нас всего двое лицом к лицу с целой армией.
За строем боевых жеребцов – планета в прекрасном наряде синих, зеленых и полупрозрачных белых оттенков. Мне из памяти известно ее название, звучащее словно песня, а наблюдающая Синали знает его из учебника: Земля. Я слабо ощущаю, как носовой платок под костюмом трется о шрам на моей ключице и вытягивает меня из глубин памяти, напоминая, что где-то есть я настоящая, и у меня начинают путаться мысли.
Кто из еще живущих помнит Землю?
От этой мысли картина распадается, белое солнце дробится на осколки, серебристые разрушители небес растворяются в черноте, а я вырываюсь из воспоминаний, хватая ртом воздух, со звоном в ушах и колотящимся сердцем.
Где я?
В реальности, как мне кажется. Нейрожидкость, туго облегающий костюм, вокруг меня седло, со мной Разрушитель Небес. Он передает мне грустную мысль.
«скучаю»
«Скучаешь – по кому? – яростно отзываюсь я. – Так это были твои воспоминания?»
Молчание.
Я не могу терять время, надо направить все внимание вперед. Я была без сознания, но как долго? Взлет все еще увлекает нас в пространство… Я отключилась на тридцать секунд, хоть они и показались вечностью. Вспыхивает окно состояния: «Красный – 0. Синий – 0». Сэврит не задел меня, а я – его. Я видела королеву Астрикс, давно умершую, а потом… вспоминала Землю? Разрушитель Небес сражался на Войне, видел Землю, но у машин нет памяти. Дроны с камерами щелкают и вьются вокруг нас, и я вдруг с холодной ясностью понимаю: слишком мелкие, слишком быстрые, слишком много. Вот почему Разрушителю Небес неуютно рядом с камерами – они движутся, как те роботы модели А3. Но почему боевому жеребцу бояться себе подобных…
От этих мыслей меня милосердно спасает открывшийся голоэкран с недовольным Сэвритом на нем.
– Хватит увиливать, детка. Этим ты никого не впечатлишь.
– Вас же впечатлила, – отзываюсь я. Он фыркает:
– Дравик должен был объяснить тебе. Он был обязан рассказать, что значит езда верхом, но теперь, видно, придется это сделать мне.
Я замираю, услышав эхо вопроса Астрикс: ты знаешь, что значит езда верхом? Нет, не знаю. Но мне известно, что значит побеждать.
Взлет заканчивается, я вывожу реактивные двигатели на максимум – вперед, – и бело-голубая плазма выжигает следы в пространстве за мной. Связь автоматически отключается с началом снижения, я перекладываю копье в другую руку. Никто из нас не набрал очков в первом раунде, тем важнее добиться этого во втором. Сэврит будет стремиться нанести удар и в то же время уклоняться от моего. Ятрис избежала моего удара с помощью вращения наплечников, самого широкого из элементов ее боевого жеребца, а у Всевидца они еще шире. Он наверняка понимает, что именно туда я буду целиться. Он уклонится, и я буду готова к этому.
Вопль, которым обмениваются боевые жеребцы, отзывается у меня в костях. Зеленовато-синие доспехи Сэврита переливаются оттенками Земли. Между нами проскакивают белые искры, вспышка, возгорание, и чем больше мы сближаемся на наших боевых жеребцах, тем громче и ярче делается мир. Я моргаю в последнюю секунду. И позволяю себе одну мысль.
А те боевые жеребцы модели А3 в воспоминаниях о Войне… они тоже находились близко один к другому, но не вспыхивали так. И не издавали такие звуки.
Столкновение.
Острая боль пронзает мое плечо, левый наплечник сотрясается, осколки серебристой брони вращаются и уносятся в космос. Я бросаю отчаянный взгляд на окно состояния – «Красный – 1. Синий – 0». Но я же была готова! Готова к тому, что он уклонится, а он… не стал уклоняться. Даже не попытался. И я нанесла удар по тому месту, где он и не собирался быть, и поэтому промахнулась.
Это последний взлет. Последнее снижение. Голоэкран возникает снова.
– Когда они будут мертвы, что станешь делать ты? – спрашивает Сэврит. Он так неподвижен, словно связь прервалась, медные рога на зеленовато-синем шлеме опущены. Я сглатываю вставший в горле ком.
– Тоже умру.
Его голос смягчается.
– Если бы всех твоих врагов не стало, Синали, что бы ты делала тогда?
Он рисует мне мир, в котором я не умираю – и в котором остальное ускользает от меня. Если бы не стало Дома Отклэров… у меня не было бы причин ездить верхом. Не было бы причин действовать. Я бы жила и, что самое страшное, лишилась бы цели. Я вишу на краю бездны все это время, но без врагов мои пальцы быстро ослабели бы. Страх, не похожий ни на один другой, вонзает шипастые зубы мне в сердце, а со мной нет подвески-креста, чтобы смягчить боль. Волной взметаются воспоминания – капюшон и маска наемного убийцы, его кинжал, кровь, ее горло…
– Все, что имеет значение, – движение вперед, – скрипнув зубами, отвечаю я. – Отменить прошлое невозможно.
– Это не значит, что оно никак не повлияло на тебя.
Молчание подобно отчаянию.
«это больно», – подает сигнал Разрушитель Небес.
Машина говорит то, что я не могу, не смею, отказываюсь произнести. У меня есть воспоминания. Боль – это не боль, или, по крайней мере, не всегда. Это еще и запах выпечки, и оттенки цветов. Будущее не бессмысленно.
Просто я боюсь жить.
Словно восстанавливая баланс, Сэврит вскидывает копье тем же жестом, что и я, как в зеркале, и спрашивает:
– Ты готова усвоить урок, девочка?
Я поднимаю голову в шлеме:
– Уже усвоила, старик.
29. Рэликтус
Relictus ~a ~um, прил.
1. покинутый, брошенный
Снижение.
Наши копья полыхают огнем, как кометы – одна серебристая, другая медная. Сэврит видит, как на него летит копье, но не уклоняется. И сам не попадает по мне… намеренно. Плавное скольжение его медного копья над самым моим плечом слишком продуманное и точное, чтобы не быть умышленным. Мое копье, зацепив его правый наголенник, рассыпает в пространстве осколки цвета морской волны, голень выворачивается, но остается целой.
«Красный – 1. Синий – 1».
Баланс. Это очко Сэврит мне подарил. Так он вынуждает назначить дополнительное время: если к концу третьего раунда оба боевых жеребца набирают поровну очков, раунды следуют до тех пор, пока у одного из них не окажется на одно очко больше. Кролик и олень продолжают гонку, конца которой не видно. Четвертый раунд. Пятый. Пот разъедает мне нос. Кровь запекается на искусанных губах. Разрушитель Небес – просто машина, машина без памяти, чувств и слов. Машина с мертвой королевой внутри. Машина, которая помнит Землю. Не думай об этом. Двигайся вперед.
Сэврита подводит его опыт: он рассчитывает, что я
