— это та самая организация, после появления которой в Скандинавии… — он сделал выразительную паузу, — сильная империя превратились в разрозненные княжества, которые затем подчинились Голландии и Священной Римской Империи.
Старый учитель встал и начал нервно шагать по кабинету, его тень мелькала на книжных полках:
— Конечно, Российскую империю сломить сложнее из-за размеров, ментальности… — он резко обернулся, — но скандинавы тоже так думали! А теперь их земли разделены между другими государствами.
Он тяжело опустился в кресло и неожиданно улыбнулся:
— Впрочем… базовые документы Ордена я вам принесу на будущее занятие. Почитаете на досуге.
Следующее занятие мы посвятили изучению дворянских родов. То, что у Эльзы было «вшито на подкорку» ещё в интернате, у меня отсутствовало напрочь.
Кондратий Иванович расстелил передо мной огромный гербовник, его потрёпанные страницы шелестели, как осенние листья.
— Всего около трёхсот семей, — водил он пальцем по пожелтевшим страницам, — высшая аристократия. Но есть ещё две сотни родов — так называемые «местники».
Я поднял бровь:
— Местники?
— Те, кто получил титулы при вхождении их земель в империю, — усмехнулся учитель. — Грузинские, армянские, казанские, астраханские князья… да много кто, — он перечислял, загибая пальцы. — Правящие фамилии получали «титул вежливости», но легко его теряли за попытки бунтов и организации восстаний.
Я задумчиво провёл пальцем по гербу Угаровых — чёрная горгулья на кроваво-красном поле.
— Подозреваю, так и наш род получил титул, — пробормотал я. — Прибыли, доказали пользу трону силой…
— Именно! — Кондратий Иванович хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть артефакторное перо.
Я аккуратно закрыл гербовник и неожиданно спросил:
— Кондратий Иванович… а нельзя ли достать подборку газет? Хотя бы за последние пять лет?
Учитель нахмурился, потирая переносицу:
— С какой целью?
— История — это хорошо, — я жестом очертил круг в воздухе, — но хочется понять, чем эти семьи дышат сейчас. Мелочи, слухи… — я многозначительно прищурился, — они лучше всего показывают реальные расклады.
Кондратий Иванович задумался, постукивая пальцами по переплёту книги. За окном завывал ветер, а свеча на столе коптила, отбрасывая причудливые тени.
— Хорошо, — наконец, сказал он. — Озабочусь этим вопросом. В столичных библиотеках должны быть подобные подшивки.
— Отлично! — я вскочил со стула.
— Но, Юрий… — учитель остановил меня суровым взглядом, — помните, некоторые вопросы лучше обсуждать лишь в кругу семьи. И то не всегда и не со всеми.
* * *
Лучший отдых — это смена рода деятельности, поэтому после лекций с Кондратием Ивановичем меня ждали на занятиях с Резваном Эраго.
Эльза, как всегда, работала с энергией — преобразовывала светлую в тёмную, тёмную в светлую, причём с такой скоростью, что казалось, будто её пальцы лишь слегка касались воздуха, а между ними уже вспыхивали и гасли сгустки силы. Резван ставил перед ней задачу: в считанные секунды до поглощения она должна была сориентироваться и выдать «что-то на гора» — то есть не просто принять удар, но и моментально преобразовать его в противоположную спектральную форму, пока в произвольную и удобную ей, но позже задачи будет ставить уже учитель.
А я… Со мной Резван взялся проверять звериную составляющую.
Он ходил вокруг меня мягкой пружинистой походкой хищника, изучающего добычу, его тень скользила по зелёной траве парка. В руках он держал кристалл — мутный, с тёмной сердцевиной, будто в него вплавлен кусочек ночи.
— Ты должен был обрести вторую ипостась горга, — сказал он, подбрасывая кристалл и ловя его. — Симбиоз с его сущностью дарует магу звериную форму. Но пока ты её не принял ни разу.
Я молчал.
Резван внезапно бросил кристалл прямо в меня.
Я поймал его рефлекторно — и ничего не произошло.
Он попытался испугать меня, резко бросался вперёд, рычал, даже разбил стену ударом ладони, но я лишь отшатнулся от летящих осколков, не чувствуя внутри ни злости, ни страха.
— Юрий, в конце концов! Защищайся! — он схватил меня за плечи, его пальцы впились в ткань моего тренировочного костюма. — Я же вижу внутри тебя звериное нутро. Почему ты не выпускаешь его?
Я вздохнул.
— Не знаю, что ответить, господин Резван. Я не воспринимаю вас как угрозу. Вы — друг семьи. И, хвала всем богам, я знаю об этом. Поэтому… — я развёл руками, — мой внутренний зверь, если таковой существует, не считает нужным реагировать на ваши дурачества.
Его глаза сузились.
— Дурачества⁈
— Возможно, когда случится настоящая опасность, он проявит себя, — попытался я успокоить оборотня, у которого едва ли не пар из ушей шёл. Ещё бы, его, военачальника своего рода, не считали угрозой.
Резван фыркнул, но не сдался.
— Не думай, что я оставлю попытки. Я буду подкарауливать тебя. Провоцировать.
Чтобы я хотя бы понимал, с чем мне предстоит иметь дело, он принёс мне не учебник, а энциклопедию — толстый, потрёпанный том в кожаном переплёте.
— «Вымирающие твари», — он швырнул его мне. — Читай. Закладками отмечена информация о горге.
Я открыл книгу, страницы пахли пылью и старым пергаментом. Резван тем временем вернулся к Эльзе. Но на этот раз он не давал ей энергию. Он пытался научить её пить эмоции.
* * *
Я перелистывал страницы энциклопедии, вчитываясь в описание. Горг оказался редкой, вымирающей животиной — этакая странная помесь пса, рептилии и, возможно, саблезубого кошака. Уж очень его клыки напоминали кривые кинжалы, торчащие из пасти.
Чешуйчатая кожа покрывала мощное тело, а ядовитая кровь делала его опасным даже после смерти. В книге утверждалось, что алмазное лезвие не могло разрезать его шкуру — проверено экспериментально. Взрослая особь вымахивала до четырёх метров в длину и полутора в холке. Не лошадь, конечно, но солидный зверь.
Что удивительнее всего — эта тварь одинаково хорошо чувствовала себя и в палящий зной, и в лютый холод. Как рептилия обходилась без спячки, оставалось загадкой. Добавьте к этому умение быстро бегать, отлично плавать, а если верить некоторым заметкам на полях — даже лазать по деревьям. Получался идеальный хищник, практически непобедимый в естественной среде.
Княгиня не зря так цеплялась за своего горга. В энциклопедии говорилось, что эти создания давно не встречались семьями, а отдельные особи считались большой редкостью. Фактически вид признали вымершим. Но больше всего меня заинтересовало другое, что же могло убить такое существо?
В тех обрывках воспоминаний, что показал мне горг перед смертью, мелькало нечто… некое существо,
