вынюхивать что-то в траве.
«Ладно, пускай возится, а я здесь его подожду», – подумала я, прислоняясь к разбитой, потерявшей свою верхушку колонне.
И тут я вдруг поняла, куда привёл меня Скелет. Мы с ним были возле могил тех четырёх жертв. У тех самых могильных холмиков, на которые Чёрная вдова положила свои розы. Цветки, кстати, всё ещё были здесь – побуревшие и увядшие, они лежали передо мной на земле.
«Интересно…» – как-то вяло подумала я, моментально теряя нить рассуждений. Мысль, не успев появиться, уже ускользнула от меня. Ужасно тяжёлыми вдруг сделались веки. Последним, что я успела увидеть, была морда Скелета, внимательно смотревшего на меня из темноты своими круглыми, похожими на две блестящие монеты, глазами.
…Я очнулась.
Земля вокруг меня была какой-то странной, колючей, и от неё поднимался знакомый запах сосны. Ну да, я, оказывается, лежала на подстилке из сосновых иголок, вот в чём дело. Я села и увидела кладбище. Поначалу мне показалось, что это наше кладбище, но вскоре поняла, что это не так. Свет здесь иначе падал – не прямо с неба, а сквозь просветы в густых сосновых ветвях у меня над головой. Ноги у меня были босыми, и я чувствовала застрявшие между пальцами сосновые иголки. Было щекотно. Солнце ярко светило, и было тепло.
Теперь обнаружилось, что вообще-то я нахожусь в развалинах церкви. От неё сохранилось только две стены, всё остальное было разрушено. Руины церкви густо заросли деревьями, их кроны заменили утраченную крышу. В остатках алтаря сохранилась потрескавшаяся от времени икона Богородицы с обращённым к небу взглядом. Где-то неподалёку журчала вода.
Я повернулась на этот шум и совсем неподалёку увидела реку. Вода в ней выглядела холодной, тёмной, и мне стало страшно. Мне совершенно не захотелось приближаться к этой реке, нет.
– Скелет! – позвала я, и он в тот же миг появился передо мной, с любовью глядя на меня и виляя хвостом. Затем Скелет приветственно пролаял и умолк.
Мы были одни – только я, Скелет, развалины церкви и пугающая река.
Тут совершенно неожиданно неподалёку показались четыре фигуры – странные, полупрозрачные. Все как один в блестящих шляпах-цилиндрах и хорошо сшитых костюмах. Они указывали на меня пальцами и говорили между собой, но я не могла разобрать ни слова.
Я пошла навстречу этим фигурам, шурша ногами по ковру из сосновых иголок. Скелет начал рычать, и фигуры моментально исчезли, словно растаявший на солнце иней.
Я подошла ближе к чёрной реке и увидела, как из-под воды что-то вынырнуло на её поверхность.
Что именно вынырнуло, я узнала сразу же. Гроб.
Следом за ним со дна реки всплыли ещё три гроба. Потом они – все четыре – медленно поплыли, зловеще покачиваясь на речной волне и словно ожидая, что я примкну к ним.
А вдали вдруг раздался свисток, пыхтение паровоза и перестук вагонных колёс, который невозможно спутать ни с чем на свете…
Я проснулась, испуганно выдохнула и увидела лежащего у моих ног Скелета. Он тут же вскочил и повернул ко мне голову.
Я смотрела на него, а в ушах у меня всё свистел и свистел паровозный гудок, и стучали, стучали колёса по рельсам.
– Теперь я знаю, что мы должны делать! – прошептала я.
Глава 31
Назавтра я поднялась рано и в семь утра уже успела умыться и одеться. Мысли мои неслись так стремительно, что всю ночь не давали мне спать. Первым делом я слетала вниз, в контору, нашла там карту города, сделала на ней несколько пометок и, прихватив с собой, поднялась наверх, чтобы постучать в дверь Оливера. Рядом со мной шумно пыхтел Скелет. Из своей спальни выглянула Мэдди, тоже вставшая уже и застилавшая сейчас свою постель.
– Что это вы задумали в такую рань, мисс Вайолет? – с подозрением спросила она.
– Нет времени объяснять! – ответила я и сильнее забарабанила в дверь. Наконец Оливер открыл её и спросил, протирая заспанные глаза:
– Что случилось?
– Я знаю, где мы должны искать! – ответила я ему. – Это должно освежить твою память!
Сонные глаза Оливера мигом ожили, загорелись.
– Вот как? – воскликнул он. – Ну так я сейчас. Через пять минут внизу буду.
Я понеслась по коридору к лестнице, ведущей вниз, на первый этаж.
– Вайолет! – раздался недовольный мамин голос из её спальни. – Ты что это спозаранок как стадо слонов топаешь?
– Прости! – крикнула я в ответ. – Дело очень важное!
Томас тоже не спал, сидел на коврике в своей полосатой пижаме и гонял игрушечный деревянный поезд.
– Шума от тебя… – недовольно пробурчал он, когда я заглянула к нему в спальню.
– Послушай, Томас! – быстро заговорила я, проскользнув внутрь. – Нам с Оливером очень нужно на целый день уйти из дома. Сможешь как-нибудь отвлекать всё это время маму? Чтобы она не волновалась! Ну, сделаешь это ради меня?
– Да ну-у-у, зачем? – заныл Томас. Скелет в это время был занят делом – искал (и находил!) завалявшиеся на ковре крошки. Не знаю почему, но вокруг маленьких мальчишек этих крошек всегда пруд пруди. Притягивают они их к себе, что ли?
– Понимаешь, Томас, мне кажется, что я сделала очень важное открытие. – Мой младший брат кисло посмотрел на меня. – Ты был прав, наш папа попал в беду. Но мне, кажется, удалось найти то, что сможет выручить его. Сделать так, чтобы он вернулся домой. Но для этого сначала ты меня выручи. С мамой.
– А, – понимающе улыбнулся Томас. – Тогда хорошо, тогда ладно.
– Спасибо! – Я поцеловала его в щеку, мысленно молясь о том, чтобы надежда, которую я ему даю, не оказалась напрасной. И чтобы моя надежда не оказалась напрасной тоже. Хотя, если разобраться, даже напрасная надежда это лучше, пожалуй, чем совсем никакой надежды.
Я спустилась на кухню, быстро приготовила хлеба с маслом – и себе, и Оливеру. Скелет заскулил, напоминая о том, что он тоже здесь, и я отломила ему хрустящую корочку от своего бутерброда, которая тут же испарилась в собачьей пасти, как упавшая на горячую плиту снежинка.
Затем мы со Скелетом вышли в холл – как раз в тот момент, когда туда же, прыгая через две ступеньки, скатился Оливер.
– Я готов! – крикнул он. – Можем идти!
Я поразилась тому, с каким рвением он рвался, что называется, в бой. Раньше за ним такого не водилось.
– А у тебя совсем другое настроение стало, как я вижу, – заметила я.
– Очень хочу вспомнить, что со мной случилось,
