добиться проведения операции, и Тохён обзавелся новым, здоровым сердцем. Верой отца мальчик смог одержать верх над слабым органом.
Ребенок восстанавливался без каких-либо побочных эффектов, начал в здоровом теле резвиться на спортивной площадке. И это еще не все. Из-за продолжительной борьбы с болезнью Тохён не мог должным образом учиться, но благодаря книгам самостоятельно постиг английский язык и китайские иероглифы. Ему желали лишь здоровья, а мальчик оказался еще и сообразительным. Чонхёку казалось, что он наконец понял, что значит чувствовать себя довольным, лишь наблюдая за кем-то. И в очередной раз уверовал в собственные решения и в силу денег. Тохён рос как на дрожжах. Даже когда глупый Юнхёк, ослепленный местью, терял самообладание, Тохён с улыбкой заботился о наивном двоюродном брате. У Чонхёка не было поводов для зависти. Ведь он всегда находился на вершине самой высокой в Яму башни: его статус даже со сменой поколений будет нерушим.
Для Чонхёка Яму, погруженный в строительство «Видов природы», являл собой новый мир, о котором он так мечтал. Мужчина надеялся, что его родной город возвысится так же, как он сам. Что прошлое и даже пространство вокруг – все, что его сформировало, станет идеальным. Именно поэтому он бросил свою жизнь в Сеуле и снова вернулся на родину.
Прибыв на стройплощадку, мужчина надел каску и последовал за прорабом. Туда, где будет стоять самое высокое в «Видах природы» здание, где в будущем должен располагаться его собственный пентхаус. Все этажи отводились под индивидуальные апартаменты с личным лифтом и холлом, а интерьер с прилегающей территорией должен был быть спроектирован известными японскими дизайнерами. Земля по-прежнему напоминала пустошь, но в глазах Чонхёка будущее было как никогда зримым. Он слушал прораба вполуха, а сам тем временем мысленно наслаждался видом сверху. Конец мечтаниям положила та самая причина, по которой его срочно сюда вызвали.
Из-под рыжей, местами красной земли тут и там проглядывали вовсе не артефакты вроде горшков или черепицы.
Это были кости.
Кости не десятков – сотен людей в одной огромной куче. Чонхёк стоял с непроницаемым лицом, когда прораб обратился к нему:
– Их горы, им нет конца. Кажется, здесь произошло массовое убийство.
Прораб, который производил впечатление человека порядочного, с сомнением заметил:
– Наверное, нужно сообщить в полицию? Нет, или лучше сначала связаться с Министерством земли? Или же с Управлением по делам культурного наследия? Строительные работы придется ненадолго отложить, но мы не можем игнорировать такое…
Чонхёк прервал его и отдал приказ:
– Продолжайте строительство.
– Простите?
– А эту мерзость можете вытащить и сжечь или закопать получше – как хотите, но чтоб за пределами этой территории никто об этом не узнал. Строительные работы продолжатся, как и было запланировано. Заплачу в несколько раз больше, так что наберите рабочих, которые точно не проболтаются.
Ошеломленный прораб попытался заговорить снова, но Чонхёк проорал, что, если эти чертовы останки не уберут с глаз долой, он всех поувольняет. На этом разговор был окончен. Мужчина покинул стройплощадку и вернулся к гольфу. А затем взялся за дело с новой силой. «Хм, в этот раз все тоже хорошо вышло», – подумал он. Чонхёк никогда не отказывался от своих собственных решений. Всегда верил в себя в моменты, когда их принимал. Поэтому ни разу в жизни не пожалел о своем выборе. А те, кто никогда не сожалел, не знают, каково это. Вместо этого они стараются вернуть все на круги своя. Бесконечно хватаются за то, что уже безвозвратно от них ушло… И не понимают, что своими действиями разрушают все только сильнее.
Строительство «Видов природы» было окончено в запланированные сроки. В процессе многие рабочие пострадали в различных инцидентах, и из-за внезапного ухода столь добросовестного прораба возникло очень много проблем, однако и в этот раз Чонхёк верил, что сделал наилучший выбор.
Среди всех, кто узнал об останках, нарочно распространили ложные слухи о том, что пострадавшие рабочие болтали о них. В портовых городах вроде Яму многие суеверны. Поэтому самый эффективный способ заткнуть людям рты – поселить в их головах скверные мысли. Те немногие, кто знал о костях, замолчали, часть обнаруженных в яме останков сожгли, другую – вновь закопали в землю. Хотя, возможно, что их сбросили в водохранилище или оставили на старом складе в каком-нибудь доме или на стройплощадке.
Чонхёк, само собой, больше не интересовался ни костями, ни этой историей, ни тем, как все было улажено. И люди начали заселяться в «Виды природы» так, будто ничего и не произошло. Сам же Чонхёк был уверен, что в его жизни больше никаких происшествий не предвидится. Тохён всегда был на высоте и вызывал зависть у других родителей. Новое, созданное деньгами сердце было очень крепким. Ах, день за днем проходил настолько безмятежно, что даже скука одолевала. Пока не приснился кошмар.
На втором году обучения в средней школе по результатам промежуточных экзаменов за второй семестр Тохён занял первое место. В тот день в доме глупого братишки на десять этажей ниже, должно быть, кричали на бедного племянника за то, что он получил оценки хуже. Перед завершением рабочего дня Чонхёк ненадолго задремал в кабинете. Спать он не особо хотел, но в какой-то момент все же провалился в сон, где ему явился Тохён. Чонхёк подошел к занявшему первое место сыну и крепко обнял его. Но вдруг мальчик превратился в кусок протухшего мяса. Кожа слезла, из глаз потек гной, а изо рта полезли насекомые. И этим ртом он произнес:
– Папа, я же все равно твой сын. Твой сынок, Хан Тохён. Ты же любишь меня?
Но Чонхёк ответить не смог. Когда Тохён начал сжимать его горло, он изо всех сил оттолкнул сына. Тот упал и, несколько раз перекатившись по полу, обернулся плюшевым медведем. И в этом неприглядном, но милом виде спросил:
– Тогда что насчет этого тела?
Чонхёк открыл глаза с закатным солнцем. Он проспал дольше, чем думал: кабинет успел полностью окраситься в оранжевый. Плохой сон совершенно вылетел из его головы, и мужчина направился домой. Не забыв при этом забежать за тортом, испеченным в отеле за двести тысяч вон, которым он собирался отпраздновать первое место. «Что бы съесть на ужин?» – думал Чонхёк. Ему хотелось поскорее услышать голос своего очаровательного альтер-эго.
А по возвращении домой его ждало нечто иное. Не голос, которым он так гордился, и не здоровое тело, что постепенно взрослело, а холодные руки. Грязный рот и тошнотворный запах.
Охладевшее тело Тохёна покоилось среди апельсинового сока и разноцветного сладкого
