архитектуре было не так… Мне она напоминала не длань, как утверждали простолюдины, а растопыренную когтистую звериную лапу. Как у того же горга. Впрочем, мало кто из простецов видел храм с такой высоты, чтобы сделать соответствующие выводы.
Начав снижение, мы вызвали панику в толпе. Люди шарахались от боевого клича Василисы так стремительно, что я всерьёз испугался — вот-вот кого-нибудь затопчем, окончательно испортив и без того сомнительную репутацию рода.
— Надо что-то делать, — пробормотал я себе под нос, высматривая наименее людное место на площади. Выбрав угол, я резким жестом возвёл иллюзии штандартов Угаровых — алые щиты с изображением горгулий.
Практически мгновенно вокруг нас материализовались два десятка этих величественных созданий. С воинственными криками они пикировали на площадь, занимая позиции у штандартов. Их перепончатые крылья поднимали вихри пыли, заставляя толпу пятиться ещё дальше.
Пользуясь моментом, я не только отгородил безопасную зону, но и проложил дорогу к вратам храма.
Всё же преграждение дороги княжеской колонне являлось административным правонарушением и вполне могло караться, как минимум, штрафами, а, как максимум… Существовал регламент обращения с ездовыми животными. Если лошадки и ездовые орлы в худшем случае могли лягнуть либо клюнуть, нанося вред, то у химер была другая природа. Они запросто могли сожрать своего обидчика. И им бы никто ничего не сделал, если хозяин выполнил регламент со своей стороны, огородив место расположения боевых созданий. Если бы хотя бы кто-то решил забраться туда из толпы, сам был бы виноват, дурак.
Я только что регламент в отношении боевых химер выполнил добросовестно, огородив для нас с бабушкой и для Василисы проход к храму. Собственно, именно поэтому при нашей первой поездке в столицу нас и сопровождала колонна химер. Это была не просто демонстрация силы, а необходимая мера предосторожности, дающая право беспрепятственного проезда.
Но я всё же недооценил орденцев. Несмотря на ранний час — половина шестого утра — площадь была забита до отказа. Люди стояли плечом к плечу, создавая удушливую давку. И все они чего-то ждали… Чего-то, что должно было произойти с нами.
Утренняя литургия обычно начиналась в шесть утра — этот факт я уловил из обрывков шёпотов и пересудов среди простецов. Толпа явно недоумевала, что делают здесь представители «черносотенного» дворянства, да ещё и из сильнейшего рода тёмного спектра. Обрывки фраз долетали до моего чуткого слуха:
— Говорят, их будут судить за колдовство…
— Может, маги тоже решили получить благословение перед походом в Пустоши?
— Да нет, их на заражение проверять будут!
Слухи расползались по площади со скоростью лесного пожара, хотя в глаза нам никто не смел и заикнуться о подобном. Я ловил эти перешёптывания, ощущая, как по спине пробегают мурашки. Толпа замерла в напряжённом ожидании — словно на площади вот-вот должно было начаться театральное представление.
За пять минут до шести в толпе началось движение. Люди нехотя расступались, пропуская императорский кортеж. Первыми появились гвардейцы Пожарских. Их алые мундиры пламенели на фоне серых одежд простолюдинов. Они выстраивали дорогу к храму, устанавливая штандарты с изображением фениксов. Я заворожённо наблюдал, как вышитые на знамёнах птицы то и дело вспыхивали живым огнём, чтобы через мгновение вновь стать обычной вышивкой.
«Иллюзия или настоящая магия?» — я не мог понять, чувствуется ли от артефактов хоть какая-то сила. Мои пальцы непроизвольно сжали рукоять кортика.
Императорская карета, ярко-алая с червонным золотом, въехала на площадь, запряжённая парой фениксов. Даже в своей «немагической» ипостаси — просто крупными птицами — они излучали нестерпимый жар, заставляя толпу отшатываться. Простецы шарахались от пламенного дыхания мифических созданий, освобождая путь.
Ровно в шесть массивные двери храма распахнулись, и на ступенях появился Игнат Сергеевич Светлов. Сегодня он был в парадном камзоле из светлого шёлка, с горностаевой опушкой на плаще — настоящий образец аристократической старины. Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, когда он подошёл к карете и почтительно подал руку императрице.
Но вот что стало неожиданностью — вслед за государыней из кареты вышел наследник престола. По лёгкому подрагиванию век Светлова я понял: такого развития событий он не ожидал.
Я с интересом разглядывал будущего императора. Юноша унаследовал материнские черты, но медный отлив в волосах и алые глаза выдавали в нём мощного мага. Несмотря на юный возраст — всего семнадцать лет — его взгляд был цепким и взрослым. В этом не было ничего удивительного: здесь дворяне взрослели быстро. К восемнадцати они уже успевали и в битвах поучаствовать, и жизненного опыта набраться, лишь после этого поступая в коллегиум для оттачивания то ли боевых навыков, то ли административных, в зависимости от планов рода. Такова была здешняя реальность.
По едва заметному кивку императрицы процессия двинулась к храму. Мы с Елизаветой Ольгердовной синхронно сделали шаг вперёд со своей стороны. На ступенях наши пути пересеклись — государыня оценила наши парадные одеяния, слегка улыбнулась уголком губ и осенила нас тем же обережным знаком, что и Савельев накануне.
Двери храма оставались распахнутыми, но внутри не было ни одного простеца. Вместо них — белоснежное море хламид братьев Ордена. На каждой груди и спине золотом сияла вышитая длань с расходящимися лучами.
Княгиня подавила лёгкий кашель, её лицо исказила гримаса отвращения:
— Собрались на пир стервятники, — прошипела она так тихо, что услышал только я. — Всё столичное отделение Ордена явилось, не запылилось.
Я крепко сжал её руку, чувствуя под пальцами дрожь:
— Ничего, бабуль, прорвёмся, — пробормотал я, делая первый шаг под своды храма. Холодный мрамор под ногами казался обжигающе ледяным после уличного тепла.
Глава 19
Стоило нам пересечь незримую границу храма, как лицо Елизаветы Ольгердовны моментально побелело. Я видел, как её пальцы судорожно сжали набалдашник трости, как напряглись мышцы на скулах, когда она заставляла себя делать каждый следующий шаг к центру зала. Наши шаги гулко отдавались под высокими сводами, смешиваясь с тихим шёпотом братьев Ордена.
Императрица с наследником расположились в специальной ложе, окружённые гвардейцами в алых плащах — их мундиры переливались магическими узорами, демонстрируя мощь императорского рода. Мы же с княгиней остановились прямо перед алтарём — массивной глыбой белоснежного камня, испещрённой загадочными рунами.
Я скользнул взглядом по поверхности камня. Был ли это минерал, руда или что-то иное, я определить не мог. Для этого нужен был маг земли. Но одно я чувствовал точно, от алтаря исходила мощная сила. Странно, но на меня она не действовала, зато на бабушку обрушилась всей своей тяжестью.
Если у Савельева энергетические «мошки»
