нарушая закон. И это не все. Есть еще и те, кто живет хуже тараканов. Эти испорченные подростки шантажом вымогают деньги у хороших, честных ребят и причиняют им вред, рано пристращаются к наркотикам и другой дряни, портят школьную атмосферу – и таких множество. Ради будущего Яму, любимого города, разве не лучше будет, если такие просто исчезнут? Один или несколько.
«Ничего же страшного, если парочка парнишек исчезнет ради Тохёна?» – размышлял Чонхёк.
В своей голове мужчина разработал особую шкалу. Она была крайне точна и идеально работала в соответствии с его собственными стандартами. Завершив свои вычисления, Чонхёк связался с торговцем с водохранилища, который по одному лишь звонку мог достать что угодно. Желание найти таблетку, чтобы умереть спокойной смертью, преобразовалось в нечто кардинально иное.
Заказ: перень 15–17 лет без скрытых проблем. Рост 170–175 см. Чем симпатичнее, тем лучше.
Последнее условие он добавил, поскольку сыну с этим лицом жить. Настоящий Тохён был красивым, весь в Чонхёка, и на удивление тяжело найти столь же сбалансированную внешность. Торговец возмутился, что критерии слишком жесткие, и увеличил цену сделки в несколько раз. Чонхёк согласился с его условиями. Денег-то у него было как грязи. И вот спустя месяц ему доставили первого. Звали его Им Хёнчжун. Торговец сказал, что он из группки беспризорников. Остался один после того, как родители покончили с собой из-за долгов, и присоединился к остальным, сбежав от коллекторов. Его лицо не особо пришлось мужчине по душе, но благодаря своему телосложению и густым бровям парень в целом производил приятное впечатление.
Все махинации Чонхёк проводил на фабрике игрушек за жилым комплексом «Радуга». Хёнчжун окунулся в глубокий анестетический сон и должен был очнуться часов через десять. Чонхёк вколол спящему парню миорелаксант[37] и посадил его в стоматологическое кресло, стоявшее посреди комнаты отдыха для работников фабрики. Затем поднял на руки плюшевого медведя.
– Это тело я подготовил специально для тебя.
Но вскоре он столкнулся с проблемой. Вселиться в новое тело у Тохёна не получалось. Конечно, весь процесс шел незаметно для глаз отца.
– Меня постоянно выталкивает обратно. В таком состоянии я ничего не могу сделать, – чуть ли не в слезах говорил Тохён. – Кажется, ничего не выйдет, пап. В теле все еще содержится его душа, и для меня там места нет. Что поделать, если хозяин дома крепко запер дверь?
Чонхёку не нравилось слышать слабость в голосе сына. Он резко ответил ему:
– Значит, сделаем так, чтобы дом пустовал. Все получится, если прогнать владельца, верно, сынок? Откуда эта нерешительность?
В следующий миг Чонхёк достал новый шприц и ввел в запястье Хёнчжуну подготовленный на всякий случай яд. Тот самый, который стал причиной смерти Тохёна. Парень умер во сне, не мучаясь, и его тело легким движением руки освободилось.
Когда игла вошла Хёнчжуну под кожу, Чонхёк ничего не почувствовал. Ни раскаяния, ни вины, ни даже дрожи. Максимум – раздражение. Шкала в его голове не осталась той же. Грязные несчастные парнишки с улицы были не в силах ее поколебать. Как только сердце парня остановилось, его здоровая плоть стала всего лишь куском мяса. Что плюшевый медведь, что Им Хёнчжун – просто физические объекты, ничем друг от друга не отличающиеся. Мишка, что до этого безучастно стоял в стороне, внезапно свалился на пол. Чонхёк потряс игрушку, в которой еще недавно томился его сын, – теперь это был просто грязный плюшевый медведь.
Из тела Хёнчжуна раздался голос Тохёна. Парень точно уже был мертв, но тут медленно открыл глаза и произнес волшебное слово:
– Папа.
Он обнял отца – кожа его была холодной, сердце не билось. Чонхёка передернуло: ему казалось, будто он вернулся в тот день, когда потерял сына. «Нет, нет. Здесь не бояться нужно, а праздновать», – успокоил мужчина себя. Безболезненно отправив в иной мир одну бедную душонку, Чонхёк смог получить любимого сына не в виде комка из плюша и ваты, а в нормальном теле. И тут возник вопрос.
Действительно ли это подходящее тело? Как его можно назвать подходящим, если внутри него не бьется сердце?
Однако Чонхёк тут же задвинул ненужные сомнения подальше. Прямо сейчас ему хотелось чувствовать себя окрыленным от успеха. Радуясь новому телу, Тохён бегал по фабрике, размахивая руками и стуча ногами. Смех сына эхом разносился по пустому пространству. Но Чонхёк чувствовал себя не в своей тарелке. Его Тохён так беззаботно не смеялся…
Мужчина усилием воли нажал на кнопку рациональности. «Он, должно быть, очень рад обрести новую жизнь. Его можно понять. Это точно Тохён», – уверял себя Чонхёк. Скоро Тохён снова начнет ходить в школу, как и раньше будет получать высокие оценки и приковывать к себе чужие завистливые взгляды. В этом весь его сын. С улыбкой глядя на Тохёна, Чонхёк мечтал о том, как они вернутся в свою скучную тихую жизнь. Человек, завладевший телом Им Хёнчжуна, улыбался, обнажая десны. «Такая ли улыбка была у Тохёна?» – подумал Чонхёк и тут же покачал головой. Думать об этом бессмысленно.
Вот только желанная тихая жизнь так и не наступила. С тех пор как Тохён вселился в новое тело, прошло около двух недель. Его кожа начала отслаиваться, появился неприятный запах. Из-за того, что душа попала в уже мертвое тело, сердце вновь не забилось, поэтому оболочка и начала разлагаться. Как у зомби. Тохён постепенно, но все быстрее и быстрее гнил… Сколько ни охлаждай комнату до такого состояния, будто в доме и вовсе нет отопления, сколько ни распыляй антисептик – все без толку.
Спустя месяц Тохёна было уже и вовсе не отличить от потасканного живого мертвеца. В таком виде он не мог ни на улицу выйти, ни в школу ходить. Когда мышцы и суставы полностью сгнили и он уже не мог стоять, Тохён снова вселился в плюшевого медведя. Чонхёк подумал, что так будет даже лучше. Как же все-таки обременительно человеческое тело!
Теперь оставалось разобраться с телом Им Хёнчжуна, находящимся на пике гниения. Чонхёк засунул тинейджера обратно в чемодан, в котором его и получил. Закрыл наглухо, чтобы ни за что не открылся, и передал обратно торговцу. Тот забрал чемодан, вещая о ликвидации последствий и полной конфиденциальности. Всего чемоданов было четыре.
Схема не менялась. Чонхёк каждый раз надеялся, что теперь-то все будет по-другому, что обязательно найдется подходящее тело, и с этими мыслями получал нового ребенка, а спящие ребята, не ведавшие о том, что они скоро умрут, раз за разом отдавали свои тела его сыну. Зомби-Тохён наслаждался краткими
