что это старший брат нашего комполка?!
– Вот именно!
– А мир оказывается тесен!
– И-име-енно! Именно Егор Янович Кузминов мне тогда помог. Он отличный мужик! Он жил через улицу, на Третьей Лодочной. Честный, справедливый, такой настоящий! Он ходил и за меня ходатайствовал, везде обивал пороги. И всё-таки заставил, чтобы Рашид забрал своё заявление из милиции. В общем, меня пронесло, хотя я мог по полной и загреметь. Ну а дальше… А дальше Роза всё-таки выскочила за этого Рашида замуж… Наломала же она дров!
– Мда-а-а, брат, сочувствую тебе, – произнёс Георгий.
– И теперь она одна с ребёнком… И, вроде, как не вдова, а не понятно, где её муженёк, но точно он не в армии. Он, насколько я понял, в бегах, не хочет защищать Родину, трус! И вообще он окончательно сошёл на кривую дорожку и превратился в перекати-поле, шулера и заядлого картёжника. И никто толком не знает, где теперь он обретается. Вроде слышали, что где-то в Сибири прячется…
Георгий не смог сдержаться и в очередной раз зевнул. Ему уже очень хотелось спать. Он повернулся на другой уже бок, с головой укрылся шинелью и засопел.
– Ты что, уснул? – окликнул его Жангали.
– Угу…
– Так что, ты спишь?
– Ну, да....
– Ну, спи, спи, не буду мешать… – махнул обиженно рукой ефрейтор. Ему так и не удалось излить все свои переживания.
***
Разбудил Жангали и Георгия Дмитрий Клыч, пришедший с дежурства.
– У-ух, озяб, братва,– громко сказал он и, скинув шинель и плащ и поставив автомат на пол, сел за стол, притянул к себе котелок и, разочарованно поморщившись, хмыкнул: – Опять пшёнка?! Тьфу! Я скоро хари набью интендантам! Хлопцы, а есть что-нибудь для души согревающее?
Жангали приподнял голову и приоткрыл глаз:
– Шнапс имеется. Будешь?
– Да на хрен мне это фрицевское пойло?! – выругался ефрейтор Клыч. – Спирт давай! Есть?
– Есть, – ответил Темиров, – но это- НЗ. На случай простуды…
– Считай, что я уже простыл. Нифига себе, столько часов простоять ночью на посту, да ещё в дождь, который полночи моросил! Разве не слышишь, как голос у меня сипит? – И Клыч показушно сильно закашлялся.
– Ну, смотри, только немного. Нам его дали на неделю, и только через пять дней ещё выделят, – проворчал недовольно Темиров.
– Ла-адно, не куркуй, – откликнулся Дмитрий. – Мы запорожские казаки во всём меру знаем, нас нечего предупреждать! Пару глотков сделаю и – только! – Клыч запрокинул голову и сделал несколько внушительных глотков. Он пил спирт как воду. После этого он довольно крякнул и вытер свои запорожские усища. – Хо-о-орош… Ядрён! Продирает, как следует!– протяжно сказал он и ещё вдогонку сделал глоток.
– Э-э! Э-э-э! – поднял руки Жангали и сердито ими замахал. – Знает он меру! Там поди уже ничего и не оставил! Хватит! – Жангали чуть не вырвал фляжку у Дмитрия Клыча и потряс её:
– Ну, точно, ополовинил, шайтан! У тебя что, глотка лужённая?!
– Да ла-адно тебе тут нюхтеть, – Дмитрий похлопал себя по животу. – И запомни, я – не шайтан! Я – казак! Ну, надо же, спирт он однополчанину пожалел!
– Это на всех! – уже совсем рассерженно ответил Жангали.
– Ну, сейчас ещё из-за спирта давай подерёмся, – огрызнулся Клыч.
Ефрейтор Клыч демонстративно отвернулся от Жангали и молча стал есть кашу.
Открыл глаза и Георгий. Он скинул одеяло, потянулся и, увидев Клыча, спросил:
– Дим, ну как там наверху, тихо?
– Тихо то тихо, но чувствую я, что фрицы какое-то новое паскудство затевают… Нутром я чую. А если поточнее, то армейская разведка взяла с той стороны языка и его волоком тащили этой ночью через наши позиции. Это была какая-то штабная крыса, вроде майор, в пенсне, с папкой и кляпом во рту. Здоровый боров, целый кабанище! И весь зализанный и холёный. Я таких фрицев больше всего ненавижу. Мне всё-таки удалось ему дать пару пенделей по толстому его заду! И сразу видно, что это не маленькая шишка, между прочим. И как нашей разведке удалось его захватить? Так вот, среди разведчиков оказался мой земляк, и я с ним перекинулся на нашей мове. В общем, он то мне и намекнул, что фрицы приготовили нам сюрприз…
И ефрейтор Дмитрий Клыч не ошибся.
Глава двадцать третья
Ещё в начале 1943 года Вермахт проводил широкомасштабные наступательные операции одновременно на нескольких участках Восточного фронта, но к осени того же года ситуация поменялась. Теперь он мог только огрызаться.
Целый день противник не досаждал, да и с погодой повезло, стоял ясный, солнечный день, а в полдень солнце так разогрелось, что по-летнему стало припекать. На этот раз наступила очередь идти за обедом для их отделения Георгию. Он собрал ёмкости, которые были чистые и находились в блиндаже, связал их за ручки, закинул за спину и направился к выходу, но его на пороге задержал ефрейтор Клыч:
– Гоша, без мяса к нам не возвращайся! И, может быть, на этот раз Алексеич раздобрится и опять спирта подкинет?
– Ну, я спрошу его…
– Э-э, не-е-е… К этому хрычу нужен свой особенный подход! А давай-ка я с тобой прогуляюсь?
Ефрейтор взял половину ёмкостей у Георгия, и они пошли вдвоём. Они вышли из блиндажа и наткнулись на Юрика, командира их третьей роты. Младший лейтенант, как всегда, очертя голову куда-то спешил, но обрадовался, увидев своих.
– Стоять, бойцы! Хорошо, что мне попались, – заметил Юрик.
Клыч и Неустроев отдали командиру роты честь, Юрик продолжил:
– Вы же к Лужицину?
– Так точно, товарищ младший лейтенант! – ответил Георгий.– За пайком!
– Тогда передайте ему, что командир батальона отдал приказ переправить Прохора сегодня ночью на левый берег вместе с ранеными.
– А что случилось? – нарушая устав, спросил младшего лейтенанта Клыч.
– Ничего не могу по этому поводу сказать, – ответил Шестопалов, и побежал дальше вдоль окопа.
Клыч и младший сержант Неустроев выбрались из него по траншее и направились к месту дислокации кухни. При этом они переглянулись.
– Что-то мне не нравится этот приказ… – хмурясь, произнёс Клыч. – Почему от нас Прохора забирают? Считают, что скоро для нашего сына полка на этом плацдарме будет очень горячо?
– По-видимому, – кивнул головой Георгий.
Клыч и Георгий углубились в овраг и там они могли идти, не пригибаясь.
Шальные пули уже не пролетали. Пройдя овраг до половины, они увидели тех самых танкистов, которые неделю назад неожиданно пришли им на помощь и буквально спасли трещавшую по всем швам оборону наших на плацдарме. Это был второй батальон гвардии майора Шапиро, погибшего со всем своим экипажем на Т-34 на плацдарме
