деревенская рожа автозаправщика из ирландской глубинки. Сколько приходилось прикладывать сил, чтобы издатели как-то перебороли в себе естественную глумливость потомственных длиннопалых интеллигентов и отнеслись-таки серьезно к моим стихам. И вот насчет стихов — это самое огорчительное. Мне очень жаль, что мисс Сиротинская высказывается о них с такой холодностью — мол, забыты и слава богу. Как поэт я мечтал бы удостоиться хоть одного доброго словечка от столь блестящей дамы. Все-таки в свое время (и тут, быть может, вправду стоило бы «умереть молодым») мои стихи не считались такими уж «прекраснодушными» и «второстепенными». Впрочем, не исключено, что она права — в том случае, если эти самые мои «стихи» тоже — внимание, господа, — написала сама.
Потому что ничего подобного этой вашей «Теореме тишины» я никогда в жизни не писал, и если только у мисс Сиротинской нет совсем уж буйного помешательства (например, она берет роман одного автора и за каким-то чертом приписывает его другому), — тогда, смею предполагать, и вообще никто ничего подобного никогда не писал ни на каком языке, за исключением самой мисс Сиротинской, которая ничего не переводила, а так прямо и тиснула в вашем многоуважаемом журнале собственный текст. Я не так смел и прямодушен, как моя «переводчица», и не берусь судить о том, в чем мало смыслю; не оценивать же мне достоинства и недостатки романа, основываясь на подстрочнике! Иное, иное будоражит и терзает мой ум: почему выбор ее пал на меня, несчастного; почему именно я, безобидный, полуглухой 90-летний ирландский рифмоплет, должен отдуваться за мисс Сиротинскую и расхлебывать последствия ее несколько избыточной лихости? Почему бы не оставить меня в покое и не повесить авторство «Теоремы тишины» на кого-нибудь покрепче — поизвестнее и помоложе: на мою землячку Тану Френч, на какого-нибудь, прости Господи, Бегбедера, на Джоан Роулинг, в конце концов?! Ведь это же гораздо, как теперь говорится, «круче»! Это же и деньги совершенно другие! Имеются у меня на этот счет кое-какие догадки. Но главное — имеется отныне и заветная мечта: спросить мисс Сиротинскую обо всем этом лично.
Так что, уважаемые господа, очень рассчитываю на вашу помощь. Думаю, из моего письма вы можете убедиться, что я пребываю в самом дружелюбном расположении духа, и если вы поделитесь со мной адресом мисс Сиротинской, то никакого вреда — ни психологического, ни тем более физического — вашему столь бесценному автору от этого не будет.
И самое главное — рад знакомству. Как бы иначе пробиться к коллегам из «самой литературной страны мира»? Мне, сочинителю «второразрядной пейзажной лирики», без посредничества мисс Сиротинской — никак.
С наилучшими пожеланиями,
А. Дэшли
На русский язык, как видите, я письмо перевела; что еще с ним делать — я решительно не могла сообразить. Пожалуй, единственное что спасло-таки меня от безумия — это следующее пришедшее в редакцию письмо. Как только оно появилось, мне стало как-то не до восставшего из мертвых ирландского классика.
Не сомневаюсь, это новое письмо привело бы в восторг уже самого «мистера Дэшли», поскольку автор, многолетний поклонник журнала, проделал собственное расследование и заключил, что никакого мистера Дэшли, — ни автора «Теоремы», ни автора письма (подозреваю, это все-таки разные люди — кто-то просто решил надо мной подшутить, сочинил «письмо от Дэшли» и прогнал его через гугл-переводчик — а я отдувайся, переводи обратно на русский) — не существует и никогда не существовало в природе. Собственно, этот господин также ратовал за теорию мистификации. В том, что я решила обвести вокруг пальца всю аудиторию «Иностранки», убедили его не только изыскания в библиотеках, но и многочисленные, уже изрядно всем прискучившие «отсылки к русской жизни», а кроме того — неоспоримый, по его мнению, факт, что у переводчицы Сиротин-ской «недостает мастерства», чтобы переводить такие тексты. «Я подписан на журнал с 1973-го и слежу за Сиротинской», — написал он. Правда, почему он начал следить за мной еще за двадцать лет до моего появления на свет — загадка; увы, как вы видите, одна из множества в этом запутанном деле.
ПИСЬМО № 2
Постоянный читатель — в редакцию журнала «Иностранная литература»
Многоуважаемые члены редколлегии журнала «Иностранная литература»!
Я — подписчик журнала с 1973 года, и в этом году сровнялось уж полвека, как все напечатанное на ваших страницах я привык не обходить самым пристальным и серьезным своим вниманием. Вы, товарищи члены редколлегии, вы и никто иной являлись для меня все эти годы образчиком прогресса мысли, синклитом, можно сказать, наших дней. Не открою Америки, если замечу, что за эти 50 лет кое-что в мире поменялось — не то чтоб прям совсем с ног на голову встало, но все же ощутительно. Тем драгоценнее была для меня мысль, что хотя бы толстые журналы, за которыми мы, было дело, стояли в очередях на морозе, утирая рукавами мокрые носы, вот эти-то самые жалкие, чахоточные доходяги толстые журналы — не отступаются от идеалов, пускай остальные давно уж променяли любые тебе идеалы на фиглярство и порнографию. И что же?
Напечатанный вами в июне месяце сего года роман «Теорема тишины» у человека, который журналу доверяет, как отцу родному, просто-таки выбивает почву из-под ног. Что же вы, в самом деле, воображаете, будто все ваши читатели как один — дикие звери из джунглей? Что ни один из них ни разу не слыхал о знаменитом (как мне объяснили) ирландском поэтическом журнале Cyphers Magazine, ни один не занимался ирландской поэзией середины века (это я не про себя говорю, но имеются у меня и такие знакомцы)? И ни единому не придет в голову пойти куда надо и проверить библиографию журнала за 1988 год, в котором, как вы уверяете, была опубликована эта вертлявая вещица, а заодно и парочку справочников? Полноте, товарищи! Нет никакого Александра Дэшли! Не су-ще-ству-ет! Не знаю уж, откуда вы вытащили этого грустноглазого господина на портрете, но не было на свете ни Дэшли, ни поэтического сборника с названием Appleknocker (а вот это, кстати говоря, жаль — уж больно название заманчивое), ни советской синхронистки Зайченко, ни крыльца ее с грудами сапог и пр. Даже обидно. Ведь г-жа Сиротинская сочинила такую сказочную, остросюжетную историю — в меру, с приятцей. Выражаясь короче, я проверил библиографию Cyphers за 1988 год (а заодно и за все 80-е, 70-е и 90-е) — ни Дэшли, ни «Теоремы». Проверил новейшие справочники по ирландской литературе (а заодно и остальным англоязычным
