231
ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 146.
232
Исламские источники иногда отождествляют Элишу с Хизром (Хидр, Хадир) – бессмертным святым, таинственным учителем пророка Мусы (Моисея), покровителем суфиев.
233
Такого рода символические захоронения имеют особый сакральный и духовный смысл для мусульман. Так, например, в разных частях Казахской степи путники могли обнаружить могилу Коркута – мифического первопредка, вещего старца, нарекавшего имя героям огузского эпоса, со временем превратившегося в почитаемого мусульманского святого. У казахов широкое распространение получила легенда о том, что Коркут, убегая от смерти, объездил весь свет. Именно поэтому в народных преданиях сохранилось выражение: «Куда ни пойду – везде могила Коркута». См.: Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. Избранные труды. Л.: Наука (ЛО), 1974. С. 556; Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Белич И. В. Культ святых в сибирском исламе: специфика универсального. М.: Издательский дом Марджани, 2009. С. 21.
234
ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 31.
235
ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 627 об. По данным Йорана Ларссона, предположения исследователей о том, что татуировки на теле мусульман были свидетельством их паломничества к святым местам (Turner V. Bodily Marks // The Encyclopedia of Religion / Ed. by M. Eliade. 1987. Vol. 2. P. 271), не подтверждаются ни одним арабским или мусульманским текстом. См.: Larsson G. Islam and Tattooing: an Old Question, a New Research Topic // Scripta Instituti Donneriani Aboensis. January 2011. P. 247.
236
ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 143.
237
ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 146.
238
Этот тезис требует определенных пояснений. Мы склоняемся к точке зрения востоковеда О. Г. Большакова, который на основе анализа хадисов показал, что запрет на изображение живых существ в мусульманском искусстве был окончательно сформулирован богословами в XI веке. Этот запрет распространялся на изображения на стенных росписях, коврах и тканях в виде занавесей или украшений стен, которые могли использоваться для поклонения воспроизведенным на них образам. Допускалось только употребление бытовых предметов с подобными изображениями. При этом вопросу об изображениях на теле человека не было уделено какого-либо особого внимания. См.: Большаков О. Г. Ислам и изобразительное искусство // Культура и искусство народов Востока. 7. Л.: Советский художник, 1969 (Труды Государственного Эрмитажа. Т. X). С. 150–152.
239
Шукуров Ш. М. Образ человека в искусстве ислама. М.: Едиториал УРСС, 2010; Николаева Т. Ю. Трансформация принципов изображения живых существ в исламском искусстве Ирана (на примере керамики) // Вестник Московского государственного университета культуры и искусства. 2011. № 2. С. 238–242.
240
Papas A. Thus Spake the Dervish: Sufism, Language, and the Religious Margins in Central Asia, 1400–1900. Leiden; Boston: Brill, 2019. P. 150–152; Мустафина Р. М. Представления, культы, обряды у казахов. С. 169.
241
Cooper J. C. An Illustrated Encyclopedia of Traditional Symbols. London: Thames and Hudson, 1978. P. 146–151.
242
Papas A. Thus Spake the Dervish. P. 151.
243
Омаров Х. Печати имама Шамиля // Ахульго. 2009. № 10. С. 24–28.
244
Это один из древнейших знаков, получивший широкое распространение в разных религиозных и культурных традициях: римской, иудейской, христианской, исламской. См.: Scholem G. How the Magen David Became the Jewish Symbol // Commentary Magazine. 1949. Vol. 8. № 3. P. 243–251.
245
То есть книги, рукописи, письма, разные деловые бумаги, отдельные фрагменты листов и текстов и пр.
246
Исследователи других колониальных империй демонстрируют, что те или иные понятия, появившиеся в процессе перевода и/или в результате контактов между колонизаторами и колонизированными, требовали новой адаптации – например, в ходе взаимодействия с вышестоящими инстанциями. Так, министр колоний Нидерландов Жан Бауд в своем отчете к королю Виллему II в 1848 году вместо понятия «креолы» и «цветные люди» («kleurlingen»), которые были зачеркнуты, использовал более нейтральное в расовом отношении выражение «островные дети» («islandsche kinderen»). Это выражение в самых общих чертах соответствовало представлениям монарха о том, что происходит в заморских колониях. См.: Stoler A. L. Along the Archival Grain. P. 56, 84.
247
Польской С. Рукописный перевод и формирование светского политического языка в России (1700–1760‑е) // Лаборатория понятий: перевод и языки политики в России XVIII века: Коллективная монография / Под ред. С. В. Польского, В. С. Ржеуцкого. М.: Новое литературное обозрение, 2022. С. 306.
248
Это было одно из первых учебных заведений Российской империи, открытых для подготовки военно-востоковедных кадров. См.: Басханов М. К. История изучения восточных языков в русской императорской армии. СПб.: Нестор-История, 2018. С. 10–11. Подробнее о контингенте обучающихся и учебной программе школы см.: ЦГА РК. Ф. 338. Оп. 1. Д. 883. Л. 146, 184.
249
Остроумов Т. Исторический очерк Астраханской 1‑й мужской гимназии за время с 1808 по 1914 г. Астрахань: Типо-литография Окур, Апресянц и Винников, [1916]. С. 4.
250
Семенов В. Г. Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. История в лицах. Оренбург: Оренбургское книжное издательство им. Г. П. Донковцева, 2017. С. 30–32; Басханов М. К. История изучения восточных языков. С. 16–20.
251
ЦГА РК. Ф. 338. Оп. 1. Д. 883. Л. 52–53.
252
Басханов М. К. История изучения восточных языков. С. 12–20.
253
См.: ГА РТ. Ф. 977. Оп. Ректор. Д. 665. Л. 1, 5.
254
Фойгт К. К. Обозрение хода и успехов преподавания азиатских языков при Казанском университете // ЖМНП. 1843. Ч. 39. С. 69.
255
Казахские депутации к российскому императорскому двору 1801–1873 гг.: Сборник документов / Сост. Б. Т. Жанаев. Алматы: Қазақ университеті, 2020. С. 712.
