вы все знаете. Пирофорный стержень, изъятый у Григоренко, тоже украинского производства, был вынесен с киевского завода «Арсенал», что в принципе невозможно сделать простому рабочему.
— Это предыстория, Вадим Николаевич, — Андропов бросил на стол авторучку, которую до этого вертел в руке, — переходите непосредственно к истории.
— Что ж, не буду заставлять вас ждать, перейду сразу к делу. Пока оставим попытку поджога в гостинице «Россия» и перейдем к недавним покушениям на Леонида Ильича. Как и в случае с Григоренко, следы ведут туда же — на Украину, в Институт кибернетики. Моя агентурная сеть и агентурная сеть ГРУ не располагают ни одним свидетельством о том, что к покушениям на Генсека причастны какие-то западные спецслужбы. Это означает только одно: заговорщиков надо искать дома. И все нити сходятся к неизвестному нам гипнотизеру со шрамом на левой брови.
Удилов достал из папки рисунки и положил их перед нами.
— До недавних пор неизвестному… Причем подозреваемый настолько расслабился, что чувствует себя абсолютно безнаказанным, — и генерал-майор положил перед нами фото. На нем человек со шрамом находился среди ученых. Я узнал этот кадр — именно его видел в телепрограмме, в Завидово. — Тогда я задал себе закономерный вопрос: почему мы не можем найти человека, которого знаем в лицо, и который не скрывается?
— Кстати, мне тоже интересно — почему? — прищурился Андропов, а я уловил мелькнувшую у него мысль: «Думается мне, что даже твоей гениальности на это дело не хватит, Вадим…».
Внешне он казался сейчас совершенно расслабленным, изображая заинтересованность в нашей беседе. Кроме того, профессиональная подготовка позволяла ему скрывать не только чувства, но и большинство мыслей. Но, к счастью для меня, не полностью. Кое-что все-таки удавалось перехватить — и содержание этих мыслей мне не нравилось. Для Андропова не было откровением то, о чем докладывал Удилов. Он все это уже знал. Пусть не наверняка, без конкретных фактов и фамилий. Но имел общее представление, причем из собственных источников. К сожалению, я не мог впериться в председателя КГБ пристальным взглядом, как настоящий телепат-гипнотизер. А того, что мне удавалось схватывать, было недостаточно.
Удилов бросил на председателя КГБ долгий внимательный взгляд и ответил на вопрос:
— Потому что, если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. А где у нас самое видное место? Причем, такое, где искать точно не будут?
— Вы хотите сказать, что сотрудники Комитета Госбезопасности могут быть причастны к попытке теракта в гостинице «Россия»? — уточнил Андропов таким тоном, что любой другой тут же бы сдал назад. Но не Удилов.
— Почему хочу сказать? Я именно это и говорю. Факты, как вы знаете, нуждаются в проверке, именно поэтому я двадцатого февраля в ночь вылетел в Киев и вернулся двадцать четвертого в пять утра. В Киеве встретился с Федорчуком. Он не стал возражать, чтобы я лично побеседовал с некоторыми сотрудниками Института кибернетики.
— Федорчук мне звонил и очень на вас жаловался, — Андропов усмехнулся, — говорил, что в обход него вы общались с его подчиненными и задавали очень неудобные вопросы. Вы, Вадим Николаевич, осторожнее с ним, небольшого ума человек, но очень мстительный.
— Это мне известно. Впрочем, как и всем остальным, — отмахнулся Удилов, а молчавший Рябенко кивнул, соглашаясь. — Кстати, подчиненные Федорчука рассказывают о нем много и с большим удовольствием. Но вернусь к прерванной теме: пока начальник КГБ Украины Федорчук бегал… Вы же знаете, как он работает? Во время беседы с посетителем ему что-то стукнет в голову и он может вылететь в приемную, наорать на секретаря, потребовать, чтобы тот вызвал кого-то. Так вот, пока он отлучался, кстати, неоднократно, я проверил его кабинет. И на столе — а стол у него буквально завален документами, папками и всевозможным хламом — я обнаружил вот это… Совершенно случайно, мне просто невероятно повезло!
И Удилов достал из папки личное дело, открыл его и положил перед нами. На второй странице была наклеена фотография человека, уже знакомого нам по рисункам художника из Киргизии и Вани Полторацкого, когда тот был в теле Капитонова.
— Знакомьтесь: Лесков Павел Валерьевич, майор, КГБ ССР Украины, шестое управление. Шестое управление, как вы все знаете, занимается многими вопросами, в том числе и паранормальщиками. Он как раз курировал в Институте кибернетики лабораторию по программированию человека как системы. Замечу, что в личном деле о его собственных способностях ни слова.
— Значит, Федорчук… — задумчиво произнес Андропов.
— Сомневаюсь, что у него хватит мозгов на такую сложную схему, — заметил Рябенко.
— Согласен с вами, Александр Яковлевич, — Юрий Владимирович кивнул. — Максимум, на кого бы он устроил покушение, так это на меня. И то, под влиянием эмоций, а не тщательно спланированную операцию. Тут личный мотив. Федорчук меня ненавидит люто. Но вот чтобы так масштабно… Кто еще может участвовать в заговоре? Это ведь явно не последние люди в государстве.
— Яковлев, — сказал я и тут же прикусил язык. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.
— Обоснуйте, Владимир Тимофеевич.
Мне пришлось отвечать на вопрос Андропова:
— Как вы все знаете, Александр Николаевич Яковлев занимал должность исполняющего обязанности начальника отдела пропаганды. Предполагалось, что он станет секретарем ЦК и кандидатом в члены Политбюро. Но вместо этого его отстранили от работы и направили послом в Канаду. Всем известно о его горькой обиде на Леонида Ильича, который лично дал команду о переводе, несмотря на заступничество Суслова. В Канаде Яковлев был принят в масонскую ложу «Великий Восток». Его контакты мне неизвестны, но я уверен, что они очень обширны.
— У меня складывается впечатление, Владимир Тимофеевич, что у вас собственная агентурная сеть, — заметил Андропов, глядя на меня с удивлением и даже подозрением. Мысли его лишь подтверждали то, что я прочитал во взгляде.
— Никак нет, товарищ генерал армии. Просто провел анализ ситуации по доступным источникам информации, — ответил я максимально обтекаемо. Отмазался, что называется.
Не рассказывать же на совещании у Андропова, что в будущем Яковлев станет одним из главных могильщиков Советского Союза. Я знал о его взглядах, делах, карьере после перестройки. Читал его книгу, которая называлась «Омут памяти». Это он подбивал Горбачева поскорее «кончать с советским строем», но даже мистер Горби с этим не согласился, считая, что «пока рано». Вот кто такой Яковлев.
— Я пришел к таким же выводам, — поддержал меня Удилов. —
