в границах этих княжеств имелось также множество чисто румынских городских и сельских поселений.
Если мы хотим до конца понять «устрашительные» меры Дракулы по отношению к «привилегированным» саксонским общинам Трансильвании, следует признать, что даже в ту эпоху преднациональной государственности румыны, которых роднили с Дракулой общий язык и православная вера, составляли большинство населения Трансильвании (по грубой оценке, около полумиллиона человек в XV в.) и никакими правами не пользовались. Считавшиеся людьми «без истории», румыны в основном были крепостными на землях венгерских, секейских или саксонских землевладельцев. Румынская верхушка общества была практически уничтожена, и из румынской знати выжили только те семейства, которые ради собственной выгоды решали «омадьяриться» и принять католическую веру — типичный пример мы находим в лице Яноша Хуньяди. Тем не менее румыны в большинстве своем хранили верность родному языку, обучали ему детей в семьях (ввиду отсутствия школ) и продолжали исповедовать свою не признанную государством веру, хотя в Трансильвании того времени у православной церкви не было собственных епархий и епископов. Священников, которые служили в различных крестьянских приходах, посвящали в сан митрополиты Молдавский или Валашский, что помогало сохранять православие среди трансильванских румын. Временами притесненное румынское население поднимало бунты, а случалось, объединялось с венграми-крепостными в мятежах против владетельной знати, как во время восстания 1437 г. в Бабольне. Национальная и духовная жизнь румын, которую политическими методами подавляли венгерские короли, а религиозными — не менее трех инквизиций, все-таки теплилась. Ее отражением можно считать изящные деревенские церквушки, построенные целиком из деревянного бруса (простому народу не позволялось строить из камня), сохранившиеся и до наших дней.
Благодаря невероятной красоте местной природы с чередованием пасторальных и мрачно-зловещих пейзажей, разнообразию языков, рас, религий и обычаев, существенному влиянию и западных, и восточных культурных образцов, благодаря процветавшим в городах торговле, промышленности и ремеслам Трансильвания представляла собой поистине уникальный микрокосм, в котором нашло отражение все богатство гибридной восточно-западной цивилизации. Вот почему Трансильвания со времен Дракулы и доныне привлекает множество путешественников. Богатство этого края стало его благословением, но одновременно и проклятием: он как магнит притягивал агрессивные и противоборствующие политические силы и служил ареной борьбы их интересов.
Когда Дракула в 1456 г. стал господарем Валахии, он был более чем заинтересован в поддержании дружеских отношений со всеми саксонскими городами, а им, в свою очередь, несомненно, было велено венгерским королем Ладисласом V всячески способствовать Дракуле в его стараниях захватить престол. И именно поддержка в этом деле брашовян, среди которых у Дракулы было немало друзей, побудила его написать самое сердечное письмо (от 6 сентября 1456 г.) бургомистру и членам городского совета Брашова, в котором он назвал их «людьми честными, братьями и поистине добрыми соседями» (honesti viri, fraters, amici et vicini nostril sincere). А вскоре Дракула подписал и торговый договор с брашовянами и с областью Цара Бырсей, содержавший следующие положения: 1) Дракула обязался помогать трансильванским саксонцам защищаться от турок; 2) в случае надобности город предоставит ему политические убежище; 3) купцам Брашова и всей области даровано право на беспрепятственную меновую торговлю в указанных городах, в том числе в Рукэре, Тырговиште и Тыргушоре, как это практиковалось до того времени. Купцы смогут продавать свои товары напрямую покупателям и приобретать для себя сырье у его производителя, и единственной их обязанностью будет уплата обычных валашских пошлин при вступлении на землю Валахии. Обе стороны обязались не предоставлять защиту политическим противникам друг друга, ни по каким поводам не конфисковывать товары у купцов другой стороны. В том же документе Дракула снова поклялся в верности юному венгерскому королю. В сущности, торговое соглашение несколько расширило и подтвердило уже существовавшие привилегии брашовских купцов. Аналогичный договор был подписан также с городом Сибиу, поскольку, как уже говорилось, каждый саксонский город проводил собственную внешнюю политику. Справедливо предположить, что Бистрица и другие более значимые саксонские города получили такие же коммерческие преимущества.
Такое благоприятное начинание продержалось, однако, совсем недолго. Очень скоро новоиспеченный валашский господарь совершил ряд беспримерных жестокостей по отношению к трансильванским саксонцам. Все это в исчерпывающих подробностях описано теми, кому посчастливилось выжить.
В нараставшей враждебности Дракулы по отношению к трансильванским саксам, помимо прочего, свою роль сыграли факторы международной политики. Вспыхнул новый конфликт между Ласло Хуньяди, который унаследовал от отца все титулы и до сих пор формально оставался главнокомандующим, и венгерским королем Ладисласом V из династии Габсбургов, которого поддерживали могущественный граф Ульрих Цилли (состоявший в родстве по супружеской линии с покойным императором Сигизмундом I) и император Священной Римской империи Фридрих III. Как губернатор Белграда, Ласло Хуньяди пригласил венгерского короля официально посетить город, героически отразивший нападение полчищ султана Мехмеда II. Едва Ладислас V с ближайшей свитой (в которую, разумеется, входил и граф Цилли) вступил в Белградскую крепость, ведущий в нее подъемный мост внезапно подняли, из-за чего король и граф Цилли оказались отсечены от своей личной гвардии, которую намеренно задержали снаружи крепостных стен. В первый же день королевского визита граф Цилли был убит одним из наемных головорезов Ласло Хуньяди, предположительно в горячке жестокого спора, — так Ласло Хуньяди отомстил за многочисленные унижения, которые претерпел его отец Янош Хуньяди от козней своего заклятого врага графа Цилли. Оказавшийся во власти Ласло король Ладислас V Постум ожидал такой же участи, поскольку все знали, что Ласло имел виды на венгерскую корону. Однако король сохранил самообладание, и Ласло Хуньяди позволил ему покинуть крепость целым и невредимым. Но это не помешало королю Ладисласу V лелеять планы мести. Не приходится сомневаться, что при очевидной связи дальнейших событий — ареста, суда и казни Ласло Хуньяди в следующем 1457 г., а также ареста и заточения его младшего брата Матьяша и официальной конфискации огромных земельных владений Хуньяди — с убийством в Белграде графа Цилли их истинной подоплекой была непримиримая многолетняя борьба за власть между кланами Хуньяди и Цилли. В целом события в Белграде ознаменовали начало нового витка борьбы за власть, теперь уже между кланом Хуньяди и Габсбургами, поскольку обе партии желали получить венгерскую корону. После смерти Ласло во главе партии Хуньяди встали его мать, вдова Яноша Эржебет Силадьи, и ее брат Михай Силадьи. Они не только желали поквитаться за смерть сына и племянника, но и предпринимали открытые попытки сбросить с престола Ладисласа V Габсбурга. Новым претендентом на венгерский престол клан Хуньяди видел Матьяша, которого король Ладислас все еще держал в заключении.
А как относился Дракула к этой многосторонней борьбе за власть, которая разворачивалась в соседнем королевстве? Несмотря на клятву верности, данную юному венгерскому королю из династии Габсбургов, Дракула питал куда больше преданности к семейству, которое в свое время помогло ему добиться валашского трона. Поэтому Михай Силадьи не преминул обратиться за помощью к господарю
