальше, но, когда взгляд вдруг падает на дорогу, сердце в груди замирает.
Передо мной возникают образы, которые я старательно подавляла последние полгода. Сахарное небо затягивают мрачные тучи, повисшие над всем городом. Дует легкий ветерок, ласкающий кожу. Несколько мгновений спустя я слышу визг шин в ту ночь на День святого Валентина.
– Картер, я…
Он подвигается ко мне и смотрит в ту же сторону, что и я. Но он не знает, куда смотреть, потому что его там не было, в ту ночь, когда джип сбил меня и раздробил позвоночник. Я была одна. Под тонким летним платьем выступает пот, и я почти не слышу Картера. Я слышу свое имя. Он трясет меня за плечо. Снова имя. Опять трясет…
– Скай…
– Свали с дороги, калека. Или так и будешь загораживать тут проход своей коляской?
Пронзительный голос незнакомца вырывает меня из воспоминаний, и, обернувшись, я вижу перед собой пятерых парней. Мужчина с бритыми черными волосами стоит перед остальными как главарь. Как тогда на школьной площадке, только сейчас все под два метра и очень накачанные.
– Слышала? Дуй отсюда. Или ты не только ходить не можешь, но еще и глухая?
От ненависти в его голосе мне становится плохо. Несмотря на это, я не могу перестать вглядываться в его черные как уголь глаза, поэтому вижу остальных лишь размыто, все это похоже на флешбэк. Чем пристальнее я смотрю, тем быстрее до меня доходит: двоих я уже знаю. После того вечера в клубе «Падающая звезда». Желчь поднимается к горлу и обжигает пищевод. Это правда они. Привели с собой подкрепление.
– Опять вы?
Картер встает передо мной, защищая, и я машинально хватаю его за запястье. Дрожащими пальцами я обхватываю татуировку, символ нашей дружбы, показывая, что я рядом. Что все будет хорошо, и нам нужно просто исчезнуть.
– Успокойся, Картер. Мы уходим, – шепчу я, но лучший друг уже меня не слышит.
Как в ту ночь, когда он грохнул бутылку о стену и прижал горлышко к шее парня справа. У него до сих пор видно шрам.
– Похоже, не глухая. Или все-таки самую малость, а?
Тип оборачивается на своих дружков, которые насмешливо поглядывают на нас. Лишь один из них сдерживает ухмылку и, кажется, будто пересчитывает травинки между брусчаткой. Его лицо прикрыто козырьком.
– Чувак, что с тобой не так?
Пожалуйста, только не это.
Пожалуйста, пусть тот вечер после клуба не повторится. У Картера нет ни единого шанса против этих пяти амбалов, и на этот раз они, похоже, трезвые. Я сильнее стискиваю его запястье и оттаскиваю.
– Пойдем уже. Прошу, Картер. У нас бронь в ресторане.
На мгновение напряжение ослабевает, он поворачивается ко мне и берется за ручку инвалидного кресла. Я выдыхаю с облегчением, компания остается позади, но спустя несколько шагов снова раздается голос их главаря. Он буквально излучает неприязнь:
– Ссыкло. Эта калека всегда указывает тебе, что делать, чел? Да она, похоже, яйца тебе ампутировала. Лучше бы в больнице ей бесполезные ноги отрезали…
– Пошел на хер!
Инвалидное кресло немного подается вперед, когда Картер отпускает меня и возвращается к шайке. Большими решительными шагами, и я уже знаю, что они значат. В панике я разворачиваюсь и несусь к ним, но уже слишком поздно. Я не успеваю вмешаться, как слышу хруст челюсти. Изо рта этого придурка течет кровь, а Картер готовится нанести новый удар. Локтем он с силой бьет противника в челюсть.
– Картер! Прекрати!
Но он меня уже не слышит. Я узнаю эту стадию гнева и понимаю, что теперь бессильна.
– Ты об этом пожалеешь, – сплевывает он, и в следующий момент двое уже знакомых мне типов хватают Картера сзади и оттаскивают от своего дружка.
Раздается очередной хруст от удара, который теперь приходится на Картера.
– Че? И это все? Даже у моей подружки-калеки удар и то покруче.
От его провокации у меня перехватывает дыхание. Ради всего святого,
