сердце; хотелось сохранить их там навечно. Он сказал, что я теперь – часть «Ребел блю»; мне же казалось, что «Ребел блю» стало частью меня.
Как странно: всю жизнь я прожила словно не на своем месте. Не только потому, что сложно было находить общий язык со сверстниками, не только потому, что страдала от одиночества. Кроме всего этого, было и четкое ощущение, что мой настоящий дом – где-то еще.
Но я не знала где.
Возможно ли, что я тосковала по «Ребел блю», еще не зная о его существовании?
Несколько часов спустя мы с Эмми поставили снаружи стол и принесли из сарая несколько складных табуреток, чтобы расставить их вокруг кострища. Алый сарафан Эмми смотрелся так, словно на нее и был сшит. Пока все мы рассаживались, она включила беспроводную колонку, и в воздухе поплыли неизвестные мне кантри-мелодии.
– А на «Ребел блю» обязательно любить кантри? – шутливо спросила я.
– В общем, да, – ответила она. – И еще олдскульный рок-н-ролл.
– Рок-н-ролл – еще куда ни шло, но это… – Я махнула рукой в сторону динамика. – Точно не по мне.
– Хм, ну посмотрим, скоро ли ты сдашься, – с улыбкой ответила она.
Я хотела ответить: «Никогда! Ни за что! Скорее умру, чем обращусь в кантри-веру!» – но вечер был такой мирный, что не хотелось спорить.
Хотя некоторые из этих песен, пожалуй, были ничего.
Брукс и Амос принялись накрывать на стол. Амос готовил с раннего утра, а после полудня к нему присоединилась Эмми. Пока они работали, я то и дело заглядывала на кухню, слушала их разговоры, иногда и сама что-нибудь вставляла. Люк появился около часа назад и тоже встал за плиту.
Уэста я не видела с самого утра, однако он написал сообщение – мол, они с Густом скоро приедут.
– Салют Райдерам! – послышался от задней двери голос Тедди.
Подняв глаза от стола, где раскладывала вилки и ножи, я увидела в дверях Тедди, а перед ней – мужчину в кресле-каталке. Должно быть, это и был Хэнк, ее папа. У него была длинная борода, седые волосы стянуты в хвост. Даже со своего места я заметила, что весь он, не исключая и рук, покрыт татуировками. Одет в черную футболку «Led Zeppelin», словно прямиком из 1972 года.
Короче говоря, сразу ясно, что папа у Тедди крутой!
На коленях у него лежала трость – и тут же гитара в чехле.
Все помахали Тедди и Хэнку, а Люк поспешил на крыльцо, чтобы помочь спустить кресло-каталку.
Амос подошел к ним и пожал Хэнку руку. Эмми поцеловала его в щеку. Тедди подвезла Хэнка к тому краю стола, где трудилась я, и нас познакомила.
– Папа, – сказала она, – это Ада, дизайнер интерьеров, она помогает Уэсту.
– А-а, – кивнул он. – Та самая девчонка, что нашего Уэста приручила!
Да уж, в том, что Тедди его дочь, сомневаться не приходится! Я стояла, открыв рот, не понимая, что на это ответить.
– Богом клянусь, – простонала Тедди, – никогда больше ничего тебе не расскажу!
У Хэнка заблестели глаза, того же цвета, что у Тедди, – голубые с серебристым отливом. Он протянул мне морщинистую руку. На костяшках у него я заметила вытатуированные буквы, но не смогла их прочитать.
– Рад с вами познакомиться, Ада. Я Хэнк.
– Ты смотри, какой он теперь вежливый! – проворчала Тедди. И, поймав мой взгляд, одними губами добавила: «Извини».
Я пожала Хэнку руку.
– И я рада знакомству, – сказала я, неуверенно улыбаясь.
– Тедди мне много о вас рассказывала!
– Я так и поняла, – с нервным смешком ответила я. И, стараясь отвлечься от сумятицы собственных чувств, добавила: – Только не уверена, что «приручила» – подходящее слово.
– А вот я уверен!
Голос Уэста. Я обернулась и увидела, что он идет от задней двери ко мне, а в фарватере у него, как обычно, трусит Вейлон. Я и не слышала, как он приехал! Подойдя вплотную, Уэст приобнял меня пониже спины и поцеловал в висок. Его прикосновение, от которого меня словно током прошило, отвлекло все внимание на себя и не дало ужаснуться тому, что Уэст меня трогает и целует у всех на глазах.
Или тому, что мне это нравится. Даже очень.
На крыльце появился Густ с Райли на плечах. Увидев меня, Райли энергично замахала и закричала:
– Привет, Ада Алтея Харт!
Оказывается, у этой малышки отличная память!
– Привет, Райли Амос Райдер! – крикнула я в ответ.
Густ ссадил Райли с плеч и, взъерошив ей волосы, сообщил:
– А ты знаешь, что дядя Уэст недавно привез домой телочку? – Тут глаза у Райли сделались как блюдца. – Она сейчас пасется с другой стороны дома. Хочешь пойти с ней поздороваться?
Райли даже не ответила – умчалась пулей.
Густ присоединился к нам и протянул руку Хэнку. Тот пожал ее, сказав:
– Рад тебя видеть, Густ.
– И я тебя, – ответил Густ. И, могу поклясться, улыбнулся! Хоть и совсем чуть-чуть.
Тедди повернулась ко мне.
– Ада, – сказала она, – можешь меня ущипнуть? Только поскорее! Можно прямо за щеку!
Я непонимающе захлопала глазами.
– Этот парень, что разговаривает с папой, выглядит точь-в-точь как монстр из моих страшных снов! Надо проснуться, пока он не подошел слишком близко!
Густ закатил глаза.
– Ничего не хочу знать о том, что за сны с моим участием тебе снятся, Теодора.
– Исключительно кошмары! – уточнила Тедди.
Я посмотрела на Хэнка. Он переводил взгляд с дочери на Густа и обратно, и на губах его играла легкая усмешка.
– А Кэм приедет? – вмешался Уэст. Я уже усвоила, что Густа и Тедди надо останавливать, иначе они могут вести словесную дуэль до бесконечности.
– Нет, – со вздохом ответил Густ. – У нее что-то случилось. По телефону говорила расстроенно и попросила меня забрать Райли на выходные. – Густ покачал головой. – Если честно, я за нее беспокоюсь.
– А она получила результаты экзамена? – спросила Тедди. Насмешливо-снисходительный тон, которым она обычно разговаривала с Густом, исчез, сменившись неподдельным беспокойством о Кэм.
– Ничего об этом не говорила, – ответил Густ.
Очевидно было, что Кэм ему не безразлична, и не только как мать его ребенка. Судя по всему, что видела и слышала раньше, я заключила, что они с Кэм хорошие друзья.
Тедди протянула руку и слегка сжала плечо Густа. Тот поднял глаза… но стоило мне моргнуть – рука Тедди уже вернулась на место, а Густ опять смотрел в другую сторону. Быть может, мне просто почудилось.
– Уверена, у нее все будет хорошо, – сказала Тедди, вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь. По крайней мере, мне кажется, она хотела, чтобы
