с собой. На заснеженном заводском дворе Шухов увидел обычные лыжи, скрепленные перекладинами, а рядом выпуклый броневой щит.
— Вот это и есть мой самоходный танк «черепаха», — сказал Микулин, ложась на лыжи, — теперь вы, пожалуйста, накройте меня броней.
Упираясь локтями в снег, Микулин медленно пополз вперед, таща на себе броню. Наконец, он, отдуваясь, вылез из-под щита и знаком показал, что теперь очередь Шухова. Шухов лег и, накрывшись дьявольски тяжелой броней, пополз вперед.
— Одну минуту, Федор Владимирович, — услышал он голос главного, — знаете, мы не там ползаем. Ведь здесь ровно. А нам нужна пересеченная местность.
— А где мы найдем на заводе пересеченную местность, — Шухов выглянул из-под брони.
Микулин на мгновение задумался.
— На нашей заводской свалке. Она сейчас занесена снегом.
Пришлось тащиться на свалку. Но по пересеченной местности и Шухов и Микулин ползали медленнее черепахи и вскоре выбились из сил. Броня явно оказалась перетяжеленной.
На следующий день Микулин посчитал и убедился, что если уменьшить толщину брони, то ее легко пробьет пуля.
С «черепахой» явно не клеилось.
Заниматься приходилось буквально всем. Так, накануне отъезда из Куйбышева с оборудованием лаборатории Тапельзон неожиданно получил приказ Микулина: любой ценой достать миски и ложки для заводской столовой, которые в Москве раздобыть невозможно. Тапельзон съездил в один из городков Куйбышевской области, где был заводик, производивший посуду, и, получив несколько ящиков мисок и ложек, стал думать, как их доставить в Москву. Главное, чтобы этот дефицит по дороге не растащили. Тогда он решил погрузить их в вагон с оборудованием лаборатории, сам уселся в него и отправился в Москву. В соответствии с порядком, вагон направили для разгрузки на территорию их бывшего завода имени Фрунзе.
Однако часовой, увидя в вагоне с оборудованием Тапельзона, решил, что это диверсант или шпион, и стал угрожать винтовкой. Но было уже поздно — вагон по путям вкатился на завод. Когда же он остановился, Тапельзон спокойно вышел из него и отправился звонить Микулину, что оборудование лаборатории и миски для столовой благополучно прибыли в Москву и он ждет грузовик.
1943 год ознаменовался для Микулина тремя приятными событиями. За создание АМ-38ф ему (совместно с его заместителем Флисским) была присуждена Государственная премия — третья по счету, которую он пожертвовал в фонд обороны. В это же время Государственный Комитет Обороны начал присваивать генеральские звания работникам промышленности, наркомам, директорам крупных заводов и главным конструкторам. Микулин стал генерал-майором инженерно-технической службы ВВС. И, наконец, 27 сентября общее собрание Академии наук СССР, отмечая его выдающийся научный и практический вклад в двигателестроение, избрало его академиком. Работа над новым мотором штурмовика шла полным ходом. Этот двигатель действительно отличался от своих предшественников серии АМ несколькими принципиальными новшествами. В конструкции нагнетателя был в качестве второй ступени применен турбокомпрессор. А ведь в сегодняшних турбореактивных двигателях компрессор — это половина мотора.
Теперь уже карбюраторы не могли справиться с потоком рабочей смеси, засасываемой цилиндрами мотора. Их заменили форсунки для непосредственного впрыскивания топлива.
И еще одно любопытное новшество придумал Микулин. При рабочем ходе поршня, когда в цилиндре на него давит газ, поршню при движении вниз приходится преодолевать давление воздуха в картере двигателя. А на это расходуется мощность. А что, если вспомнить старый девиз «Не боритесь с силами, а уничтожайте их»?
Когда поршень опускается, объем картера уменьшается на величину рабочего хода и воздух в нем сжимается. Следовательно, сжатия воздуха в картере надо избежать. А сделать это очень просто: поставить специальные клапаны в листе, покрывающем поддон картера. Как только давление начнет возрастать, они станут открываться и выпускать лишний воздух. Вот и еще дополнительная прибавка мощности.
Итак 2 000 сил. Таким будет АМ-42.
В конце сорок четвертого года на заводе имени Фрунзе начался серийный выпуск новых моторов, и уже в битве за Восточную Пруссию новые Ил-10, обладавшие скоростью 550 километров в час, приняли первое успешное боевое крещение.
За годы войны, кроме АМ-42, который пошел в серийный выпуск и устанавливался на штурмовиках Ил-10, этот же мотор прошел испытания на штурмовике Су-6, созданным известным советским авиаконструктором П. О. Сухим.
АМ-39, который поставили на истребитель МиГ-6А — стратосферный вариант, дал возможность этой машине подняться на космическую по тем временам высоту — 15 километров. Развить же рекордную скорость, превышающую 800 километров в час, позволил МиГу мотор АМ-42 с турбокомпрессорным наддувом. Мотор АМ-40 предназначался для высотных скоростных бомбардировщиков Туполева и Поликарпова.
Таким образом, опытный завод полностью оправдал свое назначение, обеспечивая вновь создаваемые боевые машины соответствующими двигателями. Причем коллектив завода гордился тем, что он работает на такие прославленные авиационные ОКБ, как Туполева, Поликарпова, Ильюшина, Микояна, Сухого.
Победа была уже близка. Каждый вечер по радио гремел торжественный голос Левитана, сообщающий об освобождении новых городов, а небо Москвы озарялось огнями салютов.
Было трудно с питанием. Не хватало топлива и бензина. От метро «Парк культуры» до завода ходили неуклюжие автобусы с дымящимися, как самовар, газогенераторами. На них рано утром ездили на работу рабочие и инженеры. Работали по 12 часов. Но чувствовали: победа близко.
И вот этот день настал.
Но все значение происшедшего Микулин осознал несколько позже — на Параде Победы, когда к подножию Мавзолея Ленина были брошены фашистские знамена.
Стоя на трибунах для генеральского состава, Микулин до боли в сердце почувствовал, что четыре тяжелейших года слез, крови, пота и страданий советских людей венчают эту победу. Он был счастлив, что служит этому народу, который сумел спасти себя и человечество.
12. ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ
Война кончилась, и для Микулина пришло время подвести итоги. За годы войны больше всего предприятиями Наркомата авиационной промышленности было выпущено штурмовиков Ил-2 и в конце 44-го — начале 45-го годов Ил-10; в общей, сложности 41 тысяча с моторами АМ-38 и АМ-42. Это был «главный самолет войны». Вместе с наступающими частями Советской Армии в Германию отправились и инженеры ОКБ. Когда они посетили научно-исследовательский центр в Адлерсгофе под Берлином, то здесь они обнаружили интереснейшие отчеты об испытаниях АМ-35А и АМ-38. Немцы отремонтировали моторы со сбитых советских истребителей и штурмовиков и провели их исследование. По заключению немецких ученых русские моторы отличались оригинальным конструктивным решением, высокой надежностью, превосходными характеристиками. Причем далеко не все немецкие моторы, отмечалось в заключении, были столь совершенны.
Микулин и его конструкторы с огромным интересом прочли эти материалы. Ведь по роду своей работы все моторы, естественно, были засекречены. Вот почему узнать мнение о них немецких ученых и инженеров было очень важно.
Чуть позже в американском журнале «Айкрафт инженеринг» Микулин с изумлением увидел
