всё.
Так что, это кто-то из своих. Но кто?..
Поставив ногу на первую ступеньку, я замер и обратился в слух.
— Звезда моя!
Ну конечно. Мог бы и сам догадаться. Шефа тоже не было дома всю ночь, а отдыхать он предпочитал всё-таки здесь.
— Утречко, шеф, — голос Антигоны неуловимо изменился. В нём прорезались нотки нежности, приязни. И покровительства — как у матери большого и шумного семейства, которое вечно нуждается в присмотре.
— Сашхен у себя?
— Только что приблудился.
— Я здесь, шеф.
Выйдя на свет, я сощурился. В запылённом охотничьем плаще, в высоких сапогах, небритый — у него очень быстро проступает щетина — Алекс стоял в центре зала, как король посреди своего княжества.
А ведь это так и есть. Он — король, а все мы, петербуржцы, его подданные. Все, до последнего крысюка…
Мысль мелькнула и сгинула.
Я подошел ближе. От шефа пахло порохом, кровью и йодом — клык даю, он только что с побережья.
— Собирайся, — бухнул шеф вместо приветствия. — Едем.
— Можно поинтересоваться, куда? — я надеялся, что Алекс уловит сарказм, но нет.
— Нельзя.
— Ладно, поехали… — пожав плечами, я пошел к двери.
— Стой, — Алекс остановил меня, схватив за рукав. — Что это на тебе?
Я оглядел себя недоумевающим взглядом. Вроде, всё как всегда. Чёрные джинсы, чёрная шелковая рубашка с пуговицами из чёрного жемчуга… На ногах — итальянские туфли ручной работы, я их очень люблю за мягкость и прочность.
— Одежда, — я ещё раз пожал плечами. — Что не так, шеф?
Клетчатые реднековские рубашки, джинсы и кожаные куртки испарились, как белых яблонь дым — под неустанным нажимом Алекса, между прочим.
— Переоденься, — категорично заявил тот и толкнул меня к лестнице. — В рабочее.
Ага. Значит, едем не развлекаться.
Я молча рванул наверх, Алекс внизу спросил у Антигоны кофе.
— Уже готово, шеф, — услышал я. — Присаживайтесь на стульчик, щас подам.
Всё-таки, девчонки знают нас лучше, чем мы сами… — это была последняя мысль перед тем, как я ворвался к себе.
Почти ничего не изменилось в моих вкусах: передняя, она же — гостиная, за ней спальня и ванная. Только библиотеки я теперь не держу. Как вспомню, сколько книг тогда сгорело — плакать хочется. И ведь почти всё первоиздания, редчайшие экземпляры… Теперь я пользуюсь электронными носителями. Подумать только! Несколько лет назад я бродил по Петербургу с рюкзаком, полным книг. Книг и оружия — хрен от пола оторвёшь. Сейчас все мои любимые книги умещаются на винчестер размером с сигаретную пачку. Хотя настоящий Винчестер уменьшить ещё не удалось… Да, каламбурчик так себе. Извините.
Пересекая гостиную, я почувствовал запах духов.
«Королева юга».
Я знаю только одну даму, на которой этот аромат сидит, как влитой.
Остановился, втянул носом воздух… Сердце кольнула ледяная игла.
— Да заходи уже, — послышалось из спальни. — Я соскучилась.
Миг — и я уже на кровати, упираюсь локтями в матрас, а подо мной — она. Моя прекрасная леди.
Поцелуй длился, пока не кончился воздух.
— Я думал, ты ещё в Лондоне, — выдохнул я ей в губы.
Она улыбнулась.
Я знаю, как от меня сейчас пахнет: кровью, водкой, формалином — мы с Машей задержались у Колдуна; ещё от меня пахнет Тварью, а это непередаваемый запах, даже Рамзес его не выносит — при том, что не упускает случая, как всякий уважающий себя пёс, поваляться на какой-нибудь падали.
— Вернулась ночью, — промурлыкала Анна мне в ухо. — И сразу — к тебе. Жду, жду… А ты всё не идёшь.
— Антигона тебя видела?
У Анны сверкнули глаза. В них появились лукавые смешинки, прозрачная, как лепесток магнолии кожа порозовела.
Ну конечно видела.
Анна — не из тех женщин, что таятся по тёмным углам и пользуются чёрным ходом. Она вошла в клуб открыто, как к себе домой.
Вот почему Антигона была не в духе. Она знала, что Анна ждёт меня в спальне. Знала, и ничего не сказала…
— Раздевайся, — приказала Анна. — Я хочу видеть тебя всего. И волосы распусти.
Беспрекословно сдёрнув с волос резинку, я взялся за пряжку ремня… и выругался.
— Не могу. Меня шеф ждёт.
— Ну, он же не мороженое. Подождёт, не растает, — она сама взялась за пряжку, расстегнула и потянула мои джинсы вниз… — Я же тебя ждала. Соскучилась тут. Ванну приняла, ноги побрила. Неужели после всего этого я не получу вкусняшку?
Она склонила прекрасную голову над моими бёдрами…
— Нет, — совсем не по-джентльменски уперев ладонь ей в лоб, я отодвинулся. — Я не могу.
— А я вижу, что можешь. Да ещё как, — взглядом она указала на ту часть тела, которая выражала моё желание.
— Ты не понимаешь, — я слез с кровати и попытался застегнуть джинсы. Не вышло. Чёрт. — Алекс ждёт меня внизу, и если я не появлюсь через минуту, сам поднимется сюда.
— Ну и ничего, — встав на колени, Анна поползла по кровати, как кошка. На ней были чёрные чулки. И всё. — Пускай присоединяется. Помнится, в старые добрые времена господин Голем был тот ещё проказник. Ты с ним не пробовал? А зря. Очень рекомендую.
Её циничный монолог отрезвил меня окончательно. А после того, как воображение вбросило картинку: я, Анна и шеф, в одной кровати… Штаны застегнулись как-то сами собой.
Долгое время я думал, что она просто бесстыдна — и гордится этим. Но потом понял: Анна абсолютно естественна.
Животные не стесняются ни своих тел, ни своих чувств. Так и она: близка к матушке-природе, словно Ева, только что изгнанная из Рая…
— Я не могу остаться, — губы говорили одно, но руки мои уже были на ней, вокруг неё, внутри неё, уже ощущали мягкую шелковую кожу, гладили её волосы, пропитывались ароматами её тела…
— Ерунда, — мурлыкала она, горячо и нежно обтираясь об меня всеми местами. — Разве есть что-нибудь, более важное, чем ЭТО? — она шевельнула бёдрами и я чуть не завыл.
Остановило то, что вой этот подхватят все псы в околотке.
— Нет, — опять повторил я,
