class="v">Стоял у звёздного окна.
Форты гремели. Шла война.
Он залпы до утра считал,
Он их в единый залп сливал,
Пытаясь подыскать масштаб
Для капли ярости хотя б!
…И не видал, как со стекла
Звезда слезинкою стекла.
1 марта 1943,
Мурманские Ворота
Из сердца в сердце
Шепчу не имя: есть оно – и пусть —
Нет, всю тебя, как песню, наизусть!
Молочный запах кожи молодой,
Изгиб руки – девической, худой,
И медленных зеленоватых глаз
Безмолвный, древний как земля рассказ.
Я в снежном ветре голос твой ловлю…
Двадцатый месяц я ночей не сплю.
Ракеты марсианский свет в окне
Томит и мучит: думай о войне!
Прорыв сквозь тучи в тёмной вышине,
Грохочут бомбы: думай о войне!
И снайпер, целящийся в сердце мне,
Ворчит сквозь зубы: думай о войне!
Я пнём переживаю взлёт ракет,
Я от фугасок падаю в кювет,
Со снайпером тягаюсь нарезной…
Но ты – со мной… Но ты – везде со мной!
Снежинка на щеке – ресницы взлёт,
Кровь на сугробе – белозубый рот…
Как разучиться мне тебя любить?
Как ухитриться мне тебя забыть?
В землянке – храп, ребята спят давно.
Палаткой занавешено окно.
Молотит лес немецкий артналёт:
Коптилка гаснет и земля поёт,
И я – один. Я сплю или не сплю?
Я в снежном ветре голос твой ловлю;
Начать письмо? Но как в бумажный лист
Вписать, втемяшить стали рваный свист,
Огонь в печи и мёрзлых брёвен дрожь —
Простую смерть, в которой ты живёшь?
Да. Именно. Не я, а ты. Лишь ты!
Как льдинки, тают в темноте листы —
Зачем письмо? Ну, тяжело – и пусть.
Глухая ночь. Табачный пепел. Грусть…
6 марта 1943,
Мурманские Ворота
«Ты пришла…»
Ты пришла
В ливадийском парке
Светлой песней
В мои края,
На последнем твоём подарке
Запекается кровь моя.
Предатели
«В кругах Сражающейся Франции получены сообщения о том, что власти Виши составляют списки всей молодёжи призыва 1939–1940 годов с целью насильственной отправки этих молодых французов в Германию».
(ТАСС)
У всей Европы на глазах,
Как в лучшей ресторации,
Лакеи немцам на весах
Отвешивают Францию.
Лакеи зря копят в столах
Немецкие квитанции:
Не на весах, а на столбах
Их будет вешать Франция!
23 марта 1943
Наша земля
Низко над лесами – даль сырая,
Дождик с февраля до февраля.
Но для нас она светлее рая —
Отчая, родимая земля.
Были руки жилисты и грубы,
Сила непоклонна и горда —
Пращуры в лесах вязали срубы,
К небу возносили города.
Слава, богатея год от года,
За Царьград до Индии несла
Волхова бобровые охоты,
Куньи да собольи промысла.
Горностай седой – охапка в лыке,
А полцарства стоит на торгу!
Город-сказка Новгород Великий
Испокон мерещился врагу.
Крались морем свеи и варяги
К горним новгородским теремам,
Рыцарей немецких злые стяги
Шли огнём по тихим деревням.
Шли-то шли – назад не возвращались:
В вотчинах собольих и иных
Лопухи лесные, не печалясь,
Прорастали сквозь скелеты их.
Годы, прошумевшие былиной,
Былью возвращаются назад.
Снова в меловых ночах Берлина
Жадные волчицы голосят.
Мы им скажем: «Поздно, не вернутся!
Ни с полей не ждите, ни с морей!
Вам, проклятым, кровью отольются
Слёзы русских жён и матерей!»
Наша хватка мёртвая – всё та же:
Гибни, пощады не моля!
Это – наше поле,
Это – наша
Русская, родимая земля.
Гибни, немец,
Тут тебе найдётся
Место —
На болота посмотри! —
Вороньё лесное, как придётся,
Отпоёт тебя, а ты – умри!
Спрятался?
По-крысьи в землю врылся?
Не уйдёшь – с костями втопчем в грязь!
Шквал артиллерийский прокатился,
Русская атака началась.
24 марта 1943,
Мурманские ворота
Жена приехала на фронт
Елене Лунц
Гуляла стужа-именинница
По одиночкам-номерам,
Тюрьмоподобная гостиница
Без ламп сдавалась вечерам.
Шли сапоги, шуршали валенцы,
В кромешной тьме стучали лбы,
Дрались неведомые пьяницы,
Летела сажа из трубы.
Толпилась очередь у ну́жника,
Ворчали краны без воды,
И хвост крысиный из отдушника
Свисал с сознаньем правоты.
Но бог свидетель – я не сетую,
Благословляя в сотый раз
Окно, закрытое газетою,
Кровати ржавый тарантас;
И стол с базарною закускою,
И – в заоконочье – ледок,
Зимой просёлочною, русскою
Заполонённый городок…
На спинке стула платье синее
Всю ледяную ночь цвело
Той васильковою Россиею,
Где нам с тобой всегда светло!
1943
Жене
Я не друг, не жених,
И признаний не надо.
Средь подруг и без них
Ты одна – ненагляда.
И во всех мелочах
Ты ясна мне доселе,
Хоть в окопных ночах
Мы дугой окосели.
Скоро тысячи дней
Ни просторов, ни комнат,
Ни вечерних огней
Наши души не помнят.
Русский солдат
За дом, за семью,
За свои
