в лужицу вины под инвалидным креслом.
– Картер? – спрашиваю я шепотом.
Лучший друг опирается на дверной косяк, и когда наши взгляды встречаются, все вокруг исчезает. Есть лишь он, я и тысяча мелочей между нами, которым здесь не место.
Я обидела его.
Я обидела себя.
Просто скажи, что тебе жаль…
– Что ты здесь делаешь?
На заднем плане слышно, как Хейзел убегает в свою комнату, а мне так хочется, чтобы она осталась для поддержки. Картер одет в обычные черные треники с заниженной талией и старую рваную футболку с логотипом группы Nirvana. Ту самую, с желтым смайликом.
– Я зайду ненадолго?
Его голос, обычно наполненный жизнелюбием, звучит как-то странно. Серьезнее и взрослее. Как будто за последние две недели он стал старше лет на пять.
– К-конечно, – запинаюсь я, отхожу в сторону и пропускаю его в комнату.
Картер осматривается, и я догадываюсь, что он заметил порядок. Но он ничего не говорит об этом, не обращает внимания на едкий запах чистящих средств, который по-прежнему висит в воздухе и смешивается с его парфюмом. Мне никогда еще не было так неловко в его присутствии. Никогда не хотелось, чтобы мы были не одни. Ненавижу себя за то, что натворила, и с трудом могу смотреть ему в глаза. Это не с ним мне тяжело, а с самой собой.
– Я просто хотел… попрощаться.
Как только он поворачивается, у меня все замирает в груди, и оттаявший лед снова застывает. Маленькие ледяные кристаллики сковывают сердце.
– Попрощаться?
Глаза снова на мокром месте, но на этот раз я не вытираю их, потому что впиваюсь руками в подлокотники инвалидного кресла. Детская наивная часть меня верила, что он пришел меня простить.
Ты еще даже не извинилась. Все, что я наговорила две недели назад, до сих пор висит над нами в воздухе, как тяжелая грозовая туча.
– Да, завтра я улетаю с пацанами и Меган в Лондон, – объясняет он, уставившись в чистый пол.
У меня отвисает челюсть и абсолютно нет слов. Он возвращается в Лондон?
– Ого…
Я отвожу глаза, потому что больше не могу смотреть на него. Особенно зная, что он скоро уедет из страны. Опять. Но я же этого и добивалась. Я хотела, чтобы он дал Меган шанс, ведь она этого заслуживает.
– Надолго?
Это слово еле срывается с моих потрескавшихся губ. Он прячет забитые ладони в карманы джинсов, поэтому я не вижу своего имени на костяшках.
– Пока точно не знаю. Менеджер Айзека хочет что-то обсудить со мной, а издатель в Лондоне просит встречи до официального выхода книги в следующем месяце. Наверняка мне нужно заранее подписать несколько экземпляров с группой. А еще я помогу Меган подготовить детскую.
Я засматриваюсь на черные ботинки, хочу вцепиться ему в ноги, как обезьянка, и никуда не отпускать.
– Что ж, здорово. Книга точно будет иметь бешеный успех, – шепчу я в оцепенении от новостей.
В комнате хоть и стало как никогда чисто, я как будто полностью в грязи. Словно весь сор оседает теперь в моей израненной душе.
– Посмотрим. Вообще, я пришел только ради того, чтобы сообщить это. Наверное, я не смог бы просто уехать, не увидев тебя еще раз. Было бы неправильно.
Да все здесь неправильно. Последние две недели без тебя… Он наконец поднимает взгляд, и, когда я погружаюсь в глубины этого океана, кажется, что разучилась плавать. Я сражаюсь с течением, тянущим на дно, но сил не хватает. Первые струйки воды попадают в легкие, и у меня сбивается дыхание. Мелкие пузырьки поднимаются на поверхность и высасывают из меня жизнь. Это ощущение мне знакомо. Картер лежал на земле весь в крови и мучился от боли. Я все сделала правильно. Я должна его защитить. Я должна…
– Надеюсь, в порядке исключения Лондон встретит тебя солнцем, – вырывается у меня; лучше бы язык прикусила.
