и всё-таки решается:
— Я хочу вызвать Гепару на спарринг, дроттнинг Светлана.
Светка удивленно поднимает брови:
— Айрочка, ты что, офигела?
Айра отшатывается чуть-чуть. Плечи напряжены.
— Почему «сразу офигела»? — почти с вызовом, почти с обидой. — Просто спарринг
— Какой ещё спаринг? — Светалана хмыкает. — Гепара тебе не боевой маг. У неё другая специализация.
Айра уже хотела возразить, но Светка добивает, словно прочитав ее мысли:
— Даже если без магии — нельзя. Забудь. Это Даню только разозлит. Он увидит в этом показуху. И ты сама знаешь — он не любит, когда свои выясняют отношения и выносят ему мозг.
Айра опускает взгляд. В груди — тупой жар, будто вдохнула горячий пар.
— А как мне тогда показать, что я не хуже этой пятнистой? Что я тоже могу быть полезна конунгу?
Светка вздыхает.
— Наведи порядок в своей Шакхарии, Айра. Ты же помнишь, для чего тебя Даня выбрал…Ой, — на полуслове осекается, прикусывает губу. — Айрочка, я вовсе не это хотела сказать!
Айра замирает. Её глаза раскрыты широко, а от внезапного прозрения. А потом она выдыхает с облегчением.
— Нет, ты права, дроттнинг. Именно поэтому меня и выбрал конунг. Я поняла, что делать.
* * *
Я пошёл к Золотому — выполнять обещание. Проглот уже умял коровку, причмокива, облизывался… Теперь моя очередь его подлатать. После такой трапезы у него глаза сияют, эфирные каналы светятся, аура трещит от переизбытка энергии. Пришлось снимать последствия — долго, методично: сканировал потоки, гасил перенасыщение, втягивал лишнее в резонаторы, выравнивал контуры. Как будто выливал кипяток из переполненного чайника, стараясь не обжечься.
Когда закончил — сел рядом, глядя на сияющего, самодовольного обжору, и строго сказал:
— Всё. Сбросил лишнее. Стабилизировал.
— Можно следующую коровку? — тут же подал голос Золотой с надеждой.
— Какую тебе, к чёрту, коровку! — выдохнул я. — Хватит. До следующего Одарения — ни одной. Ни куска. Понял? А то сам тут рассуждаешь про судьбу, предначертание, высокие цели — и жрёшь, как в последний день Царства. Определись уже.
Золотой моментально сник. Хвост — вниз. Лапы — под себя. Взгляд потух. Молча кивнул. Обиделся, но понял.
* * *
Я только вернулся в кабинет. Только устроился в кресле, только начал мечтать о пяти минутах тишины с чашкой кофе, принесенной Змейкой, — как накатила вторая волна раздражения. Имя ей — Великогорыч.
Топорный уволень, блин!
Воевода, как и договаривались, нашёл некроманта с Острова. Одного из тех, с кем я хотел начать хоть какое-то подобие диалога через Великогорыча. Мир, торговля, обмен знаниями. Всё шло по плану. До тех пор, пока некромант не сказал что-то не то. Что-то неприятное. Кажется, назвал меня то ли «мягкотелым», то ли «зажравшимся менталистом». Или как-то так.
И Великогорыч не стал терпеть такие слова о конунге, ибо конунга нельзя оскорблять. Просто взял — и прихлопнул некроманта как муху.
И вот сижу у себя в кабинете. Я — в тупике. Да, приятно, когда за тебя так рьяно заступаются. Трогательно. Но как теперь вести переговоры с Островом некромантов? Кого назначить переговорщиком?
Булграмм не годится — он воплощённая кувалда. Мне нужен кто-то другой. Тот, кто умеет слушать, говорить, не убивать собеседника за неудачную фразу. Мягкий, гибкий, умный. И желательно — с чувством меры.
И, как водится, именно в тот момент, когда я сижу в кресле, в темноте, с чашкой остывшего кофе и мыслями в стиле «всё пропало, дипломаты закончились» — в дверь стучат. Входит Айра, вся сияющая, с почти праздничной улыбкой и серым мешком.
Ликанка подходит без лишних слов, ставит мешок на стол с деловым видом, в котором зачем-то прячется веселье, и торжественно сообщает:
— Конунг, у меня для тебя сюрприз.
Затем развязывает мешок и вытаскивает оттуда голову. Свежую, с леопардовыми ушами. И нет, это не Гепара, как могло сначала показаться.
— Это что, ягуароид?
— Ага! — Айра кивает гордо. — Один из главарей разбойников. Те, что устраивали набеги между Шакхарией и Тавринией. Теперь на дорогах между нашими государствами будет безопаснее. Границы прочистили.
Голова лежит на столе. И что ж это за наклонности у них у всех там, на Боевом материке?
Айра слегка сдувается, посмотрев на мое лице.
— Тебе не понравился сюрприз? Я думала, это тебя, ну, обрадует…
Я смотрю на голову. Действительно ягуароид. И, судя по клыкам, совсем не вегетарианец был.
— Обрадовало, конечно. Спасибо, приятно. А как ты все устроила? Ты же не выезжала из Москвы.
Она тут же оживляется.
— Мои шакхары, с Буром во главе, сделали вид, будто хотят вступить в разбойничью банду. Сыграли переговоры, выставили условия, сблизились… Потом — раз, встреча в каньоне, и всё. Он даже не понял, что попал. Убили быстро, а потом передали через Ломтика голову.
Я вдруг понимаю — да вот же мой переговорщик!
— Опа! — улыбаюсь. — А у меня для тебя есть миссия, Айрачка.
Она сразу расправляет плечи в предвкушении.
— Миссия?
— Ты будешь моим послом. Переговорщиком с Островом некромантов. Цель: заключить мир. Наладить торговлю. Получить знания. Особенно — по части некромантии. Нам нужны их методики и подходы.
Айра замирает. Только на миг. Потом медленно выпрямляется и улыбается.
— Я почту это за честь, конунг!
* * *
Усадьба Паскевичей, Москва
Теперь в доме не осталось ни одного работающего туалета. Ни одного. А ещё род Паскевичей — в опале. Вернее, находится под следствием, но не суть. Активы заморожены, счета заблокированы, документы изъяты. Ворота увешаны ленточками, как будто особняк стал местом эпидемии. Постоянно приезжают экспедиторы Охранки и рыскают по саду.
Тёмный Попутчик, запертый в теле ранее перспективного княжича, кипел. Он выбирал это тело тщательно. Статус. Древняя кровь. Бонусы по линии влияния. Доступ к Филинову. Всё должно было быть идеально.
А получил — дерьмо. Буквально и фигурально. И холодный взгляд собственного отца, князя Степана, который теперь не уверен, что княжич не устроил нападение в саду.
Теперь Степан смотрит на сына уже не как на наследника, а как на возможного заговорщика — в глазах читается тревожный вопрос: не он ли стоял за попыткой расправы с Вещим-Филиновым?
А Дмитрий — ну, то есть оболочка Дмитрия — клялся бате, что не причастен. Что понятия не имеет. Что просто «оказался не в то время не в том туалете». Но факт: доверия — больше нет.
Поменять тело?
