замолчала, и в этой тишине я почти физически ощущал её ярость, не находящую выхода.
— Вот что… — наконец, заговорил он снова. — Магия, может, и разная, да кровь единая. Я расскажу тебе принцип построения щита, но не могу ручаться, что он подойдёт для твоей… изменённой магии. По силе узлов и каналов ты должен выдержать. Так-то щит шестого порядка.
И мой разум вдруг заполонили сонмы знаний: рунические формулы, схемы энергетических потоков, принципы построения защиты. Щит, который описывал предок, был поистине изощрённым, но главное — незаметным для окружающих. В его исполнении он выглядел как серебристая дымка, удивительно похожая на ауру княгини.
— У тебя такого не выйдет, — предупредил он. — Природа магии иная. Близкая, но иная. Запоминай. Направишь свою силу также — должно получиться.
Не знаю, сколько времени я провёл, пытаясь воспроизвести этот конструкт. Минуты растягивались в часы, часы — в дни. Как и предупреждал предок, моя магия отчаянно сопротивлялась, будто живая субстанция, не желающая принимать чуждую ей форму.
Но после бесконечных попыток у меня что-то получилось. Я почувствовал это скорее интуитивно — странное напряжение в груди, лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Увидеть свои потоки я не мог, как не видел их и предок.
И вдруг он резко двинулся вперёд, выпустив в меня серебристую волну энергии. Но за мгновение до касания она рассыпалась, будто наткнувшись на невидимую преграду.
— Молодец, потомок, — в его голосе прозвучало одобрение. — Покровитель в тебе не ошибся.
Мне показалось, что он усмехнулся — я даже представил, как шевелятся его седые усы. А затем всё исчезло: и тень, и бесконечное пространство. Меня резко выдернули из сна.
Княгиня энергично трясла меня за плечо. Её пальцы впивались в мою кожу сквозь ткань ночной рубашки, а в глазах горел тот самый стальной огонь, который я уже успел узнать.
— Юра, вставай! — её голос звучал как команда на поле боя. — Принесли парадный княжеский костюм. Нужно примерить, чтобы успели подогнать по фигуре.
Она подошла к окну, резким движением распахнула шторы. Утро ещё не успело вступить в свои права. Было что-то около четырёх утра.
— Нам следует быть при всех регалиях власти, когда мы пойдём на проверку, — продолжала княгиня, поправляя на своём запястье массивный золотой браслет. — Потому что, даже умирая, мы должны оставаться сами собой: гордыми, сильными, не склоняющимися под ударами судьбы.
Если я думал, что мне выдадут парадный вариант костюма-тройки со всеми вытекающими атрибутами, то жестоко ошибался. То, что внесли в комнату слуги, больше напоминало выставку реконструкции костюмов древней эпохи — как минимум трёх-четырёхвековой давности.
Наши одеяния выглядели скорее как изысканная версия боевых доспехов. Костюм княгини состоял из пластин, выточенных из костей неведомых тварей, скреплённых золотыми пряжками, которые при малейшем движении звенели, как колокольчики. Она ловким движением повернула свою трость — и та с лёгким щелчком превратилась в удлинённый кортик, который она тут же пристегнула к поясу.
Но больше всего меня поразила её корона — золотая диадема в виде двух горгулий, чьи расправленные крылья сцеплялись над переносицей, создавая жутковато-величественный силуэт.
Мой наряд оказался не менее впечатляющим: серебряные пластины, соединённые в подобие кольчужной сетки, где в каждой ячейке был выгравирован миниатюрный вихрь. Я машинально провёл пальцами по холодному металлу, ожидая увидеть фамильный символ — тех самых горгулий. Но нет, ничего подобного не было и в помине.
К моему удивлению, в комплекте оказался и плащ — тяжёлый, подбитый песцом, точно такой же, как у княгини, только её был глубокого синего цвета, а мой — холодного стального оттенка. Но главным сюрпризом стала корона наследника. Украшали её не горгульи, а несколько серебряных вихрей, объединённых тонким ободком.
При этом в комплекте и у княгини, и у меня шли скипетр, наручи, кольца. Но все они не были артефактами. Я не видел в них силы. По большому счёту, это были дорогие украшения, побрякушки.
— Елизавета Ольгердовна, — я осторожно взял в руки скипетр, ощущая его неожиданную лёгкость, — судя по виду, это должны были быть боевые артефакты?
Княгиня горько усмехнулась, поправляя перчатку:
— Должны были, Юра, должны были, — её пальцы сжали набалдашник трости до побелевших костяшек. — Копии с эскизов оригиналов когда-то изготовил ещё мой дед.
— А куда делись сами оригиналы? — я не мог отвести глаз от своего отражения в зеркале, такого чужого, облачённого в древние регалии.
— Оригиналы с боевыми свойствами? — она резко повернулась ко мне, и её плащ взметнулся, как крыло. — Никто не знает. Но мы обязаны выглядеть как подобает прав… княжескому роду, — тут же поправилась она, при этом её голос звучал железно. — Поэтому цепляем декорации… и полетели.
Она щёлкнула пальцами, и слуги тут же бросились помогать нам с последними деталями костюма. Я поймал своё отражение в зеркале — высокий, бледный, в странных древних доспехах, больше похожих на театральный реквизит. Но в глазах у нас с бабушкой горела одна на двоих решимость идти до конца, даже если этот конец уже виден на горизонте.
* * *
Мы отправились в храм Ордена. К счастью, он располагался не в центре столицы, а на противоположной от магического квартала стороне. Во-первых, чтобы держаться подальше от своих извечных оппонентов-магов, а, во-вторых, чтобы простолюдинам было удобнее посещать молитвы и получать благословения, не сталкиваясь с магической братией. Поэтому свой путь мы проделали на Ваське, чьё недовольное рычание становилось всё громче по мере приближения к «святыне».
С высоты птичьего полёта я разглядел бурлящее человеческое море — сотни задранных вверх лиц, следивших за нашим приближением.
«Я думал, проверка будет закрытой», — пронеслось в голове. Ведь если это победа, о ней и так раструбят на весь мир, а вот унизительное поражение при свидетелях никому не нужно. Значит, либо Светловы абсолютно уверены в своей правоте, либо…
— Елизавета Ольгердовна, — прокричал я, наклоняясь к уху княгини, — если сейчас кто-то устроит беспорядки или, не дай боги, теракт… Это же нас и обвинят?
Она лишь хмыкнула, поправляя перчатку:
— Могут. Но здесь императорской гвардии на каждом квадратном метре больше, чем самих простецов, — её пальцы сжали набалдашник трости. — Императрица перестраховалась.
С высоты храм выглядел величественно, но чуждо. Амфитеатр с куполом из разноцветного стекла, от которого расходились крытые галереи. Острые шпили башенок сверкали на утреннем солнце, а белоснежная каменная облицовка слепила глаза. Но что-то в этой