Реально? Он тут стоит с прощальной речью, и это все, что приходит тебе в голову? Фраза про погоду? Картер хмурится, проводит правой рукой по растрепанным белокурым волосам и прикусывает губу с пирсингом. Картер какое-то время стоит напротив, и мне хочется, чтобы он обнял меня и никогда больше не отпускал, но с каждым вздохом он отдаляется от меня все сильнее и сильнее. Я чувствую, как пропасть между нами увеличивается. Это я вырыла бездну между нами, и мне не хватает сил засыпать ее песком.
Песок. Море. Закаты.
Перед глазами мелькают образы с пляжа Кристал-бич, но чем дольше я думаю о них, тем грустнее становится, потому что теперь на песчаном берегу придется сидеть одной.
– Мне уже пора. Надо еще вещи собрать и разрулить пару дел…
Он приближается ко мне, и мне на мгновение кажется, что он вот-вот меня обнимет. Подхватит, отнесет в постель и скажет, что останется со мной, несмотря на все, что я наговорила. Остановившись передо мной, он наклоняется, и я закрываю глаза и вдыхаю его аромат так глубоко, что становится почти больно. В легких колет, они расширяются до тех пор, пока целиком не заполняются ароматом Картера.
Когда он кладет руку мне на затылок и целует в макушку, кажется, это конец. Раньше этот жест давал мне чувство безопасности, но теперь я ощущаю что-то противоположное.
Все это напоминает прощание, которое не хотелось бы переживать во второй раз. Я вижу маленькую Скай в машине приемной матери, высматривающую через заднее стекло лучшего друга. Маленький Картер бежит ей вслед так быстро, как только позволяют его тонкие ножки. Но за машиной не угнаться.
Губами он на мгновение задерживается на моих волосах, затем отстраняется и направляется к двери. Не успевает он закрыть ее, как я останавливаю его.
– Картер?
Мне кажется, в его глазах появляется надежда. Он замирает, ладонь по-прежнему на дверной ручке.
– Хорошего полета, – шепчу я.
Мне жаль. Именно это я хочу сказать. Именно это не получается произнести, потому что в глубине души я все еще верю, что без меня ему будет лучше. Он никогда не прекратит защищать меня любой ценой.
На прекрасном лице появляются проблески разочарования, как от огня. Мои слова – ветер, гасящий его надежду. Когда дверь захлопывается, я начинаю рыдать. Всхлипывая, я упираюсь кулаками в живот, приглушенно вскрикиваю и лишь тогда осознаю, что все еще жива, когда Хейзел выбегает из соседней комнаты, встает за спиной и обнимает меня. Она кладет голову мне на плечо, укутывает своим теплом и прижимает к себе, нежно покачивая туда-сюда.
– Все будет хорошо, Скай.
«Я отпустила Картера!» – безмолвно кричу я ей. Какого черта я его отпустила?
31 Картер
Большим пальцем провожу по обложке книги из четырехсот страниц. Можно подумать, этот момент возглавит список «Лучших хитов», но на деле он даже в сотню не входит. Потому что Скай не со мной, она не выхватывает книгу из рук, не сует ее всем под нос и не сходит с ума от гордости. С самого детства я мечтал взять в руки собственную работу. Потрогать бумагу, повертеть в руках маленькую закладку и прочесть первые предложения, которые собственноручно написал я. Момент, когда файл на ноутбуке превращается в книгу, – волшебство.
И вот годы спустя мечта сбылась, но теперь она не имеет для меня никакого значения. Обложка простая. Для нее использовали фото с одного из концертов английского тура, судя по месту – это Альберт-холл в Лондоне.
Кадр сделан издалека, камера висела над танцующей толпой, которая как завороженная впитывала звуки музыки. По краям зрители сливаются в черную массу, а на горизонте можно рассмотреть Айзека и парней на сцене. Полностью в своей стихии, подсвеченные синими софитами. Скорее всего, во время съемки я сидел где-то за кулисами, болтал со Скайлер по телефону или записывал для нее видео. Первые концерты я еще увлеченно слушал и наблюдал с края сцены, но в какой-то момент выучил шоу наизусть.
Я хоть и не стоял на сцене, но прекрасно представлял, как они себя чувствуют. Как боги. Фанатки были у их ног и отдали бы все, чтобы пронести Айзека или кого-то из ребят на руках после прыжка со сцены в толпу. Взгляд останавливается на имени, указанном внизу рядом
