Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
говорит о фильме «Охотники за привидениями», который он смотрел подростком; в частности, его занимает Лизун. В одной из серий тот вселяется в призрака погибшего убийцы, возвращающегося на место преступления, «ресторан-шампур в пригороде». Потом он превращается просто в кучу «зловонной зеленой слизи».
Я говорю:
— Интересно, это отражает то, что вы чувствуете. Монстр внутри: что-то плохое, мерзкое. Но если я правильно помню, Лизун постоянно хочет есть.
— Еда — это точно не про меня! Но в остальном такой же сумасшедший!
Обращаясь к своим родителям и семейной истории, Том умалчивает о себе. Он просто рассказывает смешные случаи, из которых не складывается общая яркая картина. Том — единственный ребенок и вырос в «пригороде, на природе», его отец хотел, чтобы «мальчик видел не только многоэтажки и наркоманов». Он много бывал на свежем воздухе. Отец был специалистом, мать — домохозяйкой. В детстве «все было хорошо».
— Время от времени оплеухи то за одно, то за другое.
Я переспрашиваю:
— Время от времени оплеухи?
— Ничего особенного. Сегодня каждый ребенок считается травмированным, если родители не пляшут вокруг него. Раньше это было обычное дело. Ничего со мной не произошло, у меня кое-что получилось. Чего нельзя сказать о сегодняшних неженках. Вы слышали о естественном родительстве? Вот как на самом деле травмируют своих детей!
— Звучит так, будто вы хотите оправдать методы воспитания своих родителей.
Том возражает:
— Вовсе нет. Я, например, никогда не бью дочь, как бы там ни было. Раз или два я замахнулся на нее, но она меня сильно вывела из себя.
Его отец был строг, но верховодила всем на самом деле мать. У Тома было много проблем в детстве: в школе он слыл нарушителем спокойствия, учителя постоянно выставляли его за дверь. С горем пополам он сдал выпускные экзамены, но затем собрался и взялся за ум. Со своей женой он познакомился в конце учебы, они женаты уже более 15 лет. Она и правда «чертовски привлекательна», но, по словам Тома, деградировала после беременности, поэтому он иногда не испытывает сексуального влечения к ней, они больше похожи на друзей. «Разругавшихся друзей», — добавляет Том. В финансовом плане семья благополучная, и, хотя его компания постоянно в долгах, ему удается вовремя что-то отложить.
Том упоминает в первых беседах, что он уже несколько раз пробовал лечиться: в острых кризисных ситуациях, когда в компании бывали трудности или жена снова угрожала разводом. Но на длительное лечение он пока не решался. Между Томом и мной возник прочный рабочий союз, но он, кажется, постоянно задается вопросом: «Ты правда серьезно относишься ко мне?»
Том рассказывает, что с ним постоянно случаются острые внутренние кризисы с суицидальными мыслями. Он чувствует себя как «последний кусок дерьма в этом мире». Но на этот раз он хочет пройти терапию: он понял, что нельзя вечно «клеить пластырь на раны», необходимо докопаться до сути.
Я чувствую в его словах чистые намерения, пусть и не уверен до конца в его искренности. В любом случае мне любопытно взять его на длительную терапию: монстр, о котором он говорит, слишком очевиден. Я подозреваю, что эта терапия будет стоить мне нескольких бессонных ночей, даже немного побаиваюсь Тома.
От чего страдает мужчина? Он описывает депрессивные симптомы, в то же время для него характерно импульсивное поведение. Судя по всему, описываемые им проблемы — часть его характера, они не возникли на фоне большой нагрузки, а входят в структуру его психики. Это такой случай, когда трудно сохранять психическое равновесие уже на базовом уровне, существует нечто хрупкое в психической архитектуре. Это может проявляться, например, в том, что человек не способен устанавливать с другими устойчивые отношения, постоянно размышляет о своих чувствах и мыслях. Причины могут быть разнообразными; нередко речь идет о серьезных тревожных переживаниях или травмах, которые имели место в очень раннем возрасте, еще на этапе формирования структуры психики.
Что-то в том, как Том относится к другим и себе, постоянно приводит к проблемам и конфликтам. Я считаю, что не последнюю роль в этом играют внутренний раздрай и нездоровая самооценка. Нарочитая самоуверенность, «походка альфа-самца» не могут скрыть того, что у Тома заниженная самооценка, он воспринимает себя как «отвратительную слизь». Он спасается тем, что превращает других в слизь или заставляет чувствовать себя маленькими, нападает на них. В психоанализе такое поведение называется нарциссической защитой: стабилизация самооценки путем обесценивания других. Нарцисс ставит людей в невыгодное для них положение. Чаще всего при этом он применяет упомянутые выше приемы проекции, прямо приписывая другим то, чем сам грешит.
Том постоянно говорит о чувстве неполноценности, описывая, насколько ничтожен его обидчик. Он чувствует себя младенцем рядом с психотерапевтом, поэтому обесценивает его личность, выставляя мещанином с художественными репродукциями на стене. Хотя Том пока не подозревает во мне мещанина и обывателя, я узнаю именно этот образ. Псевдотерапевт пытается впечатлить псевдоискусством, а на самом деле он лишь слизь и ничего особенного собой не представляет.
Но с первой минуты я чувствую, что за «монстром» скрывается маленький печальный мальчик. И это вселяет надежду на успешную терапию.
Мы договариваемся сначала видеться два раза в неделю. Однако уже на этом этапе между нами возникает конфликт: Том всенепременно хочет оплачивать лечение из собственного кармана, хотя имеет право на терапевтические услуги по страховке. Он оправдывает это тем, что не хочет, чтобы в его медицинской карте появилась запись, которая может в перспективе сыграть против него. Однако в ходе дальнейшей беседы выясняется еще один аспект.
Я заявляю:
— Если вы будете платить мне, то, получается, я буду жить на ваши деньги, а значит, зависеть от вас.
Том полушутя замечает:
— Вы все равно так делаете, ведь за электричество расплачиваетесь не добрыми делами, а деньгами пациентов.
— Конечно, это моя профессия. Но лично вам, очевидно, особенно важно ощущать, что вы платите мне напрямую, а не через страховую кассу, от которой, в свою очередь, зависите и вы.
Том признаётся, что на самом деле хотел всего лишь спросить меня, сколько я зарабатываю за обычный сеанс терапии, чтобы потом предложить более высокую ставку: «В качестве надбавки за риски».
А я добавляю:
— И чтобы показать мне, кто здесь на самом деле главный.
— Время покажет.
— Как же все-таки вас пугает терапия! С помощью денег вы хотите подчеркнуть, что ни в коем случае не зависите от меня, что у вас всё под контролем.
Оплачивая мои услуги по более высокому тарифу, он был бы к тому же особенным пациентом, в прямом смысле слова самым ценным. Когда я высказываю эту
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
