зал. Того самого коридора, по которому воодушевленный Титус когда-то таскал книжные тома из библиотеки в свою комнату. Наследник потянул за веревку – проверял – и заодно дал сигнал Лее. Потом снова потер ладони, вспомнив, как в монастыре не единожды в день подходил к перекладине и подтягивал свое тело, сначала тяжко и сквозь слезы, потом легко и в радость. Ухватился за тонкий, режущий ладони шнур и аккуратно полез вверх, цепляясь ногами за выпуклости или, напротив, выбоины в древней стене. Не сказать, что подъем не доставлял никаких проблем, все-таки ничем подобным он прежде не занимался, но продвигался наследник довольно быстро, оказавшись наверху минут через пять. Так как он считал секунды с того самого момента, когда улизнул с площади, то примерно представлял, что должно происходить со славным рыцарем Громменталем. Пожалуй, вот именно сейчас ему особо не позавидуешь. Рыцарь обезоружен, и храбреца вот-вот должен пожрать Левиафан. Спасти его может только чудо. До чуда еще около тридцати секунд…
– Ты неплохо справился.
– Ты тоже.
Он почти не видел Лею, только ее темный силуэт. Но почти чувствовал, как она улыбается.
– Получилось открыть ставни?
Теперь она фыркнула.
– Думаешь, за мою голову просто так дают сто санмаринов? Я открыла окно сразу, как только залезла. Уже почти заснула тут. Чем кормили на пиру?
– Жареная оленина и крольчатина… Вот-вот будет сигнал.
– Ты точно хочешь пойти один?
– Да.
– Почему ты уверен, что оно там?
– Герцог занимает все ту же комнату, что и я, ночует и работает только в ней. Оно точно там.
Внизу, на сцене, вот-вот должны были спасти мир. «Бог из машины» собирался вылупиться из бумажного шара, который, по идее Титуса, символизировал погибающую землю, предназначенную Левиафану на ужин. Одет Deus ex machina был в безразмерную красную сутану, лицо украшали гигантский нос, усы и огромные квадратные очки. Возможно, Титус так желал возвращения Архивариуса, что решил устроить это хотя бы в пьесе.
– Сигнал… – успел предсказать он, приседая.
А потом грохнуло и затрясло так, словно мир действительно погибал у них под ногами. Пришла горячая, пахнущая серой волна воздуха. Те самые ящики из повозки. Первосортный порох, сдетонировавший после того, как Марк принял второй сигнал со стены над воротами. Повозка стояла особняком, у арсенала, там, где ее оставили при содействии Леона, сославшись на необходимость свободного доступа во время представления якобы для того, чтобы подносить необходимый реквизит. По расчету Леи, после взрыва герцог, пока все не прояснится, будет оставаться с охраной на месте, в пиршественном зале. У Титуса не менее получаса, чтобы пробраться в его комнату и найти Волшебное перо.
Снизу пришла еще одна волна, на этот раз состоявшая из множества людских криков. Похоже, гости в панике ломились обратно в зал, но их туда и не думали пускать.
– Пошел! – толкнула Лея оглушенного Титуса, и он тут же послушно вскочил на ноги, срывая на ходу с лица ненавистную бороду, подтянулся на руках и перевалился через открытую ставню внутрь коридора.
Там, пригнувшись, как под обстрелом, осмотрелся. Коридор выглядел совершенно безлюдным – и он сразу узнал его. От воспоминаний перебило дыхание. Он же ходил по вот этому каменному полу еще в те времена, когда в мире существовали только трое – наследник, Мюллер и Архивариус! Выпрямившись, Титус развернулся и быстрым шагом – но не бегом – отправился в сторону комнаты герцога. В кармане мелодично позвякивала связка с отмычками, он шел и повторял про себя уроки Леи – как подобрать отмычку по форме замочной скважины. Раздался топот. Кто-то бежал ему навстречу. Титус притормозил, напрягся. Из-за поворота выскочили двое слуг в одинаковых камзолах.
– На замок напали! Быстро к себе! – рявкнул он, не дав им опомниться. Те умчались быстрее ветра – даже, кажется, не успев разглядеть, кто именно на них наорал.
Перед Титусом была дверь комнаты – той самой, куда проводил его Мюллер в день прибытия в герцогство Сан-Маринское. Он вытянул из кармана кольцо с отмычками – руки дрожали, железо позвякивало. Но замок вскрыл быстро, потратив не более минуты. Спальня совсем не переменилась за три года, которые он провел в монастыре. Даже тяжелые шторы на окнах, похоже, остались прежними. Деревянный пол едва слышно скрипнул под его сапогами. Годы изгнания словно провалились в черную дыру в памяти, все случившееся с ним казалось сюжетом проглоченной ночью за бокалом тысячелетнего вина книги. Древнее вино подействовало на прочитанное, как чудодейственная живая вода, тщательно перемешав его с реальными воспоминаниями из жизни – так, что не разделить. Титусу захотелось заорать, как прежде, во всю глотку: «Мюллер!», но тут он увидел его. Прямо перед ним, на аккуратно убранном столе, рядом со стопкой папок, верхняя из которых имела пометку «На подпись», лежало перо. Немного потрепанное, с белыми мутноватыми прожилками и запачканным чернилами острием. Перо было то самое, он узнал бы его из тысяч одинаковых перьев. Всем своим видом оно словно говорило: сделай последние пару шагов и возьми меня. Титус подчинился, шагнул, протянул руку к перу… В этот момент над головой у него щелкнуло, и спустя секунду что-то тяжелое обрушилось наследнику на голову, тут же отключив от внешнего мира.
11. Разговор по душам
Когда Титус более-менее оклемался, диспозиция выглядела следующим – крайне невыгодным и унизительным – для него образом. Он сидел на голом полу, расставив ноги и прислонившись спиной к стене, запеленутый в подобие рыболовной сети. На голове у него, очевидно, набухала здоровенная шишка, но сама голова, к счастью, была вполне цела. Тяжело тянуло пороховой гарью. Из-за окна доносились разрозненные крики и команды – скорее всего, там заканчивали тушить пожар. Прямо напротив, закинув ногу на ногу, расположился на стуле двойник в прежнем, усыпанном алмазами кафтане. Он с философским видом рассматривал точку на стене где-то чуть повыше Титусовой головы и рассеянно поедал виноград из голубой фарфоровой миски. Первое, что сообщил двойник очнувшемуся наследнику, прозвучало, надо сказать, неожиданно:
– Ты здорово подкачал мускулатуру, братец. Что ж, вполне разумно. Без крепких кулаков в созданном тобой первобытном мирке в самом деле трудно выжить. Правда, с головой у тебя по-прежнему плохо. Устроил такой переполох только ради того, чтобы как следует получить молотком по башке. Славный механизм, не правда ли?
Двойник мотнул подбородком куда-то вверх. Титус попытался последовать взглядом в этом направлении, но тут в глазах опять заискрило, и внешний вид хитроумного механизма так и остался для него загадкой.
– Зачем ты явился сюда?
– За пером, – тупо ответил наследник, не
