это. Близится третий час ночи. Он мог уже дойти до Делтавилля. Надо его найти.
Генри идёт вдоль ряда магазинов. Слышу, как его босые ноги шлёпают по бетону. Первым идёт мини-маркет. Он заглядывает в окно.
— Скайлер?
Там никого, и Генри переходит к магазину фейерверков.
— Скайлер!
Генри останавливается перед магазином рыболовных снастей.
— Дверь открыта. — Он бросает на меня взгляд, прежде чем скрыться внутри, растворившись в темноте.
Я следую за ним, кричу: — Скайлер?
Тишина повисает над магазином, если не считать слабый гул электричества, исходящий от холодильников с живой наживкой и энергетиками в глубине. Когда-то это могло быть номером для новобрачных. Теперь здесь полно рыболовных снастей. Три прохода.
— Скайлер? — кричу я. Может, он просто напуган. Может, ему нужен голос, которому можно доверять.
— Скайлер, ты здесь?
Я замечаю его почерневшие глаза, выглядывающие из-за катушек, и чуть не кричу.
Это старая листовка о пропаже ребёнка, покрытая паутиной. Та, которую копировали до потери качества, расклеенную на каждом столбе в округе, собирающую пыль среди удочек.
Успокойся, Мэди. Возьми себя в руки…
Генри начинает с дальнего прохода, а я иду по центральному. Ряды удочек стоят на полках. В темноте тонкие графитовые стержни — «болванки», как их называют — выглядят, как сегментированные ноги паука. Я уверена, что вот-вот они дёрнутся. Все эти удочки оживут и разбегутся, как и всё остальное.
— Скайлер?
В этом проходе его нет. Я дохожу до конца и поворачиваю.
— Скай…
По полу извивается отрезанный палец цвета сливы.
Единственный свет в магазине исходит от стеклопластикового окуня, рекламирующего особый вид приманки. Его свечения недостаточно, чтобы разглядеть ползущий по линолеуму палец, поэтому я приседаю.
Кровяной червь.
Не один, а несколько, расползаются по полу, извиваясь в разные стороны.
Я оглядываюсь, не остался ли открытым контейнер с наживкой, и вижу мальчика, сидящего на корточках. Он прислонился к белому ведру, крышка снята и брошена у его ног. Слышу слабое хлюпанье тел червей, шевелящихся внутри.
Его щёки будто покрыты вареньем из ежевики.
— …Скайлер?
Его кулаки полны червей, которые извиваются в его хватке. Он подносит руку ко рту и запихивает их в рот.
Меня тошнит. — Скайлер, малыш? — Слышу свой голос, слова едва различимы. — Не делай этого…
Концы их фиолетовых тел шевелятся у его губ, отчаянно пытаясь вырваться.
Я хватаю его за запястья, заставляя выпустить червей. Кажется, меня сейчас вырвет, но я должна подавить тошноту.
— Скайлер, пожалуйста, не…
С отвратительным хлюпаньем он засасывает их в рот. Черви быстро исчезают, как спагетти. Вспоминаю, как смотрела «Леди и Бродягу» с маленькой Кендрой. Меня начинает мутить.
— Вот ты где! — Генри подлетает, почти отталкивая меня в сторону. — О, слава богу…
Он поднимает мальчика с пола и прижимает к груди. Крепко держит.
Руки мальчика разжимаются, и куски червей плюхаются на пол. Он сжимает Генри.
— Я думал, ты потерялся, — говорит Генри, и я снова думаю: потерялся снова.
— Ты так не убегай, слышишь? — Это выговор, но слова звучат такими разбитыми, будто Генри не может заставить себя ругать его. — Не оставляй меня…
Я замечаю другие вёдра с наживкой. Пять крышек сняты и брошены на пол, обнажая копошащиеся массы. Мучные черви. Табачные черви. Личинки. Дождевые черви. Личинки жуков. Мальчик добрался до каждого, запускал руку и объедался, лениво роняя куски насекомых сквозь пальцы. Сколько же он съел?
Я однажды потеряла Кендру в супермаркете. Мы шли по ряду, я отвернулась на секунду, всего на одну, но когда обернулась, Кендра исчезла. Я звала её снова и снова, но она не отзывалась. Бросила тележку и обежала все ряды, крича её имя всё громче. Когда нашла её у полки с хлопьями, тянущейся к «Капитану Кранчу», обняла так крепко, что меня затрясло от облегчения. А потом встряхнула её как грушу. Никогда так больше не делай! Я думала, ты потерялась!
Такое случается с родителями постоянно. Дети исчезают. Дети пропадают.
Просто не так, как этот мальчик.
Что ты за ребёнок?
Он смотрит на меня, затем улыбается — только мне — так счастливый, что мы все вместе. Вижу куски червей, застрявшие между его зубов.
ЧЕТЫРЕ
Генри устроил караул в гостиной и принёс гитару. Потёртая деревянная поверхность покрыта царапинами от медиатора, будто кот использовал её как когтеточку. Она лежала в
